Во второй половине дня генерал Кота без устали носился вверх и вниз по береговому откосу, подгоняя солдат, опасливо преодолевавших минные поля в колонне по одному, переступая через тела погибших. На прибрежное плато было поднято все еще мало тяжелого оружия, так необходимого для поддержки пехоты, завязавшей бои и пробивающейся через первые живые изгороди и поля, примыкавшие к побережью. Когда генерал наткнулся на группу рейнджеров, пожаловавшихся, что противник прижал их к земле огнем у Вьервиля, Кота сам пошел впереди цепи через открытое пространство, чтобы показать, что и здесь продвигаться можно, оставаясь живым. Многие из солдат, пытавшихся показать такого рода пример 6 июня или в последующие недели, были тотчас убиты. Что касается Кота, то он остался невредим, и рейнджеры пошли вперед. Хотя вражеские снаряды все еще продолжали рваться на берегу далеко позади солдат, большинство немцев, оборонявших первую линию укреплений на склонах прибрежных холмов, уже были либо перебиты, либо взяты в плен, а артиллерийские наблюдательные пункты разрушены, в результате чего немецкие батареи оказались ослепленными. На пунктах сбора раненых санитары ходили среди лежавших солдат, разыскивая скончавшихся, чтобы передать одеяла, которыми они были накрыты, тем, кого бил озноб. Один из подчиненных Кота с изумлением наблюдал, как группа саперов, усевшись на песке, сосредоточенно расправляется со своими пайками, явно забыв про убитых и раненых, лежавших поблизости. Собака, очевидно являвшаяся любимицей расчета какого-нибудь немецкого опорного пункта, злобно кидалась на солдат 1-й дивизии, с большим упорством взбиравшихся вверх по крутому береговому скату, так что ее пришлось отогнать огнем карабинов. В 16.30 офицер штаба 29-й дивизии отметил в своем дневнике: «Уже четвертый раз за день молился, вопрошая бога: «За что ты ниспослал все это на головы солдат?» Генерал Кота и его адъютант обратили внимание на одного солдата, который, казалось, застыв от ужаса, молился на коленях в кустарнике. Когда же они подошли поближе, то увидели, что солдат мертв.

На плато 2-й батальон 18-го полка под командованием подполковника Уильямсона продвинулся на расстояние примерно одной мили до намеченного на первый день высадки рубежа. Как и другие американцы, высадившиеся в тот день на участке «Омаха», Уильямсон и его солдаты проклинали живые изгороди Нормандии, которые являлись превосходным укрытием для вражеских снайперов и причиняли множество помех наступавшим частям союзников. Как только солдаты слышали поблизости звук выстрела, они мгновенно кидались за какое-нибудь укрытие. Молодой солдат, перебегавший открытый участок впереди Уильямсона,

был убит снайпером. Подполковник положил автоматическую винтовку Браунинга на верхние ветви живой изгороди и медленно прочесал огнем все пространство перед собой. После этого они без потерь прошли еще немного и недалеко от Колвиля заняли позицию, на которой собирались провести ночь. Плацдарм на участке «Омаха» был обеспечен. У немцев не было ни сил, ни транспортных средств, чтобы попытаться хотя бы во второй половине дня изменить положение в свою пользу. К наступлению ночи американские войска контролировали рубеж, отстоявший от участка «Омаха» почти на целую милю, в то время как на участке «Юта» 4-я дивизия установила непосредственную связь с парашютистами 82-й воздушно-десантной дивизии генерала Максуэлла Тейлора западнее проходов с береговой отмели на плато. Генерал Джероу не собирался в первый день создавать командный пункт 5-го корпуса на берегу. Однако Брэдли, сознавая острую необходимость взять под контроль развитие событий на участках высадки, приказал ему немедленно приступить к переброске штаба корпуса на берег. Ради того, чтобы высадить на берег как можно больше людей, пришлось резко сократить доставку на плацдарм всех видов запасов; 90 плавающих автомашин, до предела нагруженных боеприпасами, обеспечивали необходимый минимум того, что требовалось войскам, чтобы пережить ночь. Некоторые десантные баржи, команды которых за день окончательно вымотались, с наступлением темноты стали на якорь. Однако морские офицеры, сновавшие на катерах между ставшими на якорь баржами, требовали, чтобы команды продолжали высадку и выгрузку. В ту ночь Монтгомери и Демпси обсуждали возможность высадки всех остальных частей, намеченных для десантирования на участке «Омаха», на участки, выделенные для английских войск. Этот вариант не был доведен до стадии осуществления, но, принимая во внимание чрезвычайную рискованность такого изменения плана в самом центре фронта высадки союзников, сам факт рассмотрения такого варианта являлся показателем серьезной тревоги, связанной с положением дел на плацдарме «Омаха».

В то время как высадка войск на участке «Юта» проходила почти в полном соответствии с планом, о чем мог только мечтать любой из начальников, за все неудачи и просчеты штабов в оценке обстановки на участке высадки «Омаха» приходилось расплачиваться солдатам на песчаной отмели. Многие командиры, в том числе генерал Кота, полагали, что высадка американских войск встретила бы значительно меньше трудностей, если бы она проводилась в темное время суток. Однако такой вариант был сразу же отвергнут представителями авиации и флота, настаивавшими на проведении десантирования в дневное время, чтобы использовать всю мощь корабельной артиллерии и ударов с воздуха. Если бы отборная пехота вроде рейнджеров проложила путь войскам на берегу еще до рассвета, то весьма вероятно, что она смогла бы преодолеть прибрежную полосу и развернуть действия против немецких позиций как при поддержке с моря и воздуха, так и без нее. События первого дня наглядно показали ограниченные возможности использования взрывчатых веществ для разрушения мощных оборонительных сооружений противника. Однако последующие эшелоны десанта и бронетанковая техника встретились бы с величайшими трудностями, если бы они попытались высаживаться до наступления рассвета в условиях воздействия массированного огня. График высадки был, по-видимому, вполне разумным, хотя войска могли бы получить гораздо большую помощь от непрерывного огня корабельной артиллерии вплоть до самого выхода на берег при лучшей организации передового артиллерийского наблюдения после высадки. В американских военно-морских докладах и сводках не раз сообщалось о том, что корабли понапрасну тратили время, курсируя без единого выстрела вблизи берегов из-за отсутствия данных о выявленных целях.

Американцы отказались использовать такую специальную бронетанковую технику, разработанную англичанами, как огнеметные танки, танки с подрывными зарядами и танки-тральщики с бойковыми тралами. Несомненно, та техника сослужила бы добрую службу на участке «Омаха», хотя она и не являлась всесильным средством для достижения успеха. Учитывая, что основная масса немецкой огневой мощи была сосредоточена против пяти дефиле, наиболее доступных для сил вторжения, то можно было бы предположить, что значительная часть специальной бронетанковой техники была бы выведена из строя еще на берегу точно так же, как выведено из строя много пушечных танков «Шерман».

Честер Уилмот и некоторые другие авторы ухватились за события на участке «Омаха» как за доказательство слабых сторон американского солдата.[105] Известно, что некоторые американские военачальники, в том числе и Брэдли, в последующие недели после высадки были серьезно обеспокоены невысокими боевыми качествами некоторых своих пехотных соединений. Как свидетельствуют факты, и в первый день вторжения было немало мужественно действовавших американских солдат и имелось достаточно таких отборных подразделений, как рейнджеры и парашютисты, чтобы выполнить задачу дня. Количество потерь на всех участках высадки союзников, в том числе и на участке «Омаха», почти соответствовало числу неподавленных огневых средств противника, противостоявших силам вторжения. Потери американцев в первый день высадки составили 4649 человек из 55 тысяч солдат и офицеров, высаженных к концу дня. И если к исходу 6 июня тонкая ниточка переднего края американского плацдарма в некоторых местах еще отстояла довольно далеко от намеченных на тот день рубежей, то уже сам факт закрепления 5-го и 7-го корпусов на вражеском берегу имел важное стратегическое значение.