С 6 июня и до конца месяца Монтгомери предпринял три попытки овладения Каном: в первой попытке, предпринятой 7–8 июня, он думал овладеть городом прямым штурмом; в последующем, намереваясь окружить город, Монтгомери 13 июня провел операцию по захвату Виллер-Бокажа, а 25 июня — операцию «Эпсом» («Скачки»). Первая попытка была простым продолжением действий, которые осуществлялись в первый день высадки. 7 июня 185-я бригада возобновила попытки прорваться к городу кратчайшим путем через Лебисей при мощной артиллерийской поддержке. Однако эта попытка закончилась неудачей, а бригада понесла тяжелые потери. Бои 9-й бригады за Камбе завершились успехом после того, как пехотинцы 2-го ольстерского батальона 9-й бригады под ураганным огнем противника преодолели 1000 ярдов по открытой местности. Но большего они добиться не смогли. Когда же в наступление перешла 3-я канадская дивизия, ее солдаты столкнулись уже с авангардом 12-й танковой дивизии СС, подходившей к району боевых действий и решительно настроенной прорваться к морскому побережью. Командир танкового полка дивизии полковник Курт Мейер, прозванный Танком, руководил первыми действиями своих танков с превосходного командного пункта, оборудованного в цокольной части башни Арденнского аббатства, находившегося на западной окраине Кана. Чтобы справиться с неимоверными трудностями подвоза нужного количества горючего для боевых машин, Мейер организовал челночное движение легковых вездеходов «фольксваген», загруженных канистрами с горючим. На протяжении 7 и 8 июня канадские пехотинцы и фанатичные юнцы из эсэсовских частей «Гитлерюгенд» столкнулись в самой ожесточенной схватке кампании. При этом обе стороны несли огромные потери. Лейтенант Рудольф Шааф, командир самоходной батареи 1716-го артиллерийского полка, находился на командном пункте корпуса, разместившемся в штольне рудника за пределами Кана, когда там появился щеголеватый полковник из 12-й танковой дивизии СС и заявил, что не намерен задерживаться ни на одном рубеже вплоть до выхода на побережье. Несомненно, это был легендарный Мейер, через несколько дней принявший командование дивизией. Высокого роста, привлекательной внешности, 33 лет от роду, Мейер являл собой превосходный образчик нацистского фанатика. Даже оказавшись в плену в 1945 году, Мейер заявил следователю на допросе: «В этом лагере вы услышите много высказываний против Адольфа Гитлера, но ничего подобного вы никогда не услышите из моих уст. По моему убеждению, Гитлер был и остается величайшим явлением, какое когда-либо имело место в Германии».

«Эсэсовцы показывали, что они до сих пор верят в Гитлера, и поэтому сражались отчаянно», — говорил Шааф. Он видел, как бледные юнцы из дивизии «Гитлерюгенд» рвались вперед в ходе наступления и как некоторые из них, вконец измотанные, возвращались в тот вечер обратно, глотая слезы обиды, что им не удалось овладеть назначенными объектами. «Это были самые горькие страницы в их жизни». В истории 3-й канадской дивизии это была тоже не самая счастливая страница. К вечеру 7 июня, как описывает обстановку официальный канадский историк Стаси, передовые части дивизии были отброшены назад на целых две мили:

Вряд ли все это можно считать хорошим предзнаменованием возможности быстрого продвижения в глубь территории. У немцев было превосходно отработано взаимодействие между танками, пехотой и артиллерией, чего нельзя сказать о канадцах. Когда 9-й канадской бригаде грозило столкновение с 12-й танковой дивизией СС, 8-я бригада канадцев целый день занималась уничтожением остатков немецких гарнизонов в обойденных в первый день опорных пунктах в своем тылу. Утром 8 июня сильным ударам подверглись позиции 7-й канадской бригады, а позиции виннипегского батальона этой бригады захвачены противником, и 1-й батальон бригады, чтобы восстановить утраченные позиции, был вынужден предпринять контратаку, в которой он потерял 125 человек убитыми и ранеными. В ту же ночь «Пантеры» 12-й танковой дивизии СС, которые вел лично Курт Мейер, как обычно сидевший на своем мотоцикле, нанесли 7-й канадской бригаде еще один удар. Когда пожары и ракеты осветили район позиций батальона королевских стрелков 7-й бригады, из батальона поступило сообщение, что вокруг командного пункта батальона сосредоточились 22 «Пантеры» противника. В суматохе ночного боя немцам показалось, что они прорвали оборону канадской бригады. Один немецкий офицер-танкист даже остановил свой военный вездеход «Фольксваген» прямо рядом с командным пунктом батальона королевских стрелков. Канадцы выстрелом из противотанкового гранатомета тут же уничтожили машину. Штаб батальона потерял связь со всеми своими ротами, кроме одной. «Трудно описать всю ту неразбериху, которая творилась тогда на позициях», — говорил командир батальона.[112] После того как противотанковые пушки и гранатометы канадцев уничтожили шесть «Пантер», Мейер прекратил атаку, и его бронированные чудовища с грохотом и лязгом исчезли во мраке ночи.

Канадцы были потрясены, но не сломлены. Капрал Дик Реймонд прибыл к участку высадки «Джуно» 7 июня в конце дня в составе группы пополнения для 3-й канадской дивизии. Десантная баржа опустила аппарель за сотню ярдов от уреза воды, из-за чего солдаты пополнения наотрез отказались высаживаться. После долгих препирательств офицер, сопровождавший группу, первым спрыгнул в воду, воды оказалось по грудь, и тогда вслед за офицером начали высаживаться все солдаты. На берегу было спокойно. Он был загроможден изуродованной техникой и провонял нефтью. Когда группа пополнения несколько удалилась от берега, Реймонд, пройдя немного, почувствовал приступ острой боли и, проявив обычную для него независимость, присел на обочине дороги. Вскоре он заметил двух подвыпивших канадских саперов и решил к ним присоединиться. Он спустился с ними в погреб, где стояла огромная винная бочка. Затем появился полугусеничный тягач и увез саперов. Реймонд снова остался один и уснул прямо у винной бочки, а на следующее утро встретил майора из 1-го батальона 7-й бригады, который накануне высаживался вместе с ними. От него Реймонд узнал, что сброшенная прошедшей ночью назойливым рейдером из Люфтваффе случайная бомба угодила в самую гущу солдат группы пополнения 3-й дивизии, убив 20 человек и столько же искалечив. Реймонд продолжил свой путь вперед без попутчиков, пока не вышел на огневые позиции батареи полевой артиллерии, которая вела беглый огонь, поддерживая бой двух пехотных батальонов канадских войск с танками 12-й танковой дивизии СС. Остаток дня он провел на этой позиции, помогая артиллерийским расчетам. Но артиллеристы в конце концов велели ему следовать дальше и доложить о прибытии командиру своего подразделения. Уже поздно ночью под Ле-Биссоном Реймонд наконец нашел свой пулеметный взвод «виккерсов», действовавший совместно с хайлендерским батальоном 9-й бригады. После дневных боев пулеметчики выглядели страшно усталыми. Реймонду не задавали никаких вопросов о его похождениях, а просто сунули в руки лопату и сказали, что он будет действовать с ротой С. За ночь численность батальона уменьшилась до 200 человек, хотя позднее многие отставшие их догнали. На следующее утро Реймонд уже участвовал в ожесточенном бою, который продолжался весь день. «Это, — по его рассказу, — была просто стрельба в упор, обе стороны крушили друг друга, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Мы уже начали подшучивать насчет «последнего солдата и последнего патрона». При наблюдении за пехотой, двигавшейся по открытой местности через хлебные поля, могло показаться, что здесь было не так страшно, как во время сражения на Сомме [113] , но временами здесь происходило как раз нечто подобное». Реймонд был поражен отвагой передовых артиллерийских наблюдателей корабельной артиллерии, отказывавшихся одевать каски, хотя и нередко гибнувших из-за этого: «Казалось, что время от времени их касалась десница Давида». Но еще больше он был удивлен и потрясен действиями самих канадцев. До этого он нередко презирал их за разболтанность и сомневался в их боевых качествах и особенно скептически относился к их командованию: «Однако сила канадских войск заключалась в их умении вести ближний бой. В такую схватку они кидались, подобно хоккеистам».