Изменить стиль страницы

Есенин, как и Пушкин, был щедр на дружбу. Как Пушкин привел в наше сегодня «поэтов пушкинской плеяды», так и Есенин, правда, через долгие-долгие годы, вернул к читателю целый ряд интереснейших поэтов, который называют иногда «есенинской купницей» — это Николай Клюев, Петр Орешин, Сергей Клычков, Иван Наседкин, другие стихотворцы, судьбой и поэзией связанные с Сергеем Есениным. Судьба этих поэтов — без сомнения, одна из самых трагических страниц истории советской литературы. Вскоре после революции они в большинстве своем были обречены на тяжелые гонения, в конце тридцатых жизнь их оборвалась. Казалось, в бессмысленной жестокой круговерти какая-то рука мстительно наносила удар за ударом, выбивая их одного за другим… Потребовалось около полувека, чтобы творчество их посмертно вернулось к читателю. И когда вновь открылись их страницы, стало ясно: утрачена была одна из самых значительных, самых народных по духу и светлых по направленности традиций развития советской литературы. Их отсутствие, их молчание годами создавало вакуум, бог весть чем заполнявшийся. Сегодня поэтические соратники Есенина, как и сам он, говорят с нами голосами современников, говорят о добре, о жалости, о трудолюбии, о любви к родине, к природе ее, истории и народу.

Предреволюционными стихами поэтов «есенинской плеяды» заканчивается наша антология. Они словно передают нам, в наше сегодня, дух лелеющей душу гуманности, главный пушкинский завет отечественной классической поэзии.

Леонид Асанов

И будет вечен вольный труд

И будет вечен вольный труд i_002.png

И будет вечен вольный труд i_003.png

Василий Кириллович Тредиаковский{1}

1703–1769

Стихи похвальные России{2}

Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне ее доброты
Мыслить умом есть много охоты.
Россия-мати! Свет мой безмерный!
Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно!
Небо Российску ты Солнце ясно!
Красят иных все златые скиптры,
И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила,
И лицем светлым венец почтила.
О благородстве твоем высоком
Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство:
Божие ты, ей{3}! светло изводство{4}.
В тебе вся вера благочестивым,
К тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойныя{5},
К тебе не смеют приступить злые.
Твои все люди суть православны
И храбростию повсюду славны;
Чада достойны таковой мати,
Везде готовы за тебя стати.
Чем ты, Россия, не изобильна?
Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровище всех добр ты едина,
Всегда богата, славе причина.
Коль в тебе звезды все здравьем блещут!{6}
И Россияне коль громко плещут:
Виват Россия! виват драгая!
Виват надежда! виват благая.
Скончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было
Прославить все то, что в тебе мило!

1728

И будет вечен вольный труд i_004.png

И будет вечен вольный труд i_003.png

Михайло Васильевич Ломоносов

1711–1765

Письмо к его высокородию Ивану Ивановичу Шувалову{7}

Прекрасны летни дни, сияя на исходе,
Богатство с красотой обильно сыплют в мир;
Надежда радостью кончается в народе;
Натура смертным всем открыла общий пир.
Созрелые плоды древа отягощают
И кажут солнечным румянец свой лучам!
И руку жадную пригожством привлекают;
Что снят своей рукой, тот слаще плод устам.
Сие довольствие и красота всеместна
Не токмо жителям обильнейших полей
Полезной роскошью является прелестна,
Богинь влечет она приятностью своей.
Чертоги светлые, блистание металлов
Оставив, на поля спешит Елисавет;
Ты следуешь за ней, любезный мой Шувалов,
Туда, где ей Цейлон и в севере цветет{8},
Где хитрость мастерства, преодолев природу,
Осенним дням дает весны прекрасной вид
И принуждает вверьх скакать высоко воду,
Хотя ей тягость вниз и жидкость течь велит.
Толь многи радости, толь разные утехи
Не могут от тебя Парнасских гор закрыть.
Тебе приятны коль российских муз успехи,
То можно из твоей любви к ним заключить.
Ты, будучи в местах, где нежность обитает,
Как взглянешь на поля, как взглянешь на плоды,
Воспомяни, что мой покоя дух не знает,
Воспомяни мое раченье и труды.
Меж стен и при огне{9} лишь только обращаюсь;
Отрада вся, когда о лете я пишу;
О лете я пишу, а им не наслаждаюсь
И радости в одном мечтании ищу.
Однако лето мне с весною возвратится,
Я оных красотой и в зиму наслаждусь,
Когда мой дух твоим приятством ободрится,
Которое взнести я на Парнас потщусь.

18 августа 1750

Разговор с Анакреоном{10}

(Отрывок)