двое из первого поколения – у них шинель полковника Коршунова… Ну что ж… Один из них

принял мою серую шинель, другой подал черную… Довольно странный жест. На мне тоже шинель

полковника – это не понижение и не повышение. Это напоминание о том, что AVRG больше нет?

Или о моих скитаниях по бункеру 071-24? На мне снова шинель человека, погибшего в бою с

повстанцами на оккупированных территориях… Это напоминание о том, что мы свое отвоевали?..

Кот прыгает на меня! Это мой Кот. Цепляется когтями за шинель…

– Кот, слезай!

– Я знал, что ты вернешься! Я так и не открывал глаза, чтобы не моргнуть случайно до того, как

ты вернешься – все как ты приказал!

– Я очень устал…

– Айнер, пойдем домой – в бункер ужинать…

– Попозже пойдем. Скингеры там?

– Да, наверное. Мы их не видели.

– Ну и замечательно. Пошли.

– Куда?

Смотрю на часы…

– Заберемся на крышу “клыка”.

Смотрю на бледных – они наклоняют головы, тоже пойдут смотреть. Крысы подтянулись – по

этим развалинам им взобраться наверх будет довольно сложно, но они хотят идти.

– Айнер, а что мы там делать будем?

– Посмотрим, Кот.

Я уже иду к высотке… Передо мной расступается море крыс – расходится ровной дорожкой.

– Моя невеста тебя боится – она такая робкая, застенчивая…

– Что-то не заметил, но тебе виднее.

– А ты… Ты нагрубил…

– D40, убери его отсюда!

– Нет, Айнер, ты так со мной не поступишь!

259

– Ты, как за этим Серым увязался, вконец отупел!..

– Ничего не могу с этим поделать! Сердцу не прикажешь – это тебе не боец!

– Сердце – такой же боец на службе организма, как и все мы! А мозг – офицер, который отдает

приказы! У тебя в голове сейчас полное бесправие!

– Ну и что?! Это мне не помешает пойти с тобой! Ты меня своими приказами не прогонишь! Ты

не имеешь власти надо мной!

– Знаю я магические слова вашего великого предка?! Сейчас на деле проверим, можно ли их

опровергнуть!

Кот собирался дать деру, но так и не дал – спружинил на лапах, пристукнув зубами, дернул

хвостом и потерял баланс… скрутился, вывернулся, забежал вперед и гордо встал передо мной…

– Вот видишь!

– Можешь не повторять…

Действительно мой Кот – образец нагловатой отваги – другие скромно притихли. Он один за

мной когтями цокает – остальные держат почтительную дистанцию. Они и крыс побаиваются, и от

меня стараются держаться подальше. Ничего против такого знака уважения не имею.

Заходим в зал преддверья – здесь две лестницы. Часть здания откололась, а так оно пострадало

не сильно – подняться можно. Чем выше, тем больше повреждений. Взошли на самый верхний

уровень, к которому есть доступ. Дальше лестница зависает в воздухе на обломках каркаса. Мы

расположились на краю скола – дальше только остов и шахты нижних этажей с разрушенными

стенами и перекрытиями. Плита пола раскололась – подхожу к самому краю: неплохая смотровая

площадка. Уже смеркается, но небо ясное. На расколотой плите – в пустоте стоят раскрытые врата.

Их створы разошлись, пропуская меня… в небо… Остановился в пустом проеме – ни стен, ни

потолка – только открытое пространство…

Смотрю вниз… Крысы везде – они заняли даже уцелевшие плиты нижних уровней. Ко мне

подходит “защитник” – встает за спиной. Бледные зашли за “небесные врата”, стоят на самом краю,

над бездной. Их черные шинели вьются по ветру – они похожи на птиц с острыми крыльями,

которые уже устремились вверх, уже взлетели…

Кот робко умастился у моих ног…

– Айнер, куда смотреть-то? Вообще, мы на что смотрим?

– На Ивартэн.

– Я его не вижу…

– Он очень далеко…

Смотрю на часы…

– А долго мы смотреть будем?

– Нет, Кот. Он уже поднялся…

– Кто?

– “Белый медведь”.

– Они не остановились?!

– Остановились. Я его поднял. Он должен все исправить – окончательно исправить.

Вспыхнул белый свет… Еще… Шесть огней разошлись светом практически одновременно.

Смотрю, как поднимаются черные грибы, словно прорванные в фиолетовом небе пути в пустое

пространство космоса… Сейчас “медведь” спустится на землю, прервет полет и не поднимется

больше никогда… Доходят глухие раскаты… еле слышный гул…

Вот и все. Крысы стоят на задних лапах. Все молчат. Получилось что-то вроде

импровизированной минуты молчания. Центральный мозг AVRG со всеми своими резервными

базами уничтожен. Все кончилось. Кончилась война. Кончилась и забрала нас с собой. Мы с ней

едины и покинуть этот мир смогли только вместе.

Ветер повеял зябкой прохладой, задул сильнее, затянул небо тонкой серой пленкой… Тучи

собираются… Будут осадки.

– Пошли!

260

Спускаемся. Крысы идут за нами. Думаю, если осадки и будут, то западнее Шаттенберга. Но

лучше уйти отсюда, пока ветер будет гонять ядерный прах, рыская по земле в поисках места,

подходящего для того, чтобы его рассыпать.

Небо прояснилось так же быстро, как и затянулось серостью… ветер утих, оставив только

принесенный с равнин запах прелой травы и отцветающего мха. Стою на площади. Здесь и коты, и

крысы. Все притихли, но атмосфера пропитана спокойствием, облегчением. Они еще не полностью

понимают, что произошло… Теперь они свободны. Коты обмениваются восторженными взглядами

– уши все на макушку поставили…

– Идем, S9.

– Да. Ты Стража не видел?

– Я его не вижу.

– Забыл…

– Его здесь нет, S9.

Воздух холодный, но я чувствую тепло, исходящее от собравшихся вместе крыс. Они везде – на

улицах, на площадях. Их становится все больше и больше… Они греют замерзающий Шаттенберг,

но слишком близко к земле – мне холодно.

Мой Крыс-передатчик так и сидит у меня на плече. Вроде нужды в нем уже нет, но… Сложно

это понять, но теперь без этого серого мехового эполета… будто погон содрали… Так и не отняли

мы у себя способность привыкать к чему-то. Мы избегали привязанностей, чтобы не стать

уязвимыми, и я к этому привык, а сейчас… Я знаю, что не могу забрать с собой эту крысу –

“передатчик” должен остаться. Я уже стараюсь отстраниться от того же Кота – его место здесь. Но

Кот – это другое… Он ненамеренно помог мне задуматься, над ответами на “глупые” вопросы,

которые мы себе не задаем. Он ослабил гнет сложившейся ситуации своим беспечным

нахальством, но не больше. А вот крысы – моя армия… Совершенная армия. У них есть порядок –

не насаждаемый извне, а исходящий из согласия. Они такое же целое в отношении окружающего,

как и в отношении друг друга. Они контролируют порядок разумом, но не выходят из высшего

Порядка. Крысы воспринимают себя даже ни как часть окружающего мира, а как что-то

неотделимое от него – единое с ним. Может показаться, что эти твари без развития застряли на

месте – это не так. Они развиваются, но не так, как мы – по-другому. Они другие… Но я уважаю их

принципы – крысиные принципы…

На прощанье одарил сумерки кривой усмешкой… Да, коты – не то… Они живут, как живется.

Адаптивная ценность их разума невысока. А так ли?.. Разум всех этих существ спас им жизнь.

Благодаря разуму они смогли достучатся до меня, до человека. Они сделали то, что не смогли

сделать представители древней жизни – те, которых мы уничтожили, не думая о них, не думая, что

мы, как и они, одно целое с этим пространством – с этим миром.

Все же коты на их уровне развития остаются в факторе риска. Без понятия такая пытливость до

добра не доводит. Они могут несознательно натворить что-нибудь, впутавшись не в свое дело… Да

и смерти они боятся… Страх перед смертью – защита. Но с неприятием смерти он нередко дает

разрушительный эффект. За ними придется присматривать. Правда, разум у них появился до того,