Сопоставив звук выстрела гранатомета и вероятную траекторию едва мелькнувшей гранаты, что разворотила бурелом, в первые секунды спасший ему жизнь, Сплин нашарил взглядом белесое облачко от вышибного заряда, выделяющееся на фоне более темной растительности. В быстром темпе слева направо высадил одиночными полтора десятка патронов в ту сторону, целясь у земли. Сам факт стрельбы отчасти успокаивал и придавал возне смысл: это уже не одностороннее избиение, а бой равных. Остальные бойцы также сориентировались и отстреливались теперь более осознанно. Он снова выглянул чуть в сторонке, и, подловив шевеление в зарослях, истратил остаток магазина, прочесав серией выстрелов окрестное пространство – вроде в кого-то даже попал. Тропа в джунглях – это все-таки не дорога серпантином в горах, уязвимая сверху и зажатая с боков естественными преградами, так что, пережив начало нападения, был шанс убраться с линии обстрела и сравняться в условиях с нападающими. Главное верно определить направление отхода или прорыва, чтобы не угодить под кинжальный огонь снова. Сплин перезарядил свой автомат и гранатомет Чибиса, вставив в барабан через одну с осколочными три сохранившихся со штурма газовых гранаты. Огляделся, не обходят ли их с другой стороны. Услышал позади себя возню в зарослях и приготовился стрелять по источнику шума, нервно выжидая секунды, пока направление цели не определится более четко, чтобы не обнаружиться промахом и не навлечь на себя прицельную очередь с близкой дистанции. Сплин уже начал выбирать свободный ход спуска автомата, когда его остановил знакомый голос:

– Длинный, не стреляй, это я, – из кустарника-подлеска вывалился запыхавшийся Барни, упал, перекатился, шустро переполз до укрытия по соседству. Тут же вокруг его позиции заплясало крошево, взбитое попадающими пулями. Сплин облегченно выругался, выглянул и открыл огонь, примерно ориентируясь на звук и вспышки выстрелов. В подобной перестрелке редко когда удается толком разглядеть врага, обычно лишь неясные силуэты, косвенные признаки, призрачные контуры движения, по которым немедленно открывается прочесывающий огонь, чтобы успеть нанести удар первым.

– Прорываемся в лоб по старому курсу, так будет вернее, что в новое говно не вляпаемся. Дым давайте, у кого остался, – скомандовал по рации Доплер.

Хоу пальнул из своего разового РПГ, отбросил трубу, махнул, чтобы Сплин с Барни двигались к ним, а Малой открыл огонь из автомата, прикрывая их перебежку. Сплин взвел и бросил последние две дымовухи одну слева, другую справа от себя на предполагаемое расстояние до рубежа противника. Сзади бросил одну Барни, впереди – по одной Малой и Хоу. Сплин намотал ремни оружия на кисти, чтобы не выронить в случае падения, взял гранатомет Чибиса в левую руку, а свой автомат – в правую, и, прижимая приклады локтями к бокам, рванул вперед за остальными, перебегая от укрытия к укрытию. Бесплотная дымовая завеса черного цвета, словно копоть от горящей резины, создавала иллюзию защищенности, но разум понимал всю уязвимость положения, напряженно ожидая рвущего плоть удара. Они по очереди прикрывали друг друга, ведя подавляющий огонь сквозь прорехи в дыму или просто вслепую сквозь дым, целясь над самой землей из стрелкового оружия и повыше – из гранатометов.

Впереди, в голове колонны вспыхнула густая перестрелка и серия разрывов.

– Ускорьте темп, есть проход, – велел Штырь.

Сплин и Барни бежали рядом, поливая огнем каждый свой сектор. Отдача револьверного гранатомета больно толкала Сплина в основание левой ладони, но он не обращал на это внимание: главное, ребра не поломает – бронежилет не даст. В радиусе нескольких метров от эпицентра объемного взрыва боеприпаса РПО из-под ботинок поднимались облачка светло-серого пепла, ветви деревьев были без листьев, словно обглоданные. В ближних окрестностях валялось несколько тел солдат противника в обугленных лохмотьях одежды, пораженных ударной волной или перепадом давления, от которых лопались кровеносные сосуды, разрушались ткани, отбивались или выворачивались внутренние органы. По пути попадались и тела бойцов отряда, задерживаться около них было некогда, да и бессмысленно. Наконец, вражеская стрельба стала затихать позади. Догнали Хоу, Малого и Раймо. На ходу обменялись мнениями. Поговорить было в радость – это привилегия уцелевших, которой грех не воспользоваться.

– Барни, ты еще жив? – отдышавшись, спросил Раймо.

– Ох, и не спрашивай… Пока вроде «да»… – ответил Барни, все еще не вполне веря, что удалось проскочить смертоносный коридор.

– Да такого хитрожопого, как этот толстопузый хмырь, палкой не убьешь, – ощерился Малой.

Вообще-то Барни не был таким уж толстопузым, он просто был малость поупитаннее остальных, а после учебки это стало еще менее заметно. Так же, как и Сплин был не таким уж длинным, просто немного повыше остальных. Но уж как прозвище прилипнет, так это надолго, проще имя в паспорте поменять, чем стряхнуть народом данное погоняло.

– А Джей и Чибис? Еще кого-нибудь видели? – снова спросил Раймо, который был ближе к голове колонны во время нападения.

Сплин отрицательно мотнул головой:

– При мне оба убиты в самом начале. Мы с Жердяем последние выходили, за нами никого нет.

– Блядь, нас все меньше, – мрачно констатировал Малой, и похвалил Сплина:

– А пиздато ты там по деревьям выступил – типа «Гранатометчик снова наносит удар».

– Ага. «Ответный удар» – так круче звучит, – в тон ему ответил Сплин.

– Монах, догоняйте бегом по старому курсу, у нас раненые, – позвал из головы колонны Штырь.

Сплин и Барни после лихорадочных метаний прорыва довольно приблизительно представляли себе свое нынешнее относительное положение, а также курс до ближайшей контрольной точки маршрута, которая по умолчанию являлась местом сбора в случае внезапного вынужденного рассредоточения. Но Хоу и Раймо ориентировались лучше, и в точку сбора все вышли быстро без лишних блужданий. Раненых, переживших прорыв, было трое: Вэйл фактически неходячий, его тащили вдвоем на носилках из плащ-палатки с использованием телескопического шеста. Палмер мог какое-то время передвигаться с посторонней помощью, Валету перевязывали руку в области кисти. От отряда осталось восемнадцать человек. Большинство убитых приняло смерть в первые секунды боя, пока враг имел преимущество внезапности.

Ривера из своего РПО расчистил проход, но был смертельно ранен в грудь, едва изготовившись к стрельбе. Выстрел он сделал уже из последних сил и упал замертво. Боцман, шедший в головном дозоре, пропал. То ли дал тягу, воспользовавшись моментом, то ли проморгал засаду и погиб первым. Жаль, борзый был тип, но боец ценный – с пулеметом управлялся виртуозно. Остальные офицеры уцелели. Шелли тоже выжила, оставаясь в укрытии поблизости к Доплеру в ядре колонны. У нее был ошалелый вид и несколько остекленелый взгляд с признаками легкой кататонии, но самообладание она не потеряла, хотя была на грани. Черт, да все были на грани. С ранеными скорость существенно замедлилась, но это было отчасти компенсировано стимуляторами, которые всем поголовно пришлось употребить, чтобы хоть как-то поддерживать достойный темп. Стимулятор рассасывался во рту – через слизистую ротовой полости он быстрее поступал в кровь. На вкус – нечто вяжущее, вроде чифиря.

Противник, находившийся в засаде, похоже, счел себя недостаточно многочисленным для немедленного агрессивного преследования и какое-то время перегруппировывался. Надо было прорываться в горы, там другой расклад – кто выше, тот и король. Лес понемногу редел, грунт стал более каменистым. Вырвавшись из засады, сменили направление, чтобы не влезть в потенциально возможный следующий эшелон засады. Повернули прямо к ближайшему отрогу горной системы – надо было торопиться и проскочить до того, как их обложат наглухо. Торкнул стимулятор – обострились чувства и рефлексы, возросла выносливость. Мучительные ранее усилия давались легко, ощущалась легкая эйфория, сходная с алкогольной, Сплин чувствовал, что смотрит про себя кино, где он безмерно крут и неуязвим.