Благодарная, возбужденная, я обнимаю его за шею и подтягиваюсь, скользя по его бедрам, вверх, пока не упираюсь коленями в спинку сиденья. Сквозь тонкий слой хлопка чувствую очертания его очень твердого члена, он толкается в меня, подо мной, и, боже… как же это заводит.

— Кстати, о том поцелуе… — Улыбаюсь ему вызывающе смело. — Чего ты ждешь?

Усмешка уголком рта превращается на его лице в полноценную, широкую, будоражащую улыбку.

— Господи боже. С удовольствием, красавица.

И он целует меня. Целует так, что на время в целом мире для меня остается существовать только он. Мы — два тела, дрейфующие в океане страстного, головокружительного желания, у которого нет ни конца, ни края. Я забываю о том, кто я и как меня зовут, я забываю, что всего этого нельзя допускать, и самое важное…

Я забываю, что со мной этого быть не может.

***

Мы прощаемся у двери моей квартиры. Одна рука Ронана по-хозяйски лежит на моем бедре, другая ласкает мою припухшую нижнюю губу, большой палец легонько задевает маленькую царапину, оставшуюся от одного из его поцелуев.

— Кажется, нас слегка занесло. — Он лениво улыбается.

Я тоже улыбаюсь, чувствуя, как мою разгоряченную кожу покалывает от его прикосновений — и от воспоминаний о том, что случилось в поезде.

— Кажется, да.

Он наклоняется и нежно целует меня в нос.

— Что это было? — спрашиваю.

Усмехнувшись, он ерошит волосы.

— Просто захотелось поцеловать тебя в нос.

— Ненормальный, — шучу я.

Наступает тишина. Мы неотрывно глядим друг на друга, и улыбка медленно исчезает с его красивого лица. Он подходит ко мне вплотную, задевая торсом мою грудь, кладет ладони на дверь, и я оказываюсь в ловушке.

— Блэр, я хочу увидеться с тобой снова, — шепчет он в мои губы. — Давай сходим куда-нибудь завтра вечером.

Я трясу головой.

— Ронан… не надо, пожалуйста. Я никуда не пойду. Сегодня был такой чудесный день. Вечеринка… обратная дорога… все было просто… — Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. — Не стоило мне целовать тебя, но я не смогла удержаться. Давай закончим этот день на высокой ноте. Не надо приглашать меня на свидания, не надо искать со мной встреч. Я не та, кто тебе нужен. Совсем не та. Правда.

Он хмурится.

— Может, ты разрешишь мне судить самому?

Хочется топнуть ногой, настолько я раздосадована тем, что он все усложняет. Он не должен спорить. Он должен молча, не задавая лишних вопросов, смириться с моим ответом. Он должен уйти.

— Ронан, у меня только что закончились отношения, и к новым я не готова. — В сознании вспыхивают зеленые глаза Лоренса. С глубоким вздохом я заталкиваю мысли о нем в темные закоулки памяти — не хочу, чтобы многообещающие воспоминания о нем искушали меня — и сосредотачиваюсь на Ронане.

— Блэр, я вовсе не предлагаю тебе сию секунду начать встречаться. — Он ласково берет меня за подбородок. — Я всего лишь прошу дать мне шанс увидеть тебя снова.

— Я не знаю…

— Не бойся меня.

— Я боюсь не тебя. Я боюсь себя и тех вещей, которые начинаю хотеть, когда ты…

Он закрывает мне рот пробирающим до самого нутра поцелуем, а когда отпускает, я вижу на его лице до неприличия довольное выражение. Этот бессовестный тип отлично знает, какую власть имеют надо мной его поцелуи, и ничуть не стесняется использовать ее в своих целях.

— Вот ведь… с каждым разом оно нравится мне все больше и больше.

— Что?.. Что тебе нравится? — Я кое-как разлепляю ресницы.

Наклонившись, он начинает покрывать легкими поцелуями мою шею, и всякий раз, когда его губы касаются кожи, по моему телу мелкой рябью прокатывается ударная волна наслаждения.

— Целовать тебя, Блэр. С каждым разом оно все приятнее.

Я с трудом сглатываю, колени становятся ватными.

— Ты должен прекратить это делать.

— Что именно? Вот это? — шепчет он, а потом снова меня целует.

— Ох… — выдыхаю я в его рот. Ох, он снова это сделал! Шлепаю его ладонью по твердой груди. — Ты опять! Перестань, Ронан, я совершенно серьезно. Я не могу думать, когда ты так делаешь.

— И хорошо, — усмехается он. — И не надо ни о чем думать. Давай завтра встретимся, Блэр.

Борясь с желанием улыбнуться, я качаю головой.

— Я наверняка пожалею об этом.

— Может быть… но разреши себе хоть немного пожить.

— Я люблю, когда все просто и строго по плану.

— Лучше прожить жизнь, полную сожалений, чем не жить вообще. — Он понижает голос и прибавляет хрипло: — Позволь показать тебе, как это делается.

— С чего ты решил, что сможешь?

Он окидывает мое лицо голодным, горящим страстью взглядом, потом наклоняется и шепчет на ухо, опаляя мою кожу своим дыханием:

— Смогу. Уж поверь.

— Это просто безумие… Но… хорошо. Ты победил.

Он усмехается, он фантастически сексуален сейчас, каждая его пора источает обаяние.

— Только лучшие вещи в жизни превращает нас в безрассудных безумцев, разве нет?

Закусив губу, я размышляю над его вопросом. А что, если он прав?

— Я не знаю…

— Значит, нам придется узнать это вместе, верно? — Он отстраняется, и мое тело сразу начинает скучать по его теплу. Не отводя взгляда, он медленно шагает спиной назад к лифту. — До завтра сиди дома и на улицу не выходи.

— Почему?

— Да потому что ты ходячий сердечный приступ, красавица.

Я закрываю лицо ладонями и хохочу, глядя на него сквозь растопыренные пальцы.

— О боже мой, что за глупости ты говоришь!

Он улыбается, эта обаятельная улыбка подчеркивает, насколько он красив, но не она заставляет мое сердце подскочить к горлу, а то, как он на меня смотрит. То, что я вижу в его глазах.

— Может и глупости, зато они тебя рассмешили.

— Да, но…

— Никаких «но». Я хотел рассмешить тебя, и у меня получилось.

Я закатываю глаза и снова смеюсь, больше не сдерживаясь, свободным и легким смехом.

Ох, Ронан… как же легко будет в тебя влюбиться.

Глава 13.

Я делаю глубокий вдох, плюхаюсь на живот и, подложив под щеку мягкую, уютную подушку, смотрю перед собой. Близится утро; солнечные лучи постепенно прогоняют ночные тени и озаряют комнату золотистым сиянием. После расставания с Ронаном я так и не смогла заснуть. Стоит мне закрыть глаза — и в голове заново прокручивается весь проведенный с ним день. Внутри все звенит от распирающей тело энергии, головокружительное волнение гонит от меня сон.

Я наблюдаю за тем, как утренний ветерок играет занавесками. Легкая белая ткань плавно колышется в проеме распахнутого окна — как же отличается эта умиротворяющая картина от бушующей во мне бури. Ни лихорадочный трепет в животе, ни медленный жар, растекающийся между ног при воспоминании о его ласках, не помогают сдержать поток мыслей. Он не подходит тебе! будь осторожна! — кричат в моей голове сердитые голоса, а я пытаюсь утихомирить их, хотя бы на время. Мне хочется еще немного попритворяться, что я нормальная; что правда нравлюсь кому-то — такой, какая я есть, — и даже могу стать кому-то небезразлична.

С часто бьющимся сердцем я вспоминаю, что чувствовала, когда Ронан целовал меня. Когда обнимал так крепко, словно не хотел отпускать. Когда улыбался мне. Мне одной. Что же переполняет меня после встречи с ним?

Счастье?

Восхищение?

Радость?

Надежда?

Страсть?

Страх?

Наверное, есть всего понемногу. Невозможно подобрать точное название тому чувству, что поселилось во мне после лучшего дня и лучшей ночи моей жизни. У меня кружится голова. Мои мысли в беспорядке. Мне страшно. Но я бесконечно счастлива.

Ронан показал мне разницу между настоящей жизнью и ее видимостью. Мы не делали ничего безрассудного или предосудительного… вовсе нет, но рядом с ним я каким-то непостижимым образом остро чувствовала каждое мгновение времени. Мы смеялись, и наш смех был искренним; разговаривали, и все наши слова имели значение и вес. Все его прикосновения, все поцелуи оставляли отпечаток в моей душе. С ним не было ни одного пустого или банального момента.