Когда очнулся, увидел истекшую кровью недвижимую Таню. Завязав на шее шарф, он подтянул ее и повесил на куске арматуры.
Весточка на волю:
«Здравствуйте, мои родные и любимые Анечка и сынок. Я жив и пока здоров, чего и Вам от всего сердца желаю. Анечка, любовь моя, я почти все время только и думаю о тебе и сыне. И поверь, что мне важней сейчас твоя свобода, чем моя жизнь. Я тебя никогда не забуду, и нашей любви, и сына, и буду любить Вас еще больше, пока не остановится сердце».
Сердце не остановилось. Как не остановилось многими месяцами раньше, когда около девяти вечера пьяный Войтов увидел на Балтской дороге незнакомую девушку. Подумав, что у нее могут быть деньги и золотые украшения, он внезапно подошел к ней сзади, обхватил рукой за шею и приставил к спине нож:
— Иди спокойно и не кричи.
Со стороны могло показаться, что идет влюбленная парочка.
Возле общежития завода «Большевик» девушка неожиданно вырвалась и стала убегать, но, поскользнувшись, упала и начал кричать. Войтов подскочил и ножом измолотил ей грудь. Один из ударов, проникающий в область сердца, должен был стать смертельным. Увидев, что кто-то выходит из общежития, Войтов убежал. Его жертву чудом спасли.
Через месяц Войтов вместе со знакомым пил дома. Снова поругался с женой. Снова ушел в темноту.
На Московской, возле завода косточковых масел, на глазах знакомого напал на проходившую мимо женщину. Хотел деньги отобрать. Войтов закрыл ей ладонью рот и приставил нож. Она укусила его за палец и стала звать на помощь. Последовало четыре проникающих в грудь ножевых удара… И вновь искусство врачей спасло несчастную.
Следующим вечером пьяный Войтов на улице Большевистской увидел незнакомую девушку и решил отобрать кожаную куртку, которая была на ней.
По дороге завел беседу. Девушка почувствовала неладное и попыталась убежать. Он догнал ее. Она стала выбираться по откосу канала, поросшего камышом, но Войтов схватил ее одной рукой, а другой восемь раз ударил ножом в грудь, а потом одним ударом перерезал ей горло. Вся куртка была в крови, и он не стал снимать ее с трупа.
На фото с оперативной видеосъемки: Войтов вытаскивает из камышей и предъявляет следствию тело последней жертвы, которая, во-первых, «затерроризировала» его, настаивая, чтобы он убил ее брата, а во-вторых, «слишком много знала».
Весточка на волю:
«Может, я действительно в тебя влюбился, как мальчишка, и люблю тебя по-настоящему и помнить буду всегда и везде. А свои долги, если останусь жив, я оплачу позже…»
И в такой ситуации Войтов все никак угомониться не мог.
Его приговорили к расстрелу, который заменили — они уже не приводились в исполнение — пожизненным заключением. Сегодня Войтов, если жив (а что с ним станется?), то отбывает свой вечный срок.
Как добрались до Войтова?
Следователь Ленинского райотдела Леонид Малый вел дело Войтова, его заводская охрана задержала с 90 кирпичами, которые он пытался похитить.
Откровенного разговора со следователем у Войтова долго не получалось, и тому это надоело:
— Все, парень, спекся ты. Хоть и задолбал ты меня, но теперь уже не выкрутиться, знаю о тебе все. Единственный твой шанс — кайся, — сказал следователь, протягивая Войтову пару листов чистой бумаги.
Немного подумав, тот стал писать.
— Проходит некоторое время, — рассказывал Леонид Александрович Малый, — и Войтов говорит: «Еще бумаги». Ну, я даю. Пишет дальше. Потом: «Еще». Даю, а сам думаю: «Сколько можно об этих кирпичах писать?» Речь-то шла только о кирпичах!
Наконец он заканчивает свой труд. Беру у него листки бумаги, читаю, а у самого — волосы дыбом: пять убийств Войтов с ходу дал!
Примечательно, что по «кирпичному» эпизоду убийца семи человек был в конце концов судом оправдан, потому что не вынес добычу с территории завода. Но дело было уже не в кирпичах.
Глава XVIII
Диана вышла на охоту. Садистскую
Поссорившись со своим молодым человеком, 17-летняя Диана выпила, захватила на кухне нож побольше и отправилась на поиски приключений. Требовала выхода и сексуальная энергия, которую девушка могла обращать на оба пола. Сейчас нужна была женщина. Диана обошла несколько прибрежных баров и наконец в самом дальнем нашла ту, которая ей понравилась (назовем ее П.). Диана вызвала ее.
В безлюдном месте, на берегу моря, Диана накинулась на жертву с ножом. Она сняла с П. одежду и потребовала от истекающей кровью П. поцелуев в свои интимные места и прочих ласк. Раненая женщина отказалась. Тогда садистка стала резать ей голову, шею, руки, срезать волосы, исколола всю ножом, натолкала песка с ракушками между ног.
Истерзанная П. была вынуждена исполнить все требования.
— А теперь ты у меня будешь вечно смеющейся девочкой, — удовлетворенно сказала Диана и ножом исполосовала лицо своей жертвы.
Бедная женщина просила мучительницу не убивать ее, пожалеть маленького ребенка.
— Нет, ты меня сдашь ментам, — ответила Диана, сняла с жертвы драгоценности и, несколько раз сильно ударив ее ножом в живот, скрылась.
Чудом П. осталась жива. Теперь она инвалид.
В суде Иван Жеков, прокурор, поддерживавший обвинение, сказал, что просит десять лет лишения свободы лишь потому, что больший срок для несовершеннолетних не предусмотрен.
К этому наказанию Одесский областной суд и приговорил преступницу.
Глава XIX
Гипс — это не алиби
Даже всякое повидавших оперативников ужаснула сумасшедшая жестокость, с которой были убиты эти два человека в квартире на Сегедской. В людях не осталось крови — вся она была вокруг.
Детективная же сторона этого преступления имела такие нюансы, что делала его раскрытие чрезвычайно трудным и потребовала огромных усилий и скрупулезной работы.
Дело в том, что 60-летний Сергей Петрович и 20-летний Максим (их имена изменены) были гомосексуалистами, а все, что касается этой сферы жизни, скрыто таким мраком, что проникнуть туда с милицейскими вопросами чрезвычайно трудно. Гомосексуалист будет пять часов подряд взахлеб рассказывать обо всем, что угодно, но при попытке узнать что-то нужное для расследования об их взаимоотношениях, сразу наступает молчание.
Семьи как таковой у Сергея Петровича с Максимом не было — оба были пассивными гомосексуалистами. Максим жил в квартире Сергея Петровича.
Вообще, Сергей Петрович был добрейшим человеком, интеллигентным, всегда стремился помочь людям. Он долгое время занимал высокие должности на производстве и в профсоюзах. Был когда-то женат, но через три месяца супруги разошлись, так как он почувствовал, что его влечет другая интимная жизнь.
Раньше он жил в престижном доме в Светлом переулке, но за полгода до смерти продал ее, купив квартиру подешевле на Сегедской. А деньги отдал под проценты родственникам.
Максим вырос в неблагополучной семье, в четырнадцать лет его изнасиловали. Так он стал гомосексуалистом. В последнее время зарабатывал на жизнь проституцией.
Как водится в их среде, они имели клички: Дед Мороз и Цыганка.
Вспоминается знаменитый заголовок в газете «Совершенно секретно»: «В Кремле голубые не только ели, но и пили». В Одессе эта специфическая сеть тоже широка и велика. В ходе работы оперативники только у Максима выявили около 250 гомосексуальных связей. Речь идет о людях из всех слоев общества, разного должностного положения — от самого скромного до высокопоставленного.
Как же сотрудникам Приморского райотдела удалось раскрыть преступление?
Отпечатки пальцев на месте преступления были тщательно стерты. Но есть места, за которые преступник автоматически берется, но потом в горячке забывает об этом.
Огромная работа шла в течение полутора недель и по телефонным номерам, которые имелись в распоряжении следствия. Причем речь шла только о мужчинах.
И вот так оперативники вышли на некоего Зотикова, жителя Раздельной. У него было полное алиби — в том числе и гипс на ноге. Но все-таки определенные основания «отработать» его были.