— Найдите мне транспортный контейнер, я хочу отвезти все старые рамы и что еще в этом здании найдется полезного в Африку.

Она хотела было возразить:

— Но, миссис Марли…

Я заявила:

— Никаких «но», как я сказала, так и сделаем!

И это было правильное решение: каждый раз, как я проезжаю мимо школы, мне приятно видеть эти двери и окна, потому что я думаю: «Смотри-ка, на Ямайке бы все это просто спалили, а здесь старые рамы защищают детей от сквозняков и сырости». Вот чем мы — я говорю о моей семье и друзьях — занимаемся в Африке. Здесь нет никакого «пресыщения». Да, мы пользуемся комфортом, который можем себе позволить, ездим на машинах и все такое. Но мы ни на минуту не забываем о людях, которым это недоступно. И стараемся помочь — не только пожертвованиями, но и обучением.

Я все еще с удовольствием хожу по магазинам, хотя куда реже, чем прежде, — вещи и так уже не помещаются! Когда платьев у меня становится слишком много, я собираю посылки и отправляю их в Гану и Эфиопию. В селении мы раздаем часть одежды, а часть выставляем в лавке для бедных, чтобы люди учились быть самостоятельными. Мы показываем им, как работает торговая схема: получаешь пожертвование, продаешь вещи и вот тебе деньги на школьные завтраки для детей. Потому что наша цель — не только раздача подарков; мы стимулируем инициативу и самодостаточность. Недавно я получила благодарственное письмо от директора школы, где говорится, что на автобусе, подаренном нами, они возят людей в город — так школа зарабатывает деньги, чтобы окупить свои затраты. Очень приятно знать, что жители получают не только деньги, но и коммерческие навыки. Для меня это самое главное. Чтобы с нуля подняться до тридцатиместного автобуса, надо приложить какие-то усилия, а не просто дожидаться выигрыша в лотерею. Надо иметь цель и упорно работать над ее достижением. Это очень хороший пример.

Недавно после окончания очередного сезона Седелла собрала целый тюк одежды из своей коллекции «Поймай огонь». Она попросила меня:

— Мама, отдай это своим людям в Гане.

Я пришла в восторг, а дочь посмотрела на меня и добавила:

— Только, пожалуйста, не продавай — отдай так! — Наверное, она вспомнила, что у мамочки все идет в дело!

Думаю, многие люди не стали бы этим заниматься, а просто построили бы еще один дом для себя или купили еще один бриллиант. Я видела людей, которые так и делают. Бриллианты и жемчуга — это замечательно, но сама я ни за что не стала бы их покупать. Богатство и слава — это вещи, которые я понимаю как приправу, а не основное блюдо. Основное блюдо — это жизнь, остальное лишь добавка. Если выходит так, что мне добавили побольше, я и отдаю побольше. И чем больше отдаешь, тем больше получишь в ответ. Это большая радость — понять, что тебе позволено делать людей немного счастливее. Мне кажется, совершая добрые поступки, я доросла до понимания ценности добра.

Например, каждый год с тех пор, как Боба не стало, когда приходит его день рождения, мы делаем что-то полезное, организуем концерты в его память, не только на Ямайке и в Гане, но и в других местах, где возможно. Я радуюсь, и снова кажется, что он с нами повсюду. Я прекрасно знаю, зачем занимаюсь этим уже двадцать лет, потому что добро всегда вознаграждается — например, кто-нибудь звонит или приходит письмо, после которого я чувствую себя на седьмом небе.

Еще в горах Абури мы строим звукозаписывающую студию, которая будет совмещена с радиостанцией. Профессиональные инженеры будут там готовить талантливую и целеустремленную молодежь к работе в области музыки. В Гане музыка звучит повсюду, иногда Аккра кажется мне неоткрытой музыкальной столицей. Такая студия — еще одно исполнение мечты — будет создавать саундтреки к фильмам, видео, звуковые эффекты и многое другое, внося свою лепту в развитие, в котором так нуждается Африка. Мы будем также предлагать размещение и питание с нашей органической фермы, прямо там, в горах, где воздух свежий и чистый!

Все эти идеи о благотворительности в Африке происходят из того, что мы делаем на Ямайке. Боб подготовил почву, потому что щедрость была стилем его жизни. Но он бы скорее всего просто давал деньги, а мы поняли, что это не лучший выход. Если давать деньги, они кончаются, и тот же человек явится к тебе снова, будто ничего не получал. Поэтому Фонд Боба Марли на Ямайке подходит к делу с другой стороны. Мы помогали семьям организовывать собственные предприятия — что-нибудь небольшое, например, магазинчик или закусочную вроде той, что была у тетушки в Тренчтауне. Мы находим сиротам новую семью, помогаем поддерживать детский дом в Максфилд-парке, передаем оборудование и медикаменты, пожертвованные другими благотворителями, в детские больницы. Мы привозили врачей на Ямайку для осмотров больных — нашлись доктора, которые делали это бесплатно в качестве благотворительности; Зигги приглашал их через организацию «URGE», связанную с «The Melody Makers».

У «The Melody Makers» есть свой фонд. Фирма «Adidas» иногда поддерживает их туры и присылает им целые коробки своих товаров, которые ребята распределяют через свой фонд. Если бы я даже присмотрела там что-нибудь для себя, мне не позволили бы взять и пару кроссовок: «Нет-нет, мама, ты нам скажи, и мы тебе потом купим. А это все для нуждающихся!» Раздают всё!

Однако на Ямайке излишняя щедрость может сделать тебя врагом системы, что я испытала на себе. Может быть, именно это мотивировало мой поворот к Африке — когда начинаешь заниматься благотворительностью, уже не хочется останавливаться, хотя это может обернуться против тебя. Так что приходится очень тщательно выбирать объект благотворительности.

Благотворительность — целая наука, и об этом необходимо помнить. Я убедилась в этом на собственном опыте. Я знаю, что должна постоянно быть начеку, духовно и физически. Быть готовой. Это важно, особенно если ты черная женщина. Как Боб сказал в одной из своих песен много лет назад: «отдаешь всего себя, чтоб получить самую малость». Помню, тогда я спросила его: «Почему ты так говоришь?» Но с течением времени жизнь расставила все по местам и подтвердила слова Боба Марли. Я вообще часто ловлю себя на мыслях: «так вот что он имел в виду» или «ведь он говорил именно об этом». Благодаря развитому политическому чутью Боба и его способности петь о том, о чем нельзя даже говорить, многие люди считают его пророком. Некоторые отметают эту идею — они представляют себе пророков ветхозаветными старцами с бородами и в длинных одеяниях. Но Боб просто был тонко настроен на реальность этой системы и чувствовал, насколько она нуждается в изменении, чтобы придать силы слабым. Он был настоящим пророком — и ему не нужны были экзотические одеяния. Ему хватало старой синей рабочей рубашки, джинсов и любимых ботинок.

Иногда тянет вернуться в прошлое и оказаться на улицах, где бегал ребенком. Время от времени я проезжаю по Гринвич-парк-роуд и вспоминаю свою жизнь. Когда я была маленькой, местный сумасшедший писал разные лозунги на кладбищенской стене напротив нашего дома. Однажды он написал «зверства черной полиции», и эти слова видны до сих пор! Здания и заборы теперь совсем другие, но чтобы найти место, где стоял наш дом, я просто ищу эту надпись, и когда вижу ее, то знаю: это здесь. Нет больше сливы в том дворе, где мы пели и рассказывали всякие истории, и нет многих людей, с которыми я росла и работала в Тренчтауне. Как пел Боб, «добрые друзья, которых мы растеряли по пути». Кухню Таты на Второй улице, где Боб ночевал, сейчас перестраивают под выставочный центр. Ямайское туристическое агентство вложило деньги в это здание, чтобы сохранить в Тренчтауне частичку подлинной истории Боба Марли (мне нравится приходить на то место, где мы с Бобом впервые занимались любовью). Но недавно мне сказали, что туристам не советуют посещать Тренчтаун из-за преступности.

Но каждый раз, когда я хочу вспомнить былые дни — или снова убедиться, что никогда их не забуду, — я иду к стене с надписью «зверства черной полиции». В те времена молодым людям, сидевшим на обочине, приходилось сразу пускаться наутек, едва они видели полицейскую машину — независимо от того, честные они ребята или преступники. Ни разу такого не было, чтобы белых людей били дубинками и приговаривали: «Проваливай, прочь с дороги!» Но при этом вовсе не белая, а черная полиция издевалась над черными. Наверное, тот сумасшедший стал свидетелем подобных издевательств и написал об этом на стене. В первый раз я увидела эту надпись, когда мне было десять. Теперь мне шестьдесят шесть, и она все еще там. И то, о чем она говорит, по-прежнему имеет место. Пожалуй, зверств только прибавилось.