Приехав в поселок, Четан поспешил в палатку Старого Ворона. Вождь принял Четана с должным вниманием, предложил ему место у очага. Рядом с ним сидел его сын.
Четан опустился на шкуру. Он посмотрел на пленника, который лежал неподалеку, но не встретил ответного взгляда. Четанзапа рассказал военному вождю о новой опасности и затем добавил:
— Недалеко от брода я встретил Чапу. Он был на охоте. Я направил его к лесным горам, чтобы он обо всем сообщил Тачунке Витко и Татанке Йотанке.
Четанзапа, как вожак Союза Красных Оленей, был одним из младших вождей рода. Старый Ворон обычно советовался с ним. Он похвалил Четана за то, что тот догадался предупредить верховных вождей об опасности.
— Когда состоится собрание совета, чтобы выслушать Токей Ито и вынести решение? — спокойно спросил Четанзапа.
Старому Ворону этот вопрос был неприятен, он опустил веки и смотрел в очаг, потом заговорил:
— Хавандшита уже вынес решение. Чотанка и я дали согласие. На четырнадцатый день после пленения сын предателя будет поставлен к столбу позора. И он умрет не как воин. Мужчины будут в него плевать, а женщины будут над ним издеваться и, наконец, убьют.
— Вождь Старый Ворон думает, что жрец и он могут решить судьбу пленника, не созывая собрания совета?
Старый Ворон наморщил лоб.
— Судьбу пленных решают военный вождь и жрец.
— Хау. Но Токей Ито не пленник. Он человек нашего рода, он дакота, он сын Большой Медведицы, он по своей воле пришел к нам. Его судьбу решает только собрание совета, и прежде всего нужно выслушать его самого.
Старый Ворон оказался между двух огней.
— У нас еще четырнадцать дней. Посмотрим. — И он сделал движение рукой, показывая, что разговор на эту тему закончен.
Старый Ворон знал, что Четанзапа умен и что молодые воины всем сердцем привязаны к нему. Если Четанзапа, как вожак Союза Красных Оленей, выступит на совете против Хавандшиты, то собрание превратится в трудную схватку. Но если не собрать совета, может быть еще хуже. В своих мыслях Старый Ворон уже видел пленника, привязанного на культовой площадке к столбу, а теперь вдруг представились рядом Четанзапа, Шонка и Хавандшита… Ему стало страшно. Он не боялся ни волков, ни медведей, ни врагов, но он боялся раздоров внутри рода. Скольких жертв уже стоила история с Матотаупой. Как было бы хорошо, если бы Шонка привез сына предателя мертвым.
«О, как было бы хорошо, если бы сын предателя сам пожелал покончить самоубийством, прежде чем его поставят к позорному столбу…»
— Жена, — сказал Старый Ворон, — ты перевязывала сыну предателя раны, ты давала ему воду, пеммикан. Но он все равно очень слаб. Как ты думаешь, будет ли он жив через четырнадцать дней и ночей?
Женщина поняла брошенный на нее взгляд мужа, ее губы чуть тронула жестокая усмешка.
— Он очень слаб. Но если вождь хочет, чтобы этот койот прожил еще четырнадцать дней и ночей, я дам ему трубку. Он привык курить, и курение поможет ему выжить.
Женщина стала набивать трубку.
Впервые Рогатый Камень через прищуренные веки наблюдал за тем, что делает женщина. Собрав всю свою волю, он даже приподнялся и сел, не прибегая к помощи связанных рук. Старый Ворон и его жена подумали, что в нем проснулась жажда курения, а он только ждал момента, когда женщина поднесет трубку к его губам. В тот же миг он резко двинул плечом и выбил трубку из рук женщины.
Это было настолько неожиданно, что она невольно вскрикнула.
Крик был услышан снаружи. Быстрее всех оказался Четанзапа. Он рванул полог палатки и бросился к очагу.
— Что случилось?
— Он ударил меня, когда я давала ему трубку, — сказала женщина.
Четан увидел трубку, лежащую на земле, увидел застывшее лицо Старого Ворона, увидел, как пленник чуть пошевелил уголками рта.
— Женщинам не годится охранять воина. — Четанзапа пренебрежительно скривил губы. — Союз Красных Оленей берет на себя охрану Токей Ито и заботу о нем, пока не соберется собрание совета. Я сказал. Хау.
Четанзапа наклонился, поднял трубку, но не отдал ее женщине.
— Я лучше возьму ее с собой, — сказал он и подал свисток.
Молодые воины тотчас вошли в палатку. Четанзапа объяснил, что они должны никого не допускать к пленнику. Еду и питье будет доставлять его, Четана, жена — Монгшонгша.
Токей Ито снова лег. Его взор погас, хотя глаза оставались открытыми.
Четанзапа принес трубку в палатку Унчиды и Уиноны. Женщины уже знали, что он заступился за пленника, и приветствовали его с робкой благодарностью и невысказанной надеждой.
— Возьми, — Четанзапа передал трубку Унчиде. — Возможно, тебе удастся сказать, что за табак в трубке.
— Он не курил?
— Нет.
На следующее утро он узнал от Унчиды, что к табаку был примешан яд. Четанзапа пошел в палатку вождя.
— Старый Ворон, иногда бывает, что и великих вождей посещает злой дух, но этот дух может быть изгнан только хорошими делами. Вчера тобой, видно, овладел злой дух, но его яд покинул тебя и перешел в трубку, которую я выкинул, чтобы злой дух не натворил новых бед. Теперь ты свободен от злого духа, и на собрании совета ты будешь защищать Токей Ито. Наступают Длинные Ножи, и нам нужен каждый отважный воин. Ты меня понял?
— Хау, — только и смог произнести Старый Ворон; он был полностью разбит.
Шли дни и ночи. Все ждали возвращения Чапы — Курчавого с известием от верховных вождей. Каждую ночь из палатки жреца доносились глухие удары барабана.
За два дня до назначенного срока вождь Старый Ворон сообщил Четанзапе, что он не будет собирать совета: Хавандшита вызывал его и сказал, что всех, кто против него, будут преследовать духи. Вечером прискакал Чапа — Курчавый. Он сообщил, что Татанка Йотанка прибудет к ним, что его нужно ждать, когда солнце будет садиться в четвертый раз…
— Это поздно, — сказал Четанзапа. — Надо готовиться действовать самим.
Когда наступил день, который Хавандшита назначил для позорной казни, Четанзапа направился в палатку Старого Ворона в праздничной одежде со всеми знаками своей доблести: с ожерельем из когтей медведя, с орлиным пером в волосах и с пучком красной оленьей шерсти. В этот день он сам взялся охранять пленника. Он снял с Токей Ито путы, и тот поднялся. Под заботливой опекой к нему вернулись силы. Он даже мог шевелить руками, хотя раны и не совсем затянулись. Выражение его лица оставалось мрачным: он знал, как велико могущество Хавандшиты. Четанзапа повел Токей Ито к Лошадиному ручью. Пленник поплавал в ледяной холодной воде и вышел на берег. Он потер свое тело песком. Четанзапа подал ему горшочек с медвежьим жиром для натирания. Это означало, что он желает пленнику сверхъестественной силы — ее, по верованиям индейцев, придает жир медведя.
Первый раз после многих лет разлуки они были вдвоем.
— Ты будешь отвечать мне, когда тебя поставят к столбу? — спросил Четанзапа.
— Тебе? Тебе — да.
— Я хочу заставить их тебя выслушать. Это будет нелегко, но ты к борьбе привык.
Как бы хотел Токей Ито ответить своему единственному другу: «Да, я привык за двенадцать лет, но я устал. Дай мне быстро и мужественно умереть». Но он не мог сказать этого Четанзапе и сказал другое:
— Так как я вижу, что ты этого хочешь, я буду держаться. Но одно ты должен знать: ты снял с меня путы, и я не позволю себя снова связать! Я буду бороться и живым связать себя не позволю!
Четанзапа проводил Токей Ито до культовой площадки посредине поселка, где уже был вкопан столб. Токей Ито подошел к столбу. Он оперся спиной о столб и смотрел на восток, где после многих серых промозглых дней поднималось солнце во всем своем блеске.
Старые и молодые воины собрались вокруг площадки, позади стояли женщины и дети. Пришли Унчида и Уинона.
Хавандшита бил в барабан в своей палатке.
Старый Ворон вышел вперед и уже хотел начать говорить, но голос отказал ему — и он жестом позвал Четанзапу.
Стояла полная тишина. Четанзапа стал говорить:
— Воины рода Медведицы! Перед вами стоит Токей Ито, сын Матотаупы. Мы все его знаем. Многих из нас он, когда еще сам был мальчиком, собрал в Союз Молодых Собак. Когда он видел всего одиннадцать зим, его добычей стало ружье вождя пауни, он убил сильнейшего волка из волчьей своры в свои двенадцать зим. Он помог отцу убить огромного гризли. В свои четырнадцать зим он десятью стрелами убил десять бизонов. Он убил много врагов и снял с них скальпы. Он стал воином. Он принес жертву Солнцу, и вы сами видите его шрамы.