Статьёй шестой представители Англии, США и Франции обязывались не вмешиваться во внутренние дела края, не обращаться непосредственно к населению, а прибегать к властям, за исключением прифронтовой полосы, «где приказы союзного военного командования, вызываемые условиями боевой обстановки, должны беспрекословно исполняться всеми». В трёх статьях представители Англии, США и Франции обязывались доставить краю продовольствие, мануфактуру и строительные материалы; при этом во всех статьях оговаривалось: «поскольку это окажется возможным». В других статьях соглашения речь шла о финансовой помощи Мурманскому совету; её размеры, формы и условия предполагалось установить дополнительным соглашением. В заключение интервенты заявляли об отсутствии у них «захватных намерений в отношении Мурманского края как в целом, так и в отдельных частях его».
Соглашение подписали:
Президиум Мурманского краевого совета: председатель Юрьев, товарищ председателя Корельский, секретарь Талый.
Управляющий делами Веселаго.
Великобританский представитель Пуль, генерал-майор, главнокоманду-ющий союзными силами на севере России.
Французский представитель Пти, капитан 1-го ранга, командир «Адмирала Ооб».
Представитель Северо-Американских Соединённых штатов Берер, капитан 1-го ранга, командир «Олимпии».
Представители Англии, США и Франции добились своего: общественное мнение своих стран им можно было успокоить, заявив, что интервенция в России происходит по соглашению с Мурманским советом.
Организаторов интервенции отнюдь не смущало, что представители трёх великих держав подписывали соглашение с представителями двух маленьких уездов. Понадобилось всего несколько дней, чтобы вскрыть всё лицемерие заявления о «невмешательстве». Сразу после утверждения соглашения интервенты стали разгонять профсоюзы и комитеты в воинских частях, арестовывать представителей советской власти. Впрочем, сам генерал Пуль лучше свидетельствует о своей работе. Вот его приказ от 13 июля 1918 г.:
«Я, главнокомандующий всеми союзными войсками в России, желаю уверить всех в мирных намерениях союзников, во всём верных лойяльным русским и их стране, а также в нашем искрением желании помочь России освободиться от немцев, белых финнов и всех враждебных агитаторов. В течение вчерашнего дня мне пришлось обыскать в полном согласии с гражданскими властями — и это было тяжёлой обязанностью для меня — некоторые здания с целью отобрания оружия и для временного задержания некоторых лиц — не постоянных жителей Мурманска — на то время, когда энергичные меры должны были быть предприняты для охранения лойяльных граждан России, а также чтобы обеспечить спокойную базу, с которой могут предприниматься ваши и наши военные действия против врагов, вторгшихся в Россию. Я прошу всех граждан вернуться к своим занятиям спокойно и без боязни и усердно содействовать нашим войскам в достижении нашей общей с вами цели, т. е. воссоздания свободной и великой, нераздельной России. Да поможет бог России.
Главнокомандующий союзными военными силами в России генерал-майор Пуль. Мурманск, 13 июля 1918 г.».
28 июня 1918 г. Наркоминдел обратился к британскому дипломатическому представителю в Москве Локкарту с протестом против высадки десанта в Мурманске.
«РСФСР покинула ряды воюющих держав, — гласила нота, — и вышла из состояния войны, дальнейшее пребывание в котором внутреннее положение России делало для неё невозможным. Трудящийся народ России и исполняющее его волю рабоче-крестьянское правительство озабочены лишь тем, чтобы жить в мире и дружбе со всеми другими народами.
Ни одному народу не угрожает войной трудящийся народ России, и никакая опасность не может угрожать с его стороны Великобритании».
С тем большей решительностью протестовало советское правительство против вторжения в Мурманск вооружённого отряда. Наркоминдел требовал очищения Мурманска и северных вод. Нота осталась без ответа. Вооружённые отряды продолжали высаживаться. Встрепенулись и русские контрреволюционные силы; в нюне к английскому премьеру явился Керенский, предлагая своп услуги. Дипломаты Антанты всё ещё убеждали США принять участие в совместном выступлении на Дальнем Востоке. Предполагалось послать генерала Нокса во Владивосток, с тем чтобы он по пути посетил Вашингтон. Но оттуда дали понять, что Нокс известен как открытый сторонник русского царизма; приезд его нежелателен. Нокс уехал в Сибирь без пересадок. 29 июня 1918 г. чехословаки захватили Владивосток. Как только получены были сведения, что чехословаки закрепились во Владивостоке, Верховный совет Антанты 2 июля снова обратился с длинным меморандумом к Вильсону, доказывая, что в интервенции надо принять участие немедленно; потом будет поздно. Наконец, в конце июля, опасаясь сепаратного выступления союзников на Дальнем Востоке, Вильсон сдался. США настаивали на том, чтобы англичане и американцы послали по 7 тысяч солдат; японцы должны были послать не больше. Союзникам этого казалось мало, тем более что японцы уже высадили больше. Американцы сами отступили от своего предложения: во Владивостоке их высадилось около 9 тысяч. Воспользовавшись этим, японцы в свою очередь довели численность своих войск до… 70 тысяч. Советский Дальний Восток и Сибирь были заняты. «Очень пёстрый по составу кордон союзных войск, — писал Ллойд Джордж, — сторожил всю Сибирь по линии Сибирской железной дороги, вплоть до Урала. Он включал русских белогвардейцев, чехов, британские морские и военные части, японцев, американцев и маленькие группы французов и итальянцев».
Произведя высадку, иностранные правительства одно за другим опубликовали декларацию с объяснением мотивов интервенции.
Общим для всех этих деклараций было утверждение, что основной причиной интервенции является необходимость борьбы с Германией и поддержки чехословаков.
Впрочем, во французской декларации было указано, что интервенция является помощью «элементам русского народа, оставшимся верными союзным обязательствам и стремящимся положить конец большевистской дезорганизации, вызвавшей расчленение и разорение преданной немцам России».
Дипломаты в роли организаторов восстания. В Советской России создалось положение, какого ещё не знала дипломатическая история: в стране находились официальные представители держав, пользующиеся полной неприкосновенностью, а страны, ими представляемые, открыто высаживали вооружённые отряды для борьбы с правительством, с которым не порывали связи и при котором их послы были аккредитованы. И такое положение длилось не день или неделю, а целые месяцы. Правительства Антанты не только не объявили о военных действиях против Советской России, но и всячески отрицали, что ведут против неё войну. Английский, французский, итальянский, японский, американский послы оставались в Вологде. Советское правительство не раз предлагало им вернуться в Москву, посылало с той же просьбой делегации в Вологду, вело длительные переговоры, — но послы оставались в Вологде.
При содействии союзных дипломатов в России возник ряд контрреволюционных организаций.
Показания свидетелей на судебном процессе эсеров в 1922 г. установили существование денежных связей иностранных дипломатов в годы гражданской войны с русскими белогвардейскими организациями. Впоследствии Савинков признал, что получил для своего «Союза защиты родины» свыше 2,5 миллиона рублей от французского посла Нуланса.
Так дипломаты превращались в заговорщиков. При их прямом участии были организованы восстания в 23 городах по Верхней Волге — в Муроме, Ярославле, Костроме, Рыбинске, вплоть до Вологды, — здесь намечался центр восстания.
Заговорщики надеялись установить связь с Архангельском, где предстояла высадка союзнического десанта. Кроме того, они полагали, что восстание на Верхней Волге облегчит чехословакам захват Среднего Поволжья. 6 июля белогвардейцы захватили Ярославль. В Рыбинске восстание началось 5 июля; оно было подавлено в течение суток. В других городах мятеж также провалился.