За обедом доктор Ястребцев рассказал еще одну причину того, почему он так навязчиво стремился ко мне в гости:
- Видите ли, весною ко мне привели землемера нашего волостного, Федулкина. Он тремя днями раньше приехал как раз из Ерзовской волости, причем - пьяным до изумления, и кричал что на Землю снизошел диавол. Мол, в огненном шаре фиолетовом снизошел, а за ним два черных служки, с крылами на манер летучей мыши, по одному крылу на каждом. Так три дня и пропьянствовал, ту же байку повторяя. Ну я ему валерианы прописал, и Федулкин наш вроде как и успокоился. Но вот нынче осенью встретил он на вокзале вас, Александр Владимирович, с Ильей Ильичом вместе, и снова нечистого вспомнил - что-де теперь диавол уж и в город пришел. Супруга его вновь ко мне привела - но не знаю, поправился он или нет: следующим же днем он со службы в отставку вышел и из города уехал, со всей семьей уехал. По всему получалось, что он за диавола вас и принял, и уж извините, но мне весьма любопытно стало: что он в вас такого дьявольского увидал?
- Ну, разве что куртка моя фасону не русского была... а шар огненный - это видать он ту молнию и увидал, что меня оглушила. Хотя, допускаю, что и слова я произносил при том непотребные - синяки у меня были пострашнее, чем от удара копытом. Но за слова - не поручусь, не помню - и собравшиеся, посмеявшись рассказанному, вновь вернулись на "мотоциклетную" тему, большей частью обсуждая где какой материал для производства можно было бы купить без особых проблем.
Ну а уже совсем поздно, после возвращения из церкви, когда мужчины спустились покурить в подвал (а у котла моей домашней "ТЭЦ" было на удивление уютно и курящий Вася там давно сделал что-то вроде курилки с удобными креслами и небольшим столиком - мощная печь мгновенно вытягивала дым и воздух там был всегда свежим), кто-то из инженеров задумчиво произнес:
- А хорошо бы, чтобы и в России можно было делать все нужные материалы. Да хоть бы и самим таким производством заняться - да кто же позволит-то?
Глава 9
Камилла Синицына - дочь воронежского купца второй гильдии - вся пошла в деда-гусара. И это радовало всю семью - но ровно до тех пор, пока родители не сообразили, что избытка поклонников у ставосьмидесятисантиметровой девицы может и не оказаться. А отсутствие у купца Синицына миллионного состояния (да что там говорить, хотя бы и десятитысячного) делало матримониальные перспективы очень смутными.
Предчувствия родителей не обманули: к своим двадцати двум годам дочери не было сделано ни одного предложения. Да что там предложения: к ней никто не подходил даже с приглашением на танец на купеческом балу! Впрочем, сама Камилла особо по этому поводу не переживала.
Переживала она совсем по другому поводу - ей хотелось заняться делом. Не тем делом, которым занимался отец: с ним прекрасно справлялись трое ее братьев. Ей же хотелось заняться настоящим делом, Делом с большой буквы. Вот правда понять, каким именно - она поначалу не сумела. И, для того чтобы понять, она училась. Училась всему, чему удавалось и везде, где получалось. С отличием закончила гимназию, затем - полгода проучилась вольнослушательницой в Сельскохозяйственной академии. И там она поняла, что ее Дело называется "химия".
Благодаря родителям, решившим "ни в чем не отказывать несчастной дочери (в разумных пределах)", она устроила во флигеле отчего дома настоящую химическую лабораторию и с жаром принялась практически постигать изложенную в толстых книжках науку. Однако через два года, когда "книжная наука" была исчерпана, Камилла очень захотела (во первых) расширить горизонт своих знаний и (во-вторых) применить эти знания с пользой для людей. Мыловаренный заводик, который она походя построила и производимое на нем душистое мыло "Камилла" (утроившее, между прочим, доход семьи Сининыных) она за "пользу" не считала.
Из выписываемого отцом "Волго-Камского" листка (газеты, всеми купцами очень уважаемой), Камилла узнала, что Казанский университет устраивает пробные трехмесячные "химические курсы" для всех желающих (имеющих законченное гимназическое образование и способных заплатить по сто рублей). Сомнений у нее не было: это же Университет! Источник Новых Знаний! А деньги - папа конечно даст, ведь это недорого, всего сто рублей!
Папа, продающий теперь душистого мыла за день больше чем на сто рублей, дал сразу триста - чтобы было где жить и чем питаться. Не самой Камилле, а горничной - поскольку дочь, кроме своей химии, ни о чем не думала и нуждалась в присмотре. Занятия начались в мае, но уже через месяц Камилла поняла, что именно "новых знаний" ей тут не получить. Однако она продолжала посещать лекции и работать в лаборатории: "старые знания" теперь открывались новыми сторонами, многие известные ей уже вещи делались все же иначе, удобнее и безопаснее. Заметили ее и преподаватели университета: все же девушка "руками попробовала" многое из того, что сами университетские химики все же знали лишь теоретически.
Но сама Камилла чувствовала, что и преподаватели, и слушатели все же относятся к ней как к забавному недоразумению: девушке-химику. Все остальные слушатели были все же мужского пола. Над ней даже пытались шутить: однажды кто-то из слушателей даже спросил, уж не в честь мыла ли ее назвали родители. Камилла ответила, что мыло она назвала в честь себя, потому что сама его и придумала - и на этом шутки закончились. Впрочем, закончилось и общение со всеми слушателями - чему девушка не придала ни малейшего значения.
Слушая очередную лекцию, Камилла машинально поправила преподавателя, сказавшего, что "в результате вы почувствуете запах ванили":
- Извините, вы оговорились - будет запах яблок. Все арсениды имеют сильный запах свежих яблок.
Зная уже о практическом опыте этой странной девицы, преподаватель поблагодарил ее, и лекция продолжилась. Но сразу после лекции какой-то молодой человек подошел к ней и спросил:
- Скажите, а зачем вы вообще пошли на эти курсы - ведь вы же знаете все лучше этих профессоров?
- Наверное, все же ради практического опыта. У меня знания лишь из книжек - а книги написаны довольно давно, и многое я делала не так, как это делают сейчас. - Камилла внимательно оглядела собеседника. Раньше она его на курсах не видела. Хотя нет - вчера он сидел на заднем ряду аудитории, а раньше... нет, раньше его тут точно не было.
- И где же вы практикуете, позвольте спросить?
- В домашней лаборатории. Кому нужна женщина-химик?
- Интересный вопрос. Скажите, вы знаете из чего делают соду?
- Знаю, из соли и извести.
- Тогда мне нужна женщина-химик. Которая сделает мне много соды.
- А зачем?
- Чтобы сделать жизнь ярче. А для начала - разрешите пригласить вас на обед? Чисто деловой - мне вы действительно нужны. Как химик, который знает как сделать много-много соды. И нам уж точно есть что обсудить.
После Нового года мне пришлось все же вплотную заняться изготовлением шин для своего будущего мотоцикла. Потому что Евгений Иванович выполнил свое обещание и прислал мне сразу четыре шины знаменитого французского производителя. Неплохие вполне себе шины - для настоящего времени: диаметром в два дюйма, толщиной "протектора" (если это можно так назвать) миллиметра в три. Резиновые. В том смысле, что кроме собственно резины в них больше ничего и не было. Хотя вру, был корд. Его я обнаружил, попросту разрезав одну из шин пополам. Корд был однослойный из чего-то, что бы я назвал "брезентовой марлей": толстые нитки с промежутками миллиметра по три. Я когда-то в какой-то книжке прочитал, что первые автошины имели пробег до полного износа в пятьсот километров, и, помнится, очень тогда смеялся явной ошибке автора. Получив шины живьем, я рассмеялся еще громче: тот автор сильно польстил изготовителю, эти шины порвутся в клочья еще на первой сотне.