Надев рабочий пиджак из альпага, мистер Бантинг стал на ящик и, приподнявшись над перегородкой, окинул взором своих подчиненных. Да, все на местах и все в порядке. Старший помощник Слингер почтительно приветствовал его: — С добрым утром, сэр, — и начал подгонять остальных. — Крыса этакая, — пробормотал мистер Бантинг, опускаясь до нормального уровня. Что-то в этом прилизанном Слингере и его прилизанных манерах глубоко возмущало мистера Бантинга. Уж слишком усердно кланяется и лебезит, слишком старателен, а вместе с тем в его бесцветных глазах все время усмешечка и тайное неодобрение. Впрочем, чего другого можно ждать от человека, получившего воспитание в такой сомнительной фирме, как Билсон?

Над перегородкой показалась пара глаз, очень живых и темных, и с ироническим выражением воззрилась дна мистера Бантинга. Приятного тембра бас приветствовал его:

— День добрый, мой Георг. Скажи мне, почему лицо твое так бледно? И почему так быстро увяли розы на щеках твоих?

Не дожидаясь ответа на это замечательное обращение (которое было принято мистером Бантингом за поэтическую цитату), Джо Кордер зашел за перегородку, уселся на высокий отполированный долговременным употреблением табурет и начал болтать ногами. У него было насмешливое выражение глаз, а лицо то собиралось в складки, когда он искал меткого слова, то снова распускалось, точно резиновое. Природа, говаривал он, предназначала ему быть оксфордским профессором, а судьба заставила, продавать ковры.

Мистер Бантинг преклонялся перед Кордером, человеком гибкого ума, неизменно находчивым, неизменно веселым, никогда не терявшим присутствия духа. Немножко сумасброд, быть может, зато верный друг в беде. Он помог мистеру Бантингу набраться мужества для предстоящей встречи с Вентнором, который самому Джо Кордеру, повидимому, не внушал никакого страха. Удивительное дело, как Кордер умел отвечать Вентнору, — очень вежливо, слегка язвительно, и при этом так, что Вентнору было решительно нечем крыть.

— Иными словами, — перефразировал Кордер, — что омрачило твое чело?

— Получил сегодня утром новую роспись обложения.

— Господи! Стоит ли беспокоиться из-за налогов? Это ведь неизбежно.

— Как же не беспокоиться? Ведь платить-то надо? Хорошо провел воскресенье, Джо?

Тут его ухо уловило звук приближающихся шагов и резкий голос.

— Выметайся, Джо, — прошептал он, — Вентнор идет!

Вентнор застал мистера Бантинга за подведением итогов в товарной книге и с минуту молча наблюдал за ним.

— Что здесь понадобилось Кордеру? Нечего сказать, хороший пример вы подаете служащим. Занимаетесь болтовней в служебное время.

— Он приходил по делу...

— Впрочем, это неважно. Опять у вас товар не выставлен как следует. Это не витрина, а чорт знает что. Неужели нельзя подобрать что-нибудь к текущему сезону?

— Какие же могут быть сезоны для скобяных товаров, сэр?

— Что вы меня спрашиваете? Вы заведуете отделом, а не я. Если вам ничего не приходит в голову, пускай Слингер попробует что-нибудь придумать, Он, кажется, не лишен сообразительности.

«Вот как, не лишен?» — подумал мистер Бантинг.

— А теперь пройдемся по отделу, — и Вентнор пошел вперед, размахивая какими-то бумагами.

— Наши товары слишком дороги, — заявил он, переходя от прилавка, к прилавку и что-то отмечая у себя в книжке.

— Что вы, сэр!

— Да, слишком дороги.

Он нагнулся над выстроенными в ряд весами, показав мистеру Бантингу обтянутое элегантными брюками седалище, и мистера Бантинга вдруг охватило непреодолимое желание пнуть его ногой в зад.

— Вот хоть это: весы «Эксцельсиор». У Кромптона они стоят вдвое дешевле.

— Простите, сэр, не такие весы. У нас весы на агатовых подшипниках, с медными чашами, на бронзовом цоколе, — перечислил он технические детали. Это вечная вещь.

— Кому это нужно, чтобы они были вечные? Другие могут продавать дешевые весы, а почему мы не можем?

— Хороших дешевых весов вообще не существует, — возразил мистер Бантинг. — Весы должны быть надежные. Слингер, делая вид, что вытирает пыль, подобрался к ним поближе и кашлянул, чтобы показать, что он тут и тоже хочет принять участие в разговоре.

— Если позволите сказать, сэр, у Билсона мы продавали очень хорошие дешевые кухонные весы немецкого производства.

— Не хуже этих? — Ничуть не хуже, сэр. — Перехватив грозный взгляд мистера Бантинга, он добавил: — То есть по виду, сэр.

— Раскупались хорошо?

— Да, сэр.

— Я полагаю, у вас часто спрашивают дешевые весы, Слингер?

— Очень часто, сэр. Не правда ли, мистер Бантинг?

Мистер Бантинг окинул его яростным взглядом. Кивком головы он указал Слингеру на прилавок ножового отделения. — Покупатель! — сказал он. Слингер поколебался секунду-другую и отступил.

— Нам следует использовать опыт Слингера, — заключил Вентнор беседу. — Мы ставим себе слишком узкие рамки. Сейчас огромный опрос на дешевые товары.

— Как всегда, лаконически ответил мистер Бантинг.

«Опыт Слингера! Боже ты мой!» — подумал он. Возвращаясь к теме весов, он пустился в самое подробное техническое описание. Пружинные весы, весы с чашками, потеря упругости, прочность пружины, прочность подшипников, влияние пыли на дешевые сорта весов, но Вентнор углубился в бумагу, делая вид, что не слышит.

— Хорошо, хорошо, — прервал он Бантинга, — Мы здесь не на лекции, — и отошел к другому прилавку. Садовые инструменты. Он оглядел ассортимент, вздохнул, но промолчал. Его влекла к себе кухонная посуда. Он безнадежным взглядом уставился на вавилонскую башню кастрюль и горшков.

— Неужели нельзя придать всему этому более привлекательный вид?

— Более привлекательный вид? — Мистер Бантинг застыл на месте от изумления. Что он думает — тут цветочная выставка, что ли?

Вентнор ждал ответа, но с таким видом, как будто он опустил монету в автомат и теперь убедился, что автомат безнадежно испорчен.

— Ну что ж, идите, работайте, — сказал он, пожав плечами. — Надо нам снизить цены. У нас самый дорогой магазин во всем Лондоне.

— По качеству товара цены не так высоки, сэр. Этот товар создал фирме имя. Качество, сэр. Фирма Брокли.

— Ваша правда... Брокли и есть, — сказал Вентнор и посмотрел на Бантинга, словно договаривая: «И ты тоже стопроцентный Брокли».

Бантинг вернулся в свой закуток. Опять все не так. Весь товар выставлен не так, как надо. Не «интересно», не «привлекательно». Значит, если товар с виду непривлекателен, так его нужно замаскировывать, превращать во что-то другое. Нет, железо есть железо, тут уж ничего нельзя сделать. А если Джордж Бантинг ничего не может сделать, то не может и Слингер и даже сам Вентнор.

В его ушах звучало еще и нечто другое: ну что ж, идите, работайте. Так ли сказал Вентнор? Он не добавил «пока что»? Нет, нет, он этого не сказал, мистер Бантинг хорошо слышал.

Намазанная бриллиантином голова Слингера высунулась из-за перегородки. — Кажется, мистер Вентнор сказал, чтобы я убрал заново витрину?

— Нет, он этого не говорил! В бесцветных глазах мелькнуло упрямое выражение: — Мне как будто послышалось.

— Знаете что, Слингер, — сказал мистер Бантинг очень твердо, — вы что-то уж слишком заважничали. Знайте свое место: пока вы еще не заведуете отделом, да и едва ли будете заведывать.

— Не буду, сэр? — отозвался Слингер. Именно так, с вопросительной интонацией в голосе.

— Диаграмма сбыта, сэр, — вдруг послышался фальцет младшего клерка. — Мистер Вентнор просил все соображения излагать письменно.

Мистер Бантинг понимающе кивнул. Оставшись один, он озабоченно нахмурил брови, разглядывая длинные столбцы цифр. Кроме них, там была еще волнистая линия, которая, как он теперь знал, именовалась «статистической кривой». Она показывала соотношение между сбытом за прошлый месяц и сбытом за тот же месяц прошлого года. Внизу листа было примечания и вопросы, и все произведение было подписано: «С.Б. Вентнор».

Сбыт в отделе железо-скобяных изделий повысился на два процента. Два процента! Он воспрянул духом, его лицо просияло. Как это вышло, он и сам не знал. А все-таки повысился. Это доказывает, что в отделе все обстоит, благополучно. В отделе ковров и линолеума сбыт понизился на десять процентов, и против этой цифры стояло примечание: «Второе последовательное понижение! Выяснить причину!» — подчеркнутое резкой чертой.