Бысть же в дни тыи прииде некий человекь от Смоленъска к игумену Иоанну, хотя быти мних, его же и постриг, Прохора того имянова. Сий же убо Прохор черноризець вдастъ себе в послушание и въздержание безмерное, яко хлеба себе лишив. Събираеть убо победу и своима рукама стирав хлеб себе творяше и сим питашеся. И се приготовляше до года, и в преидущее лето то же приготовляше, яко доволну ему быти без хлеба всь живот свой. И виде господь тръпение его и великое въздержание, преложи ему горесть ону на сладость, и по печали бысть ему радость, по реченному: «Вечерь въдвориться плачь, и заутра радость». И сего ради прозван бысть Лобедник, ибо николи же хлеба вкуси, разве просфуры, ни овоща никакова же, ни питиа, но точию лобеду, яко же и выше речеся. И сии не поскорбе николи же, но всегда работаше господеви радуася; и не устрашися николи же находящиа рати, зане бысть житие его, яко единому от птиць: не стяжа бо сел, ни житница, иде же събереть благаа своа. Сии не рече, яко же богатый: «Душе! Имаши многа благаа, лежаще на многа лета, яжь и пий, веселися». Иного бо не имяше, разве точию победу, но се приготовляше токмо на приидущее лето, глаголаще же к себе: «Человече! В сию нощь душу твою истяжуть от тебе аггели, а яже приготованнаа победа кому будеть?» Сии делом исполъни слово господне реченное, еже рече: «Възрите на птица небесны, яко не сеють, ни жнуть, ни в житница събирають, но отець вашь небесный питаеть их». Сим ревнуай сий преподобный Прохор легко преходя путь, иде же бо бываше лобеда, то оттуду на свою раму, яко на крилу, в монастырь приношаше, на свою кормлю готовляше. На неоранней земли ненасеаннаа пища бываше ему.

Гладу же велику приспевшу и смерти належащии глада ради бываютца да вся люди. Блаженный же дело свое съдръжаше, събираа лобеду. И сего видевь некий человек събирающа лобеду, начат и той събирати победу себе же ради и домашних своих, да темь препитаются в гладное время. Сему же тогда блаженному паче умножашеся лобеда на пищу, и болий труд творяше себе в тыи дни: собираа таковое зелие, яко же и прежде рех, и своима рукама стираа, творяше хлебы и раздаваще неимущим и от глада изнемогающим. Мнози же бяху тогда к нему приходяще в гладное время, он же всем раздаваше. И всемь сладко являшеся, яко с медом суще. А не тако хотети кому хлеба, яко же от руку сего блаженнаго сътворенное от дивиаго зелиа приати. Кому бо дааще с благословениемь, то светел и чист являашеся и сладок бываше хлеб; аще ли кто взимаше отай, обреташеся хлеб яко пелынь.

Некто бо от братья втайне украд хлеб, и не можаше ясти, зане обретяшеся в руку его, яко пелынь, и горек паче меры являшеся. И се сътворися многажды. Стыдяше же ся, от срама не могый поведати блаженному своего съгрешениа. Гладен же быв, не могый тръпети нужда естественыа, видя смерть пред очима своима, и приходить к Иоанну игумену, исповеда ему събывшееся, прощениа прося о двоемь съгрешении. Игумен же, не воровав реченныи, повеле иному брату се сътворити, — втайне хлеб ваяти, да разумеють истинно, аще тако есть. И принесену бывшу хлебу, и обретеся тако же, яко же и крадый брат повода, и не можаше никто же вкусити его от горести. Сему же сущю еще и в руках его, посла игумен испросити хлеб. «Да от руку его, — рече, — възмете, отходяще же от него, и другый хлеб украдите». Сима же принесенома бывши, украденый же хлеб пред ним пременися: и бысть яко пръсть горек, акы пръвый; а взятый хлеб от руку его — акы мед, и светел явися. И сему чюдеси бывшу прослу таковый мужь всюду. И многы прекормив алчныа и многым на пользу быв.

Егда же Святоплък с Давидом Игоревичем рать зачаста про Василкову слепоту, его же ослепи Святоплък, послушав Давида Игоревича, с Володарем и с самем Васильком[996]. И не пустиша гостей из Галича, ни лодей з Перемышля, и не бысть соли в всей Руской земли. Сицеваа неуправлениа быша, к сему же и граблениа безаконнаа, яко же пророк рече; «Сънедающи люди моа в хлеба место, господа не призваша». И бе видети тогда люди сущаа в велицей печали и изнемогших от глада и от рати, и не имяху бо ни пшеница, ниже соли, чим бы скудость препроводити.

Блаженный же тогда Прохор имеа келию свою. И събра множество попела от всех келий не ведущу сего никому же. И се раздаваше приходящим, и всемь бываше чиста соль молитвами его. И елико раздаваше, толико паче множащеся. И ничто же взимав, но туне всемь подаваше, елико кто хощеть, и не токмо монастырю доволно бысть, но и мирьскаа чада к нему приходяще, обильно възимаху на потребу домом своим. И бе видети торжище упражняемо, монастырь же полон приходящих на приатие соли. И от того въздвижеся зависть от продающих соль, и сътворися им неполучение желанна. Мневше себе в тыа дни богатество много приобрести в соли, бысть же им о томь печаль велиа: юже бо прежде драго продаваху, по две головажне на куну, ныне же по 10 и никто же възимаше. И въставше вей продающий соль, приидошако Святополку и навадиша на мниха, глаголюще, яко: «Прохор чернець, иже есть в Печерьском монастыре, отъят от нас богатество много: даеть соль всем к нему приходящим невъзбранно, мы же обнищахом». Князь же, хотя им угодити, двое же помыслив в себе: да сущую молву в них упразднить, себе же богатество приобрящеть. Сию мысль имеа в уме своемь, съвещав с своими съветники, — цену многу соли, да емь у мниха, продавца ей будеть. Тогда крамольником тем обещеваеться, глаголя: «Вас ради пограблю черньца», — крыа в себе мысль приобретениа богатества. Сим же хотя мало угодити им, паче же многу спону им творя, — зависть бо не весть предпочитати, еже полезно есть творити. Посылаеть же князь да возмуть соль всю у мниха. Привезене же бывши соли, и прииде князь хотя видети ю, и с теми крамолникы, иже навадиша на блаженнаго, и видевше вси, яко попел видети очима. Много же дивишася: что се будеть? и недоумеахуся. Известно же хотяху уведети, что се будеть таковое дело, обаче же повеле ю съхранити до 3 дьний, да разумеють истинно. Никоему же повеле вкусити, и обретеся попел в устех его.

Приходящимь же по обычаю множество народа хотяще же взимати соль у блаженнаго. И уведевше пограбление старче, възвращающеся тщама рукама, проклинающе сътворшаго сие. Блаженный же тем рече: «Егда иссыпана будеть, и тогда шедше разграбите ю». Князь же, дръжав ю до трех дьнех, повеле нощию изъсыпати ю. Изсыпану же бывшу попелу, и ту абие преложися в соль. И се уведавше граждане, пришедше разграбиша соль. И сему дивному чюдеси бывшу, ужасеся сътворивый насилие: не могый же съкрыти вещи, зане пред всем градом сътворися. И нача испытовати, что есть дело сие. Тогда сказаша князю ину вещь, еже сътвори блаженный, — кормя лобедою множество народа и в устех их хлеб сладок бываше; некоторый же взята един хлеб без его благословениа, и обретеся, яко прьсть и горек, акы делынь в устех их. Си слышав князь, стыдевся о створеннем и шед в монастырь к игумену Иоанну, покаася к нему. Бе бо прежде вражду имеа на нь, зане обличаше его несытьства ради богатьства и насилиа ради. Его же ем, Святоплък в Туров заточив, аще бы Владимерь Мономах на сего не востал, его же убояся Святоплък въстаниа на ся, скоро възоврати с честию игумена в Печерьский монастырь. Сего же ради чюдеси велику любовь нача имети к святой Богородици и к святым отцемь Антонию и Феодосию. Черноризца же Прохора оттоле вельми чтяше и блажаше, ведый его в истину раба божиа суща. Дасть же слово богови к тому не сътворити насилиа никому же. Еще же и се слово утверди к дему князь, глаголя: «Аще убо аз, по изволению божию, прежде тебе отъиду света сего, и ты своима рукама в гроб положи мя, да сим явится на мне безлобие твое. Аще ли ты прежде мене преставишися и пойдеши к неумытному Судии, то аз на раму своею в печеру внесу тя, да того ради господь прощение подасть ми о многосътвореннемь к тебе гресе». И сие рек, отъиде от него. Блаженный же Прохор многа лета пожив в добре исповедании, богоугодным, чистым и непорочным житиемь.

По сем же разболевъся святый, князю тогда на войне сущу. Тогда святый наречение посылаеть к нему, глаголя яко: «Приближися час исхода моего от тела. Да аще хощеши, прииди, да прощение възмеве. И скончаеши обещание свое — да приимеши отдание от бога и своима рукама вложиши мя в гроб. Се бо ожидаю твоего прихода, да аще умедлиши и аз отхожу, да не тако исправит ти ся брань, яко пришедшу ти ко мне». И сиа слышав, Святоплък в той час воа распустив и прииде к блаженному. Преподобный же много поучив князя о милостыне, и о будущемь суде, и о вечней жизни, и о будущей муце; дав ему благословение и прощение, и целовав вся сущаа с княземь и, въздев руце горе, предасть дух. Князь же, взем святаго старца, несе и в печеру, и своима рукама в гроб вложи. И по погребении блаженнаго поиде на войну и многу победу сътвори на противныа агаряны, и взя всю землю их и приведе в свою землю их[997]. И се бо бысть богом дарованнаа победа в Руской земли по проречению преподобнаго. И оттоле убо Святополк, егда исхождаше или на рать, или на ловы, и прихождаше в монастырь с благодарениемь поклоняяся святой богородици и гробу Феодосиеву, и вхождаше в печеру к святому Антонию и блаженному Прохору, и всемь преподобным отцем покланяася, и исхожаше в путь свой. И тако добре строашеся богом набдимое княжение его. Сам бо сведетель быв ясно, исповедаа чюдеса бо и знамениа, яже быша преславнаа Прохора же и инех преподобных. С ними же буди всем нам получити милость о Христе Иисусе господе нашем. Ему же слава с отцемь и с сыном ныне, присно.