Иным путем пошла история северной соседки Фесса­лии, горной Македонии, орошаемой верхним течением Галиакмона. Приблизительно в первой половине VII века царь Пердикка I из дома Аргадов повел свой народ вниз по тече­нию реки в Пиерию у подошвы Олимпа, изгнал фракийское население страны и заменил его македонскими колонистами. Такой же участи подверглись иллирийские эорды у Бегорритского озера. В завоеванной области, в том месте, где до­рога из плоскогорья спускается в Эмафийскую равнину и горные воды, устремляясь в долину, образуют великолепные водопады, Пердикка основал свою столицу Эги. Отсюда в течение двух ближайших веков были отняты у пеонийцев и фракийцев равнина по нижнему течению Аксия и холмистая область Мигдония по ту сторону реки, до границы халкидских колоний. Здесь, при реке Лудие, в безопасной, защи­щенной болотами местности, македонские цари построили свою новую столицу Пеллу, тогда как Эги оставались ме­стом погребения царской фамилии и религиозным центром страны. Кроме того, здесь возникло много других поселе­ний, из которых наиболее значительными были Бероя, Миеза, Алор. Так греческая нация тихо и скромно приобрела на севере область, которая по величине не уступала Фессалии. Этой стране суждено было позже спасти Грецию от бедст­вий политического разъединения.

В Пелопоннесе отдельные округа также соединялись в большие союзы. Микены потеряли теперь то руководящее положение, которое они занимали в доисторический период. Действительно, если положение древней горной крепости во времена всеобщих войн было очень благоприятно, то оно нисколько не соответствовало потребностям нового времени с его развитыми сношениями. Вследствие этого Микены вскоре затмил город Аргос, расположенный вокруг высокой крепости Лариса, вблизи морского берега, где дороги из внутренней части Пелопоннеса вступают в равнину. Сосед­ние мелкие города скоро должны были подпасть под власть аргосцев. Асина была разрушена, по преданию, еще в VIII веке, Навплия — около 600 г. Орнеи, Гисии, Тиринф, Мидея и сами Микены сделались подчиненными периэкскими городами.

К югу Аргос распространил свое господство на Кинурию и, по преданию, даже на все западное побережье залива и остров Кифера. Господство над знаменитым в древности храмом Геры возле Микен перешло теперь к Аргосу, кото­рый, таким образом, приобрел сакральную гегемонию над всей страной. В первой половине VI века, в царствование Фейдона, аргосцам, по преданию, удалось даже заставить Коринф, Эгину и соседние города также признать их поли­тическое господство: таким образом они восстановили цар­ство Темена, на долю которого, по преданию, выпала неко­гда, при разделе дорийских завоеваний в Пелопоннесе, вся Арголида.

Между тем на юге у Аргоса появился опасный сопер­ник. В равнине по среднему течению Эврота, глубоколежащем Лакедемоне Гомера, Спарта около середины VIII века, по преданию — при царе Телекле, покорила соседние Амиклы и Фарис. Скоро затем была завоевана и долина нижнего Эврота до самого моря, с городами Геронтрами и Гелом, За­воеванная область была разделена на равные части между победителями; туземцы, обращенные в крепостных (илотов), должны были обрабатывать землю для своих новых господ. Последние, освобожденные, таким образом, от всяких забот о средствах пропитания, получили возможность посвятить себя исключительно военному делу. Все гражданское насе­ление Спарты получило военную организацию и было под­чинено строгой дисциплине; даже мальчиков с раннего дет­ства готовили только к этой цели. Таким образом, Спарта, благодаря своему постоянному войску, получила перевес над соседями, которым каждый раз приходилось собирать гражданское ополчение. Нужно думать, что такая организа­ция создана была по примеру соседнего родственного Крита, где подобное устройство существовало уже несколько сто­летий (см. выше, с.87), так как Спарта в это время вообще находилась под сильным влиянием Крита.

Ближайшим последствием покорения долины нижнего Эврота было признание господства Спарты небольшими го­родами полуостровов Малеи и Тенара. Они уступили ей часть своих владений, выставляли во время войны свой от­ряд, подчинялись спартанским судам, получали спартанских наместников (гармостов) и, в случае надобности, допускали к себе спартанские гарнизоны. В остальном эти общины периэков, как их называли, сами ведали свои дела и, по-видимому, спартанское господство не было очень тягост­ным, так как периэки, за немногими исключениями, остава­лись верны Спарте во всех кризисах, вплоть до македонско­го периода.

Скоро долина Эврота оказалась тесной для спартанцев, и их стала привлекать богатая Мессенская равнина по ту сторону Тайгета. Под конец VIII века царь Теопомп перешел через горы и после борьбы, продолжавшейся, по преданию, 20 лет, покорил Мессению. Здесь также земля была разделе­на между победителями, а жители обращены в крепостных, которые обязаны были отдавать своим господам половину дохода с полей. Но мессенцы не могли забыть свою преж­нюю свободу, и когда во второй половине VII века Спарта была ослаблена внутренними смутами, они восстали против своих поработителей, поддерживаемые Панталеоном, царем Писы, и Аристократом, царем Орхомена в Аркадии. Вначале союзники одержали несколько побед, и еще долго потом воспевались геройские подвиги мессенского полководца Аристомена. Но всякая храбрость оказывалась бессильной против спартанской дисциплины; в сражении у Большого рва победа осталась за спартанцами, наконец, был взят и по­следний оплот восставших, крепкая Ира. Мессения снова была порабощена, и спартанцы спокойно владели ею до са­мых Персидских войн.

Победоносная Спарта стала теперь распространять свое господство и по направлению к северу. Первые шаги к этому сделаны были, вероятно, еще до восстания мессенцев; по крайней мере область у верхнего течения Эврота и Энуса — Скиритиду — спартанцы должны были покорить раньше, чем они могли двинуться на Тегею. Однако храбрые жители горной Аркадии оказали им сильное сопротивление, тем бо­лее успешное, что и здесь отдельные округа начали сливать­ся в один крупный союз. Инициатива в этом деле принадле­жала, по-видимому, Орхомену, царь которого Аристократ, как мы видели, поддержал восстание мессенцев и, вероятно, завоевал часть южной Аркадии; сын его Аристодам, по пре­данию, в деле упрочения своего могущества следовал его примеру. Монеты с аркадской надписью, которые чекани­лись приблизительно с середины VI века до времени Пело­поннесской войны, указывают на продолжительное сущест­вование этого союза. К нему принадлежала, вероятно, и Тегея; во всяком случае соседи не могли оставаться безучаст­ными свидетелями нападения спартанцев на этот город. Та­ким образом, спартанцы под предводительством своих царей Леонта и Агасикла (около 580—550 гг.) потерпели тяжелое поражение, которое на время приостановило их дальнейшие успехи.

Около этого же времени аргосский царь Фейдон сделал попытку доставить своему городу руководящее положение в Пелопоннесе, на которое Аргос, по гомеровской традиции, имел право. Он совершил поход через весь полуостров в Олимпию и отнял у элейцев заведование национальным праздником, незадолго перед тем захваченное ими. Однако этот успех был непрочен. По преданию, Фейдон погиб во время одного восстания в Коринфе, а при его сыне Локаде могущество Аргоса начало падать. Коринф и соседние горо­да вернули себе независимость и нашли опору в Спарте, ко­торая теперь начала наступательную войну против Аргоса.

Кифера и восточное побережье Лаконии вверх до Фиреи бы­ли завоеваны, а попытка аргосцев вернуть себе потерянные области окончилась кровавым поражением их около 540 г.

Между тем элейцы снова покорили Писатиду, свергли ее династию и низвели города страны на степень подчинен­ных периэкских общин. Подобная же участь постигла жите­лей горной страны, пограничной с Аркадией, — так назы­ваемой Акрории, а может быть, и часть трифилийских горо­дов к югу от Алфея. После этого никто уже не оспаривал у Элиды права заведования Олимпийским празднеством. По преданию, Спарта помогала элейцам во время этих войн, во всяком случае с этой поры Элида находится в союзе со Спартой.