— Зовите глаза и уши! — приказал Богачев.

Связной ушел. А вскоре в дверь постучали.

— Войдите!.. — сказал полковник.

— Лейтенант Буртак по вашему приказанию прибыл! — доложил вошедший.

Перед Богачевым стоял стройный, подтянутый офицер. Лицо волевое, глаза живые, сосредоточенные. Это был прославленный разведчик дивизии, храбрый и умелый.

Полковник молча кивнул на столик и, не торопясь, подошел к карте.

— Требуется установить тщательное наблюдение за противником на переднем крае, — заговорил командир полка. — Действовать придется на «ничьей» полосе, вот на этом участке. Внимательно изучите по карте передний край. Прежде всего вас должны заинтересовать вот эти холмы и кустарники…

Буртак углубился в чтение карты, а Богачев снова посмотрел в грязное оконце землянки,

— Задача ясна, товарищ полковник, — четко сказал лейтенант, выводя из раздумья командира.

— Сколько потребуется людей? — спросил Богачев.

— Возьму человек пять-шесть.

— Хорошо…

В первую же ночь разведчики удачно просочились через передний край и добыли нужного «языка». Под утро с двумя солдатами Буртак привел захваченного немецкого офицера. Он оказался штабником саперной вражеской части. Для наблюдения Буртак оставил на склоне холма сержанта и двух солдат. Разведчики рассредоточились, хорошо замаскировались в кустарнике и вели наблюдение за передним краем.

Туляк Николай Дуничев, увлекшись, не заметил, как миновал «ничью» полосу и очутился на территории, занятой врагом. Вскоре он увидел в кустарнике немецкую самоходку. Возле длинноствольного «фердинанда» возились несколько фашистов. Мгновенно возникла мысль: «Уничтожить самоходку и расчет…»

Он не знал, где сейчас находятся два других разведчика, и решил действовать один. В сумке было четыре гранаты. Дуничев пополз в сторону самоходки, осторожно раздвигая кустарник.

Уже совсем близко «фердинанд», слышно, как возле него переругиваются немцы. «Шестеро», — сосчитал Дуничев.

Немцы долго возились с самоходным орудием. Чувствовалось, что они торопятся.

Дуничев лежал неподалеку, ждал… Положение храбреца было незавидное: чуть повернись — и шорох выдаст врагу. От неподвижности немела спина, затекли ноги. Приходилось часто шевелить пальцами рук, чтобы не подвели.

И вдруг случилось то, чего так хотелось: заработал мотор самоходки. Разведчик видел, как зашевелилась, затряслась стальная коробка «фердинанда». Теперь пора — промедление смерти подобно. Когда спрячутся за броню — их не возьмешь.

Дуничев приподнялся на колено и бросил связку гранат в фашистов. Сам тотчас свалился на землю. Когда грохнул взрыв — быстро поднялся, дал очередь из автомата. Затем громко крикнул:

— Семенов, Егоров, Маслов, заходи справа!..

Двое немцев, оставшихся в живых, думая, что орудие окружают, метнулись в сторону. Но автоматная очередь Дуничева скосила их.

Дуничев подбежал к самоходной пушке. Мотор работал. План созрел неожиданно быстро: не подрывать гранатой, не поджигать горючее, что вначале намеревался сделать.

До войны Николай учился на тракториста. Он разбирался в технике. Не раздумывая, вскочил на сиденье, перевел рычаги. Самоходка двинулась с места. Разворачиваясь, орудие мяло кусты, быстро набирая ход. Вот позади осталась «ничья», и самоходка уже мчалась по луговине, где близко свои окопы…

На немецкой стороне поднялся гвалт. Зазвучали выстрелы. Несколько раз ухнула пушка. Гитлеровцы стреляли из орудия по своему «фердинанду».

Исправную самоходку с полным комплектом снарядов Дуничев привел в расположение полка.

— Товарищ командир! — доложил он лейтенанту Буртаку. — На переднем крае полный порядок… Уничтожено шесть вражеских солдат. А вот самоходка и комплект снарядов…

Вскоре из кустов вышли вернувшиеся с «ничьей» полосы и два других разведчика…

Евстахов Николай Александрович

Родился в 1921 году в деревне Красное Плавского района Тульской области. Получив неполное среднее образование, работал трактористом. С 1940 года по апрель 1941 года служил в танковых войсках. В Великой Отечественной войне участвовал с сентября 1941 года. Звание Героя Советского Союза присвоено 31 мая 1945 года. После войны служил в Советской Армии. В 1946 году погиб при исполнении служебных обязанностей.

До военной службы Николай Евстахов пахал землю, растил богатый урожай.

— Приедет, бывало, со станции Пономарево, — вспоминает сестра Мария Александровна, — такой жизнерадостный, ласковый — сразу во всем доме будто солнце светит. Рос он скромным, уважительным. Любил природу. Часто нас с мамой приглашал смотреть, как колышется золотая рожь, как васильки цветут. Утром проснемся — его уже нет. Уехал… Так вот и в армию ушел. Не будил, не тревожил, встал, вещмешок на плечи — и в военкомат.

Служил Николай срочную танкистом, а по войне прошел артиллеристом. Первые его снаряды ложились в цель под Мценском. Взятые в полукольцо, гитлеровские захватчики пытались во что бы то ни стало прорваться к станции, выйти из-под удара. Сержант Евстахов, видя малочисленность наших пехотинцев, выжидал. Бить надо только наверняка, осколочной гранатой. Когда фашисты приблизились на 300–400 метров, он взмахнул рукой в сторону орудия.

— Огонь! Огонь! — слышалась команда сержанта.

Расчет работал быстро, посылая снаряды один за другим. Бой был скоротечным и закончился победой.

Ночью Николай прилег у лафета орудия. Разговорились с командиром.

— А ведь я танкист, там бы мне и быть, — сказал Николай.

— Ничего, и в артиллерии можно воевать достойно, — ответил командир.

1170-й артиллерийский полк стал Николаю родным. С ним прошел он Украину и Белоруссию. На груди появились первые награды: медаль «За боевые заслуги», орден Красной Звезды.

Война вступила на территорию Германии.

На одном из рубежей в районе Гузов 17 апреля 1945 года начался прорыв обороны противника. Бой длился двое суток. Пехота не раз поднималась в атаку, а прорвать оборону гитлеровцев не смогла.

Тогда на прямую наводку выдвинулось орудие сержанта Евстахова. Взлетел на воздух вражеский наблюдательный пункт. Но огонь пулеметов по-прежнему прижимал к земле нашу пехоту. Николай с биноклем в руке обшарил все строения, искал пулеметные точки. Вот заметил дымок, вот еще, еще…

Евстахов умело направлял огонь орудия. Снаряды ложились точно в цель. Скоро огневые точки врага замолчали, путь пехоте открылся.

Расчет сержанта Евстахова в этих боях уничтожил артиллерийскую и минометную батареи, противотанковую пушку, 10 пулеметных точек и до взвода вражеских солдат и офицеров.

Утром 19 апреля полк полковника Малахова вышел на подступы к Берлину. В районе Мюнхеберг была замечена фашистская колонна: шло подкрепление к передовым частям. Евстахов развернул свое орудие и в упор расстрелял колонну врага.

Наступление продолжалось…

Вечером 24 апреля младших командиров собрали в штаб дивизиона. На столе лежали крупномасштабные планы и топографические карты с нанесенной на них обстановкой.

— Это Берлин — сердце врага. Изучайте, — сказал полковник Малахов.

Сержант Евстахов подробно изучал берлинские улицы.

Фашистская столица сдалась не сразу. Враг мобилизовал отборные части «СС». Бой шел за каждую улицу, переулок, за каждый дом.

Орудие сержанта Евстахова следовало в штурмовом отряде пехоты, когда 28 апреля на Люцовштрассе расчет орудия вышел из строя, сержант сам заменил наводчика и продолжал вести огонь по фашистам.

В наградном листе, подписанном командующим артиллерией Первого Белорусского фронта, говорится:

«Командир орудия сержант Евстахов Николай Александрович на улицах Берлина уничтожил четыре противотанковых орудия, девять пулеметных точек, два бронетранспортера, три автомашины, рассеяно и частично уничтожено до двух взводов солдат и офицеров. За проявленную инициативу, доблесть и мужество, за нанесенный большой ущерб противнику в живой силе и технике заслуживает высшей правительственной награды — присвоения звания Героя Советского Союза».