— Так это все-таки он! — воскликнул Билл так громко, что привлек внимание Джо и тот подошел к группе.

— Так кто же это «он»? — спросил инженер.

— О, это очень опасный парень. Я познакомился с ним в блокгаузе Беззубого Бена на Найобрэре. Он пытался убить и ограбить художника Морриса.

— Всевышний! — воскликнул Генри.

— Удивительно, — сухо бросил Джо. — Что за ценности были у Морриса, что его захотел убить индеец. Да и вообще такие штуки не приняты у индейцев.

Билл разозлился, так как тут у него самого было рыльце в пушку

— Удивительно! — заорал он. — Мало вам еще неприятностей от этого сброда, сэр. А Топ очень опасный преступник. Не лучше и его друг Фред или Джим, как его зовут на самом деле. У художника был мешочек с долларами. Это, знаете ли, привлекает бродяг. А они хотели купить себе оружие.

— Возможно. И что ты разволновался?

— А то, что мы еще легко отделались, лишившись двух лошадей. Могло случиться похуже. Это опасные пройдохи.

— Да, но они же враги дакота

— Конечно, дакота такие негодяи не нужны. Нет, не нужны, сэр, это точно. Остается только радоваться, что оба исчезли и что наши потери не так велики.

— Ты, может быть, и прав, Билл. Я их не знаю, и все же мне не хотелось давать им приют. А вообще-то было бы неплохо заполучить двух хороших парней.

Билл и Шарлемань пошли к ручью. Они уселись на берегу и стали доедать остатки солонины. Потом Шарлемань достал кусочек зеркала и принялся бритвой приводить в порядок свою козлиную бородку. При этом он делал страшные гримасы, и Билл с усмешкой посматривал на него.

Завершив не без успеха эту процедуру, Шарлемань, в свою очередь, прищурил глаза, молча уставился на Билла.

Билл заерзал под этим взглядом, поправил шейный платок и наконец спросил:

— Ну что ты? Мукой, что ли, меня посыпали, в перьях обваляли?

— Да вот… припоминаю… а может быть, мне это просто приснилось…

— С тобой все может быть.

— Так вот, будто попал я в блокгауз Беззубого Бена… этой весной. Снег уже начал таять — и мы сидели с тобой вечерком под смоляными факелами. Ты помнишь? Сидели с тобой в углу?

— Ну, ну, как же.

— Было так уютно, тепло, а Бен подносил нам виски, и мы ели жареную медвежатину. Парни подвыпили и начали плести всякие небылицы.

— Да, да, так оно и было. Всякую чушь. — Билл вдруг смолк и помрачнел. — И отчего все это взбрело тебе в голову?

— Ты же сам заговорил о блокгаузе… Так вот, была глубокая ночь. Кто-то рассказывал об индейском вожде, который знал пещеру с золотом. Вождь по пьянке разболтал о золоте — и его прогнали из племени. И случилось же, что вождь этот оказался тут же в блокгаузе, вместе с нами. Несколько крепких парней сразу навалились на него, связали. Хотели выпытать у него тайну пещеры. Но вскоре вился Джим и освободил краснокожего. Ясно, что Джиму улыбалось стать монополистом золотой пещеры. Только, видишь ли, индеец не собирался грабить художника Морриса. Он хотел защитить его от бандитов, но…

— Тебе так кажется?.. Глупости. Индеец хотел убить и ограбить художника.

— Эх Билл, Билл! В твоей голове, голове петушиного бойца — петушиные бои, хоть ты и не пил еще виски. Зачем индейцу грабить, если он — хозяин золотой пещеры?

Билл так и вылупил глаза на Шарлеманя.

— А может быть, он ничего и не знает о пещере… может быть, люди все выдумали… понимаешь ты?

— Понимаю, понимаю. Ну, а если знает?

— Тогда, пожалуй, нужно бы приютить его. В благодарность этот краснокожий, возможно…

— Помолчал бы ты уж лучше со своими проектами. Нам этот сброд ни к чему. — Шарлемань потеребил свою козлиную бородку. — Понимаю, понимаю, отчего это ты на него наворотил. Понимаю и молчу, потому что я твой друг. Молчу!

— Вот это-то я тебе и хотел посоветовать, Шарлемаиь, иначе ты можешь стать моим бывшим другом.

Билл поднялся. Шарлемань его раздражал. После беспокойной ночи хотелось спать, но не следовало попадаться на глаза Джо, а то получишь какую-нибудь работу, а это совсем ни к чему. Наконец Билл нашел солнечное местечко, достал свое одеяло и растянулся, чтобы заслуженно, по его мнению, отдохнуть.

День прошел без новых происшествий. Но люди так привыкли к неожиданностям, что в самом спокойствии для них таилась тревога. Озираясь, они обменивались соображениями по поводу затишья, уверяли друг друга, что идет подготовка к новому налету на лагерь. Только вот — кто?.. С какой стороны засвистят стрелы?..

Один Джо оставался безразличным ко всяким такого рода предположениям. С прежним фанатизмом он требовал работы и работы. Он считал, что трасса, которую он прокладывал, лучшая, что это единственно возможная трасса для трансамериканской железной дороги. Скоро должно было начаться ее строительство. Честь инженера не позволяла ему из-за каких-то индейцев сворачивать работу.

К вечеру они настолько продвинулись, что инженер отдал приказ на следующий день разобрать лагерь и перенести его дальше на запад. В предвкушении перемен люди почувствовали себя увереннее и бодрее. Вечером у очагов уже рассуждали о преимуществах трансамериканской железной дороги.

Ночь прошла тихо. Когда наступил рассвет и подул свежий ветер, все вышли из палаток. Направились к ручью. Вода в последние жаркие дни текла еще медленней.

Билл стоял на берегу со стаканом в руках.

— Ну что ты там задумался? — спросил Шарлемань. — Поторопись. Надо поскорей разобрать палатку. Нам же выезжать на разведку!

— Знаю.

— Ну и что ж ты стоишь, точно тебя стукнули по башке.

— Посмотри на рыб.

— Каких рыб?

— Вон. Уже вторая дохлая рыба.

Шарлемань насторожился.

— Верно! Ну и смех!

— Нет, это плохой смех… Плохой смех, я тебе говорю.

— А что… неужели ты думаешь…

— Думаешь?.. Люди! — заорал Билл. — Не пейте! Не пейте больше! Вода отравлена! Рыба дохнет, плывут мертвые рыбы.

Все отпрянули от ручья.

— Проклятье! — крикнул Джо.

Генри рыгнул — и его от ужаса вырвало.

— Заканчивайте мытье! — приказал инженер. — Сейчас же сниматься. Посмотрим, далеко ли протянулся район мертвых рыб.

Хорошее настроение пропало. Люди поспешили разобрать палатки. Инструмент был еще с вечера упакован, поэтому лагерь свернули быстро, и через полчаса экспедиция пришла в движение.

Всадники направились вверх по течению. Высокие берега позволяли отряду двигаться скрытно, однако они же и ограничивали видимость.

Билл и Шарлемань, едущие впереди, поднялись на высокий, опаленный солнцем берег. Перед ними простиралась покрытая песком и золой прерия. Билл, лишившийся своего коня, ехал на одной из вьючных лошадей. Животные едва переступали ногами, точно уже с самого утра устали.

В долине ручья, где двигалась экспедиция, поднялся шум. Доносились проклятия. Билл и Чарльз направили своих спотыкающихся коней вниз, в долину.

Лошади одна за другой ложились на землю и корчились в судорогах. То же происходило и с людьми. Это было признаком опасного отравления. Санитар, который чувствовал себя не лучше других, ходил от человека к человеку и давал рвотное. Никто не имел понятия, что это был за яд.

Продвигаться дальше было невозможно. Хорошо себя чувствовали только Билл, Шарлемань, Генри, которого вовремя вырвало, и Джо. Тот, услышав предупреждение Билла, даже не подходил к воде.

Джо раздумывал, не послать ли ему нарочного назад, в главный лагерь за подкреплением. Но только четверо были на ногах. Пришлось бы оставить без помощи пострадавших. Нет, не в его характере было покидать место происшествия. Билл и Шарлемань согласились с ним, что большой переход пешком тоже таил много опасностей.

Проклятия стихли, так как они не приносили облегчения. Лучше никому не стало. Билл и Шарлемань сидели рядом, покуривая трубки.

— Если не отравился, так умрешь от жажды. Неужели нельзя вырыть колодца? — сказал Билл.

— В песке-то? А где найдешь бревна для сруба? Безнадежно. Нет, мы не будем рыть колодец, мы направимся вверх по течению. Чтобы отравить ручей, даже такой маленький, нужно немало яда. Они, вероятно, отравили только небольшой участок, около лагеря.