В условленном месте подлый друг достал нож и ударил Екатерину в живот. Но женщина продолжала стоять, как будто ничего не случилось и молча смотрела на него. Тогда он стал бить еще — в грудь, в лицо, шею… пока женщина не упала на землю замертво. Уже через час после убийства спешивший создать себе алиби Павел позвонил в милицию, к тому времени успев обегать родителей, знакомых и даже побывать в магазине. Работница ларька нашла израненный труп женщины спустя еще несколько часов. А у милиции уверенность мужа в том, что «с женой что-то произошло», сразу вызвала подозрение.

Убийца метался в ужасе. На следующий же рабочий день попросился в отпуск, а вечером забежал в гости к своей девушке Алине с перебинтованной рукой. Мама невесты, кивая на кисть, поинтересовалась, что случилось. Ей Костя объяснил, что получил травму на работе, а своей девушке, приняв стакан водки для храбрости, рассказал правду: «Женщина, которую нашли в парке, — Катька Кучер. Так вот, это я убил по просьбе ее мужа». Девушку кинуло в дрожь, она не могла этому поверить, но разрываться между совестью и нежеланием подвести кавалера Алине не пришлось, милиционеры раскрыли это преступление в течение пяти дней.

Убийца «раскололся» сразу, а вот Павел оказался «твердым орешком». Вместо раскаянья в нем внезапно открылись актерские качества. У крышки гроба муж заливался крокодильими слезами, а в суде доказывал «абсолютную непричастность». Линию защиты в судебном процессе он продумал неплохо. Не было никакого заказа, не было преступного дуэта, не было сговора. Людмила была убита Собняком в припадке страсти и ревности. Давая пояснения по этому поводу, Кучер не побоялся наговорить на покойную: «Я подозревал жену в связи с Костей, не раз заставал их сидящими на кухне, но до чего там у них дошло, не знаю». Родители Екатерины сразу заподозрили зятя. В ту же ночь, когда над телом убитой собралась толпа, в числе первых оказались в сквере взволнованная мама убитой и ее «обеспокоенный» муж. «Это ты!» — набросилась на Пашу теща. Как сказала она, «жертвами этого зверского преступления стала не только наша дочь, но и наши внуки, которым мы не знаем, что теперь отвечать».

Апелляционный суд Одесской области приговорил подсудимых к пятнадцати годам лишения свободы каждого.

Глава CXXV

С рогами и монтировкой…

Ирина вышла замуж в 18 лет. Ей было неважно, что она так молода и у нее все впереди, как постоянно твердили ей родители, она добивалась одного — покинуть отчий дом и зажить своей собственной жизнью. То, что муж — Константин был старше на целых 18 лет, — для Ирины не было препятствием, как и то, что она его и не любила.

— Главное, — утверждала Ирина, — чтобы любили тебя и готовы были горы свернуть, а все остальное — дело наживное.

Константин влюбился в белокурую девочку еще давно, когда она вместе с местными мальчуганами воровала кукурузу на колхозном поле с. Иваново и плескалась в ручье, гордо именуемом деревенскими речкой.

После одного года замужества, Ирина намекнула своему мужу, что хочет получить образование, — ведь в наше время это так престижно и необходимо. Константин, конечно, не хотел отпускать в большой город свою молодую жену, но она смотрела на него такими глазами, что отказать он ей не смог, правда, с одним условием — только на заочное отделение.

Заботливый муж позаботился о поступлении Ирины в Одесский сельскохозяйственный институт, и вскоре Ирина была не только женой, но и студенткой.

Первокурсница заметила его на первом же занятии — молодого, красивого высокого брюнета Сережу, который, со своей стороны, не растерялся, а сразу же принялся за дело — обольщение Ирины.

Долго Сергею добиваться Ирины не пришлось, уже спустя три дня их знакомства девушка согласилась провести с ним ночь.

Две недели занятий, а вернее, 14 дней страсти, эмоций и впечатлений пролетели быстро, и Ирине пора было возвращаться домой.

Конечно, Ирина вела себя дома примерно и порядочно. Она молчала о своих «грешках» и только ночами мечтала о встрече с Сергеем, которая должна состояться во время сессии — через четыре месяца.

Долгожданное время пришло, и Ирина, собрав чемоданы, отправилась в город сдавать экзамены, как казалось Константину.

Любовники (Ирина и Сергей) встретились снова и предавались страсти не только в период зимней сессии, но и весенней, после которой была долгая разлука — на целое лето.

Целый год Ирина жила дома в ожидании новой встречи с избранником, а в последние дни лета и вовсе потеряла голову. Разумеется, она не собиралась делиться сокровенным с Константином, но и «постель делить» с мужем она тоже не могла.

В принципе, она неплохо к нему относилась: покладистый, хозяйственный, и дом огромный за два года построил, и машину купил… Возможно, все было бы хорошо, но сердце Константина что-то предчувствовало, и он, «засыхал» на глазах.

Ирина никогда не видела мужа таким беспомощным и жалким. Уткнувшись в подушку, он молча вздрагивал плечами и тяжело вздыхал.

А в ту ночь, когда взрослый мужественный мужик неожиданно заплакал, у Ирины сердце сжалось состраданием.

— Костя, — тронула Ирина мужа за плечо, — не надо, слышишь, не надо. Все будет хорошо. Ну хочешь, я поклянусь?

Октябрь выдался теплым и солнечным. К приезду жены домой с учебы Константин покрасил забор, побелил дом и смастерил у дверей симпатичную скамеечку, чтобы целоваться с супругой при луне, ведь его Ирочка в силу своей молодости была фантазеркой и любила подобные штучки. Утром 21 октября 2002 года по дороге на местный вокзал он остановил свой «жигуленок» у балки и, погружаясь сапогами в раскисшую от дождей землю, набрал огромный букет подснежников.

Из автобуса не спеша выходили пассажиры, а вот любимой Ирочки в автобусе не было и в помине.

В ближайшем киоске Константин купил пачку сигарет, хотя уже давно бросил курить, и стал дожидаться следующего автобуса. Как губка впитывает влагу, так Константин Кураков наливался отчаянием. В полдень он понял, что Иры не будет. А когда на небе появились первые бледные звездочки, он осознал, что его женщины не будет никогда. Константин вернулся домой, заварил себе крепкий кофе, снял парадный костюм и нарядился в джинсы. В шесть утра Николай посмотрел на будильник и вскочил с кровати со словами: «Сейчас она точно приедет, точно!» Новенький «жигуленок» с ревом промчался по улице. Он успел как раз вовремя — поезд, замедлив ход, плавно причалил к платформе. Но среди сонных пассажиров Ирины вновь не оказалось. Районная станция опустела в три секунды.

Константин с отвращением представил громадный пустынный дом, никому не нужную скамейку под окном, и решил, что выход один — ехать сейчас же в Одессу.

В общежитии сельхозинститута, где Ирина жила, приехав на сессию, пожилая вахтерша с раздражением сказала Константину:

— Вчера все разъехались. Как же ты мог же ну-то потерять?

Нервно потягивая в машине сигарету, Константин вспомнил первые впечатления жены после поездки на сессию:

— Больше всего мне нравится в Одессе площадь 10-го апреля. Там так красиво и к морю недалеко, всего 20 минут пешком. А общежитие там намного лучше, чем у нас, даже лифт работает, и комнаты отдельные, на 2–3 человека…

Конечно, тогда Константин не придал таким познаниям жены никакого значения, но сейчас… это была действительно «зацепка».

Улица знакома, а общежитие он и сам отыщет. Отыскал — сердцем почуял.

Вахтершу Константин «развел» сразу же.

— Добрый вечер. Я старший брат Ирины Кураковой, она меня ждет, но я забыл, в какой комнате проживает. Будьте любезны, подскажите, — и тут же протянул бабушке коробочку шоколадных конфет.

— А, Ирочка… Знаю, знаю… А она, между прочим, у нас нелегалом живет, но я все понимаю, ах эта молодость… третий этаж, комната 32-я. А ей повезло, парень у нее культурный, воспитанный.

— Простите? — побледнев, переспросил Константин. Но, не дожидаясь ответа вахтерши, он как ошпаренный побежал на третий этаж.