— О чем задумался? — Игорь Матвеевич подмигнул своему зятю Олегу, с которым они не только вместе работали в порту, но и были просто хорошими товарищами.
— Да так — ни о чем… Какое там сегодня число?
— То ли 14-е, то ли 15-е.
— Вот-вот — середина лета и такой холод.
В тот день, 15 июля 2003 года, действительно, выдалась на редкость омерзительная погода — сыро, холодно. И оттого тарелка наваристого борща как никогда манила и соблазняла. От предвкушения удовольствия Олег принялся насвистывать какую-то мелодию. До дома (а дело было во дворе на Таирово) оставалось всего несколько метров.
— Шо, б…, свистишь?! — послышалось сзади. Тесть и зять оглянулись — из сумерек на них надвигалась группа молодых парней. Если в двух словах, то это были как раз те ребята, которым ничего не стоило ударить человека только лишь за то, что он, предположим, не дал им закурить. «Отморозки» — так характеризовали их местные жители.
— Слышь ты, к тебе обращаемся — какого х… свистишь?! — они подходили все ближе и ближе, судя по исходившему от них запаху, в дымину пьяные.
— А почему я не могу сви…
…Олег не то, что не успел договорить, — он не успел опомниться, как что-то тяжелое ударило его сзади по голове, и он упал на землю. Он попытался подняться или, на худой конец, закричать — не получилось: ему на голову натянули рубаху, принялись душить. Все, темнота.
Когда Олег очнулся, то увидел, что несколько парней избивают тестя ногами. Причем, метят не куда-нибудь, а очень даже конкретно — в голову.
Сообразив, что «этот второй» пришел в себя, отморозки разбежались. Прерывистое дыхание Павла Филипповича перешло в хрипы. Олег подполз к нему и… Ему сразу сделалось не по себе: вместо лица у тестя — кровавое месиво, еще несколько хрипов, и Игорь Матвеевич скончался прямо на руках у зятя (с тех пор прошло семь месяцев, но Олег так и не смог оправиться от шока).
Вокруг стали собираться люди, кто-то вызвал «скорую», милицию.
Выяснилось, что и у Олега, и у Игоря Матвеевича пропали обручальные кольца, а также сумка (позже, когда у одного из отморозков, 26-летнего М. поинтересуются, а не за тем ли, чтобы снять кольца, он наклонялся над находящимися без сознания Олегом и Игорем Матвеевичем, он ответит, что нет, и добавит: «Я просто хотел сделать им искусственное дыхание»). Прибывшие на место преступления оперативники сразу же «зафиксировали» пропажу в своих блокнотиках. Они вообще были крайне внимательны: покрутили в руках каждый камешек, обнюхали каждый след, а вот ремень от пропавшей сумки (потом выяснится, что им душили Игоря Матвеевича) так и оставили валяться на тротуаре. И, действительно зачем ремень от сумки, если нет самой сумки? Да и зачем та сумка, если человек, которому она принадлежала, умер? А нет человека — нет и проблемы. И вообще, все эти лишние улики — от них только одна морока. Так они, что ли, думали?
Олегу (у которого, к слову, была разбита голова) требовалась срочная медицинская помощь. Но, по всей видимости, милиционеры рассудили следующим образом: «какая разница, часом раньше гражданина перебинтуют или часом позже» и забрали его с собой в Таировское отделение для дачи свидетельских показаний. И их можно понять: если дело касается ценной информации, которая может помочь задержать преступников по горячим следам, здесь уж не до сантиментов (запомните этот момент, очень прошу — запомните).
Опустим подробности того, как семья Игоря Матвеевича, его жена и двое детей, отреагировали на случившееся. Наверное, им хотелось кричать: «Люди! Ну почему вы так равнодушны?! Ведь если вы вызвали милицию, то, значит, прекрасно видели, что рядом с вами убивают человека! Почему не поспешили на помощь, почему прятались за своими уютными шторками?! Почему собрались вокруг только после того, как он умер?..» И все равно нельзя передать словами то горе и те чувства, которые испытали люди, в одночасье потерявшие любимого члена семьи. Со стороны это все равно получится фальшиво. А посему остановимся пока на другом.
…Родственники убитого уже успели побывать в морге, собрать документы, необходимые для похорон, решить прочие формальности, а Олега все не было и не было (помните, его забрали с собой оперативники). «Где он? Что с ним? Он ведь весь избит… Неужели сердце не выдержало?» — в голову лезли самые черные мысли. Но!!! Оказалось, что все это время Игорь находился в отделении милиции. Просто правоохранители о нем… забыли. Ну да — привезли, усадили в коридоре и забыли!!!
Так он и сидел.
Мимо равнодушно проходили люди в погонах («служба — дни и ночи») и не обращали никакого внимания на истекающего кровью и периодически теряющего сознание человека. Кстати, свидетельские показания, те самые, из-за которых он не смог получить своевременную медицинскую помощь, у него так и не взяли. И если бы за Олегом не приехали его родные, то неизвестно, сколько бы ему еще пришлось так сидеть.
Дальше — больше. Уголовное дело по факту убийства, конечно же, возбудили. А правоохранители Киевского РО рассудили иначе и квалифицировали случившееся как «тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собою смерть». Удивительно, правда? Когда люди чаще всего получают «тяжкие телесные»? Правильно, в драке. Но драки-то не было: отморозки сразу предпочли «отрубить» Олега и втроем набросились на Игоря Матвеевича. А он, между прочим, был рослым, крепким (точнее будет сказать, очень крепким), спортивным мужчиной, да и лет не так много — всего 50. Напади на него в темном переулке грабитель, положил бы одной левой. А когда трое на одного, ремень на шею (просто кое-кому надо было внимательнее осматривать место преступления) и ногами по голове — это разве не убийство? И потом, если бы драка все-таки имела место, то на нападавших должны были бы остаться хоть незначительные синяки или царапины, но их не было.
Статья «убийство» или «тяжкие телесные», — казалось бы, какая разница? Ну да, ну да — нет особой разницы. Что существенно разнится, так это только сроки лишения свободы, предусмотренные этими статьями (сотрудникам Киевского РО, может, и все равно, а вот жене и детям Игоря Матвеевича, поверьте, небезразлично, через семь лет или через пятнадцать убийца окажется на свободе, а «убийство с ограблением» — вспомните про обручальные кольца и сумку — и подавно тянет на пожизненное заключение — статья 115, часть 2).
Да, кстати, Олег ведь так и не был признан потерпевшим. И это несмотря на то, что в милиции прекрасно видели, в каком состоянии его привезли на так называемую дачу показаний.
Кстати, перед судом предстал только один из нападавших — некто М. (26 лет, ранее судимый).
Почему? Один из его подельников, правда успел умереть в больнице от воспаления легких. А второй признан… свидетелем!
Складывается впечатление, что следствием не просто не были установлены лица, совершившие преступление, или, если хотите, убийцы, а правоохранители просто не ставили перед собой такой цели (даже очных ставок между Олегом и отморозками не проводилось, а ведь он видел, прекрасно видел, кто избивал его тестя).
… Конечно, проще всего было бы сказать что-то о коррупции в правоохранительных органах, мол, некое «ответственное лицо» во всей этой цепочке просто куплено. Но, сами рассудите, разве можно купить все звенья сразу? Поэтому наша история на самом деле не о коррупции, и не о нелюдях, готовых бросаться на прохожих только из-за того, что они свистят или не так смотрят, и даже не об убийстве хорошего человека — ЭТО ИСТОРИЯ О РАВНОДУШИИ. Вот что страшно.
Глава XLV
Сказание о пропавшей голове
Случилось это в одном из дворов на Пересыпи. Некоему гражданину приспичило в туалет — там эти заведения во дворах находятся. Он накинул пальтецо, сбежал по ступенькам, «клац!» — щелкнула задвижка, и на гражданина снизошла меланхолия. Обычно он никогда не смотрел туда, над чем сидел, а тут — «черт! — газету забыл» — заняться было совершенно нечем, вот и принялся гражданин со скуки рассматривать содержимое выгребной ямы, и тут!.. Из недр сортира на него печально взглянули чьи-то глаза (надо заметить, что накануне он не пил ничего «такого»). «Че-че-человеческие, твою мать! Там… там… там — отрезанная голова-а-а-а-а!!!..» Пришлось гражданину срочно натягивать штаны и бежать в милицию.