А князя Олга Ингоревича яша еле жива суща. Царь же, видя свои полкы мнозии падоша, и нача велми скръбети и ужасатися, видя своея силы татарскыя множество побьеных. И начата воевати Резанскую землю, и веля бити, и сечи, и жещи без милости. И град Прънескъ[1069], и град Бел[1070], и Ижеславець[1071] розари до основаниа, и всез люди побита без милости. И течаше кровь христьянская, яко река силная, грех ради наших.

Царь Батый и видя князя Олга Ингоревича велми красна и храбра, и изнемогающи от великых ран, и хотя его изврачевати от великых ран и на свою прелесть возвратити. Князь Олег Ингоревич укори царя Батыа, и нарек его безбожна, и врага христьанска. Окаяный Батый и дохну огнем от мерскаго сердца своего, и въскоре повеле Олга ножи на части роздробити. Сии бо есть вторый страстоположник Стефан[1072], приа венець своего страданиа от всемилостиваго бога, и испи чашу смертную своею братею ровно.

Царь Баты окаяный нача воевати Резанскую землю, и поидоша ко граду к Резани. И обьступиша град, и начата битися неотступно пять дней. Батыево бо войско пременишася, а гражане непремено бьяшеся. И многих гражан побита, а инех уазвиша, а инии от великих трудов изнемогша. А въ шестый день рано приидоша погании ко граду, овии с огни, а ини с пороки, а инеи со тмочислеными лествицами, и взята град Резань месяца декабря 21 день. И приидоша в церковь собръную пресвятыа Богородици, и великую княгиню Агрепену матерь великаго князя, и с снохами и с прочими княгинеми мечи исекоша, а епископа и священическый чин огню предаша, во святой церкве пожегоша, а инеи мнози от оружиа падоша. А во граде многих людей, и жены, и дети мечи исекоша. И иных в реце потопиша, и ереи черноризца до останка исекоша, и весь град пожгоша, и все узорочие нарочитое, богатство резанское и сродник их киевское и черъниговское[1073] поимаша. А храмы божиа разориша, и во святых олтарех много крови пролиаша. И не оста во граде ни единъ живых: вси равно умроша и едину чашу смертную пиша. Несть бо ту ни стонюща, ни плачюща — и ни отцу и матери о чадех, или чадом о отци и о матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупе з мертви лежаща. И сиа вся наиде грех ради наших.

Безбожный царь Батый и видя велие пролитие крови християнскиа, и возярися зело, и огорчися, и поиде на град Суздаль и Владимеръ[1074], и желая Рускую землю попленити, и веру християнскую искоренити, и церкви божии и до основаниа разорити.

И некий от велмож резанских имянем Еупатий Коловрат[1075] в то время был в Чернигове со князем Ингварем Ингоревичем[1076], и услыша приход зловернаго царя Батыя, и иде из Чернигова с малою дружиною, и гнаша скоро. И приеха в землю Резаньскую, и виде ея опустившую, грады разорены, церкви пожены, люди побьены. И пригна во град Резань и виде град разоренъ, государи побиты, и множества народа лежаща: ови побьены и посечены, а ины позжены, ины в реце истоплены. Еупатий воскрича в горести душа своея и разпалаяся в сердцы своем. И собра мало дружины: тысящусемсотъ человек, которых бог соблюде быша вне града. И погнаша во след безбожного царя и едва угнаша его в земли Суздалстеи, и внезапу нападоша на станы Батыевы. И начаша сечи без милости, и сметоша яко все полкы татарскыа. Татарове же сташа, яко пияны, или неистовы. Еупатию тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася, и емля татарскыа мечи и сечаша их. Татарове мняша, яко мертви восташа. Еупатий силныа полкы татарьскыя проеждяя, бьяше их нещадно. И ездя по полком татарским храбро и мужествено, яко и самому царю возбоятися.

И едва поимаша от полку Еупатиева пять человекъ воиньскых, изнемогших от великих ран. И приведоша их къ царю Батыю. Царь Батый нача вопрошати: «Коеа веры еста вы, и коеа земля, и что мне много зла творите?» Они же реша: «Веры хрис-тиянскыя есве, раби великаго князя Юрья Ингоревича Резанскаго, а от полку Еупатиева Коловрата. Посланы от князя Ингваря Ингоревича Резанскаго тебя силна царя почтити и честна проводити, и честь тобе воздати. Да не подиви, царю, не успевати наливати чаш на великую силу — рать татарьскую». Царь же подивися ответу их мудрому. И посла шурича своего Хостоврула[1077] на Елупатиа, а с ним силныа полкы татарскыа. Хостоврулъ же похвалися пред царем, хотя Еупатия жива пред царя привести. И ступишася силныя полкы татарскыа, хотя Еупатиа жива яти. Хостоврул же сьехася сь Еупатием. Еупатей же исполин силою и разсече Хостоврула на полы до седла. И начата сечи силу татарскую, и многих тут нарочитых багатырей Батыевых побил, ових на полы пресекоша, а иных до седла краяше. Татарове возбояшеся, видя Еупатиа крепка исполина. И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убита его. И принесоша тело его пред царя Батыа. Царь Батый посла по мурзы, и по князи, и по санчакбеи[1078], и начаша дивитися храбрости, и крепости, и мужеству резанскому господству. Они же рекоша царю: «Мы со многими цари, во многих землях, на многихъ бранех бывали, а таких удалцов и резвецов не видали, ни отци наши возвестиша нам. Сии бо люди крылатый, и не имеюще смерти: тако крепко и мужествено ездя, бьяшеся един с тысящею, а два со тмою. Ни един от них может сьехати жив с побоища». Царь Батый и зря на тело Еупатиево, и рече: «О Коловрате Еупатие! гораздо еси меня подщивал малою своею дружиною, да многих богатырей сильной орды побил еси, и многие полкы падоша. Аще бы у меня такий служилъ, — держал бых его против сердца своего». И даша тело Еупатево его дружине останочной, которые пойманы на побоище. И веля их царь Батый отпустити, ни чем вредити.

Князь Ингварь Ингоревич в то время был в Чернигове у брата своего князя Михаила Всеволодовича Черниговского [1079] богъм соблюден от злаго того отметника врага христьянскаго… И прииде из Чернигова в землю Резанскую во свою отчину, и видя ея пусту, и услыша, что братья его все побиены от нечестиваго законопреступника царя Батыа, и прииде во град Резань и видя град разорен, а матерь свою, и снохи своа, и сродник своих, и множество много мертвых лежаща, и град разоренъ, церкви позжены и все узорочье в казне черниговской и резанской взято. Видя князь Ингварь Ингоревич великую конечную погибель грех ради наших, и жалостно возкричаша, яко труба рати глас подавающе, яко сладкий арган вещающи. И от великаго кричаниа, и вопля страшнаго лежаща на земли, яко мертвъ. И едва отльеяша его и носяша по ветру. И едва отдохну душа его в нем.

Кто бо не возплачетца толикиа погибели, или хто не возрыдает о селице народе людей православных, или хто не пожалит толико побито великих государей, или хто не постонет таковаго пленения.

Князь Ингварь Ингоревич, розбирая трупиа мертвых, и наиде тело матери своей великия княгини Агрепены Ростиславны, и позна снохи своя, и призва попы из веси, которых бог соблюде, и погребе матерь свою, и снохи своа плачем великым во псалмов и песней место: кричаше велми и рыдаше. И похраняше прочна трупиа мертвых, и очисти град, и освяти. И собрашася мало людей, и даша им мало утешениа. И плачася безпрестано, поминая матерь свою и братию свою, и род свой, и все узорочье резанское — вскоре погибе. Сиа бо вся наиде грех ради наших. Сии бо град Резань и земля Резанская изменися доброта ея, и отиде слава ея, и небе в ней ничто благо видети — токмо дым и пепел, а церкви все погореша, а великая церковь внутрь погоре и почернеша. Не един бо сии град плененъ бысть, но и инии мнози. Не бе бо во граде пениа, ни звона, в радости место всегда плач творяще.