Для развития колхозного движения большое значение имело письмо ЦК КП(б)У окружным и районным партийным комитетам от 27 декабря 1929 г. «О весенней посевной кампании и очередных практических задачах в области коллективизации».
В нем Центральный Комитет предостерегал как от администрирования и формализма при проведении коллективизации, так и от искусственного сдерживания колхозного движения под видом неподготовленности материальной базы, нехватки тракторов и пр. В конце декабря 1929 г. ВУЦИК и СНК УССР утвердили план и мероприятия по завершению во время весенней посевной кампании 1930 г. сплошной коллективизации в семи округах и не менее чем в 75 районах республики.
Зимой 1929/30 г. темпы коллективизации, особенно в степной полосе и на Правобережье, значительно усилились. К началу 1930 г. количество колхозов на Украине увеличилось до 18 526. Число районов сплошной коллективизации выросло до 106 — более чем в два раза по сравнению с состоянием на 1 октября 1929 г. Это было результатом усиления организаторской и массово-политической работы партии на селе, увеличения государственной помощи колхозам и шефства рабочего класса.
В связи с развертыванием сплошной коллективизации важно было определить темпы и правильные сроки ее завершения для разных районов СССР. Уровень коллективизации не всюду был одинаковым. В степных районах Украины, например, к 1 февраля 1930 г. в колхозы вступило почти 50 % крестьянских хозяйств, на Левобережье — только 25 %, а в Полесье — немного более 3 %. Определение темпов было необходимым и потому, что некоторые партийные органы, вынося решения о сплошной коллективизации округов и районов, не учитывали их специфики и уровня подготовки.
Для изучения неотложных проблем колхозного строительства и подготовки соответствующих решений по ним Политбюро ЦК ВКП(б) в декабре 1929 г. организовало комиссию. В ее состав вошли руководители центральных и местных партийных и советских органов — К. Я. Бауман, И. М. Варейкис, Г. Н. Каминский, С. В. Косиор, М. М. Хатаевич, Б. П. Шеболдаев, Я. А. Яковлев и др.
Материалы комиссии были положены в основу постановления ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В нем отмечалось, что есть все условия для решения задачи коллективизации большинства крестьянских хозяйств страны в течение пятилетки и определялись две группы зерновых районов: первую составляли важнейшие зоны — Нижнее и Среднее Поволжье и Северный Кавказ, вторую — все другие районы, в том числе и УССР.
Коллективизацию первой группы районов ЦК ВКП(б) считал возможным завершить в основном не позже весны 1931 г., а второй — осенью 1931 г. или не позднее весны 1932 г. Для незерновых и национальных районов сроки проведения сплошной коллективизации не определялись.
Наркомзему СССР было поручено в кратчайшие сроки разработать Примерный устав сельхозартели, учтя при этом недопустимость приема в колхозы кулаков. ЦК ВКП(б) постановил усилить организационную и материальную помощь колхозному строительству и в соответствии с этим поручил СНК СССР увеличить общую сумму кредита с 270 до 500 млн. руб. Учитывая растущие темпы коллективизации, Центральный Комитет поставил задачу ускорить сооружение заводов, производивших трактора, комбайны и прицепной инвентарь. Вместе с тем он предостерег местные партийные организации от недооценки роли живой тягловой силы, что приводило к разбазариванию и распродаже лошадей.
Подчеркивая необходимость решительной борьбы со всякими попытками сдержать развитие колхозного движения, ЦК ВКП(б) одновременно обратил внимание партийных организаций на недопустимость декретирования и форсирования колхозного движения, что могло «создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрой в коллективизацию»[266].
Ликвидация кулачества как класса. Успешное строительство колхозов и совхозов, сплошная коллективизация хозяйств зерновых районов СССР позволили партии приступить к ликвидации кулачества как класса.
Переход к этой политике стал возможным потому, что колхозы и совхозы выросли в серьезную экономическую силу, способную заменить кулацкое производство. В 1929 г. социалистический сектор в сельском хозяйстве страны вырастил 400 млн. пудов зерна и дал государству более 130 млн. пудов товарного хлеба, превысив объем товарной продукции, производимой кулацкими хозяйствами. Изменение политики партии по отношению к кулачеству созрело и политически. Массовое вступление середняка в колхозы привело к еще большей изоляции кулачества. Пришел тот момент, когда партии, как указывал еще в 1922 г. на XI съезде РКП(б) В. И. Ленин, предстояло осуществить «последний и решительный бой» с «капитализмом, с тем, который растет из мелкого крестьянского хозяйства, с тем, который им поддерживается»[267].
Развертывание сплошной коллективизации вызвало яростное сопротивление кулачества. Кулаки всюду выступали против организации колхозов и МТС, против контрактации посевов и хлебозаготовок. Они совершали террористические акты против партийных, комсомольских и советских работников, посланцев рабочего класса и незаможницкого актива. Так, в с. Красноселье Кировоградского округа кулаки убили посланца рабочих завода «Красный Профинтерн» Б. А. Будзинского, на Полтавщине — председателя Комаровского сельсовета О. Проценко, председателя артели Н. Н. Полякова, на Киевщине — учителя Л. Л. Васильева, в с. Малеванцы Шепетовского округа — активиста ликбеза М. Синкевича. Кулаки неоднократно угрожали убить артемовского рабочего Г. С. Могильченко, избранного колхозниками с. Ворожба Сумского округа председателем правления артели им. В. И. Ленина. Это не испугало стойкого члена ленинской партии. «Когда убьют, — говорил Могильченко, — пролетариат пришлет другого, но фронта мы не бросим»[268].
Колхозники выбирают из ямы спрятанное кулаками зерно (С. Богдановна Павлоградского района, 1930 г.)
На Украине с января по июнь 1930 г. кулаки и другие вражеские элементы на селе совершили свыше 1500 террористических актов.
Одной из наиболее опасных попыток кулаков сорвать колхозное строительство была их злобная агитация за разбазаривание и уничтожение крестьянского скота. Нередко они становились на путь «самораскулачивания», продавали свои машины, скот, хлеб. «Самораскулачивание» было не только кулацкой уловкой по сохранению капиталов, но и формой борьбы против новой политики партии по отношению к кулачеству.
В этой обстановке трудящееся крестьянство глубоко осознало неизбежность перехода к крупному коллективному земледелию, невозможность примирения с кулацкой эксплуатацией. Бедняки и середняки, объединившиеся в колхозы, по собственному почину стали отбирать у кулаков лучшие земли, машины, инвентарь, рабочий скот в пользу колхозов. Эти экономические и социально-политические причины и обусловили необходимость ликвидации кулачества как класса.
Новая классовая политика партии по отношению к кулачеству была официально провозглашена историческим постановлением ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Законодательное оформление политики ликвидации кулачества как класса осуществлено в постановлении ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», а также соответствующем постановлении ВУЦИК и СНК УССР от 5 апреля 1930 г. «О воспрещении аренды земли и применения наемного труда в индивидуальных крестьянских хозяйствах в районах сплошной коллективизации».
Претворяя в жизнь эти постановления, ЦК КП(б)У, вся партийная организация Украины развернули большую подготовительную работу на местах к ликвидации кулачества как класса. В январе 1930 г. ЦК КП(б)У принял постановление «О мерах против кулачества», в котором предложил партийным организациям немедленно приступить в районах сплошной коллективизации к подготовительной работе с бедняцко-середняцкими массами, чтобы через 2–3 недели приступить к раскулачиванию. Для осуществления контроля над ликвидацией кулачества как класса в таких районах на Украине была создана комиссия в составе секретаря ЦК КП(б)У С. В. Косиора, секретаря ЦК КП(б)У и Харьковского окружкома П. П. Постышева, наркомзема УССР Н. Н. Демченко и прокурора республики В. И. Порайко.