Л. Л. Шестаков в числе первых советских отважных летчиков был удостоен звания Героя Советского Союза, командовал одним из первых в стране 9-м гвардейским истребительным авиационным полком в тяжелых боях под Харьковом зимой 1942 года, в качестве командира полка советских асов сражался за Сталинград, на Дону, за Ростов и Таганрог.

В марте 1944 года был назначен командиром 19-го «маршальского» {15} полка, погиб в бою 13 марта 1944 года в районе города Хмельницка (Проскурова).

Всего, с учетом боев в Испании, Л. Л. Шестаков произвел около 400 боевых вылетов и на своем счету имел 23 лично и 44 в группе с товарищами сбитых самолетов противника.

Герой Советского Союза гвардии полковник Л. Л. Шестаков был награжден орденом Ленина и тремя орденами Красного Знамени.

Командир крылатых асов

Лето 1937 года было в разгаре, когда по всей стране прокатилась новая волна митингов и протестов против мятежников в Испании и поддерживающих их германских и итальянских фашистов. Советские люди восхищались мужеством и стойкостью защитников Республики и заявляли о своей солидарности с ее народом, оказавшимся на переднем крае международного антифашистского фронта. Комсомолец Шестаков неоднократно выступал на митингах и собраниях эскадрильи, и всегда эти выступления заканчивались настоятельной просьбой об отправке его в сражающуюся Испанию. И вот он с товарищами Губаревым, Буряком, Доброницким уже в Москве, затем в Ленинграде, откуда на теплоходе «Кооперация» они были отправлены добровольцами на помощь испанскому народу.

Здесь, на земле Испании, Лев Шестаков был в числе самых нетерпеливых, самых беспокойных, от которых вопросы следовали один за другим: какие самолеты у мятежников? как они себя ведут в бою? и главное - как лучше, точнее их сбивать?

Он быстро сошелся с испанскими рабочими и техниками и привлек их к сооружению не то подвала, не то полупещерного помещения, в котором оборудовал что-то наподобие стрелкового класса, где силуэты фашистских самолетов вычерчивались на стенах мелками, а прицельными устройствами служили откуда-то раздобытые линзы и стволы от старых ружей.

В небе над Пиренеями впервые он увидел фашистские самолеты: немецкие «хсйнкели» и «мессершмитты», итальянские «фиаты», «капрони», несущие смерть тем, кто встал на защиту Республики. Священное чувство гнева не покидало его. Но уже в первом бою с германским разведчиком Шестаков понял: чтобы побеждать, нужно, кроме ненависти, еще и умение, хладнокровие и готовность пойти на риск.

О его высоких боевых качествах, готовности к самопожертвованию в бою ради товарищей пишет в своей книге бывший командир эскадрильи и группы советских истребителей-добровольцев в Испании Александр Иванович Гусев.

«Мы дрались с «фиатами», - вспоминает он, - уже на пределе возможностей. И в этот тяжелый момент к нам на подмогу подоспели эскадрилья Ивана Девотченко и два звена из группы Анатолия Серова. Их атака была внезапной, ошеломляющей. Выходя из очередной вертикали, делая боевой разворот, чтобы кинуться в новую схватку, я увидел, как «фиаты» заметались. Инициатива перешла к нам. Теперь мы устремились навстречу врагу. Он начал обороняться, хотя численный перевес оставался на его стороне.

Вдруг замечаю: вдали от меня один из самолетов моей эскадрильи атакуют три «фиата». Летчик оторвался от основной борющейся группы и мог стать легкой добычей врага. Выручить друга я уже не успевал. На помощь ему подоспел пилот из эскадрильи Ивана Девотченко.

Как потом я узнал, это был Лева Шестаков. Видя, как один из «фиатов» изготовился вот-вот открыть огонь по машине товарища, Лева ринулся вперед и подставил свой самолет под очередь вражеского пулемета. Лишь по счастливой случайности Шестакова не ранило. Но машина его получила добрый десяток пробоин. Две пули ударили в бронеспинку, а одна прошила кожаные брюки, которыми гордился Лева.

Прикрыв летчика Платона Смолякова, Шестаков вместе с ним сбил «фиат». Пилот этого самолета, видимо, несколько опешил от неожиданной ситуации, когда находящийся в безопасности истребитель вдруг подставил себя под пули» {16}.

В небе Испании Шестаков проявил себя не только как мужественный, бесстрашный воин, но и как тактик-авиатор, выработавший определенные правила действий и умело применяющий их в зависимости от боевой обстановки. Вот некоторые из этих правил. Врага следует не считать, а бить. Действовать надо компактно и не отрываясь от группы. Взаимопонимание товарищей в бою, их взаимовыручка-основа основ успеха. Гибкая тактика - залог победы. Навязать бой врагу, обрушиться на него неожиданно сверху - значит одержать победу. При невозможности добиться преимущества в высоте следует использовать вражеские бомбардировщики как прикрытие от истребителей противника и бить по ним снизу. Будучи уже командиром звена и выполняя роль «чистильщика» {17}, Шестаков продолжал летать в паре на 1000-1200 метров выше общего боевого порядка и несколько сзади эскадрильи (группы). Когда эскадрилья вступала в бой, он атаковал врага сверху, гнал вниз, где его встречал огонь самолетов основной группы. Такой прием после, в годы Великой Отечественной, широко использовали наши летчики-истребители.

Шестаков летал преимущественно в паре и был одним из активных сторонников использования такой тактики в бою, когда взаимодействие ведущего с ведомым может обеспечить успех в схватке с противником. Эту тактику он применил спустя четыре года в боевой работе возглавляемого им полка, и она стала господствующей в нашей авиации. Там же, в Испании, он овладел практикой штурмовок, полетов на морские цели и овладел ночными полетами.

Неоднократно в воздушных боях, видя грозящую товарищу опасность, Шестаков смело и своевременно приходил на помощь, пренебрегая опасностью, которой подвергался сам. Так было в Сарагосской операции в августе 1937 года, когда он, не раздумывая, бросился па помощь П. Смолякову, прикрыл его своим самолетом. Так было в Теруэльской операции в декабре 1937 года, когда Шестаков спас летчика-испанца, придя ему на помощь в критический момент атаки того тройкой «мессеров».

Шестаков одним из первых в группе открыл личный счет сбитых самолетов противника. В последующих воздушных боях этот счет постоянно увеличивался.

Всего он совершил в Испании более 150 вылетов, провел свыше 90 воздушных боев. На его счету числилось 39 сбитых самолетов противника, из них восемь он сбил лично и 31-в группе с другими пилотами.

Как боевой летчик, Леи Шестаков обладал удивительной способностью - при встрече с вражескими самолетами он молниеносно, в уме как бы, проигрывал предстоящий бой, брал на себя инициативу и вел каждую схватку наступательно, страстно, однако с расчетом. Были в группе советских добровольцев-истребителей летчики и более удачливые, чем он. По темпераменту же ведения боя, чувству коллективизма и готовности идти на самопожертвование Шестаков не имел равных.

«Об этом веселом и славном товарище и друге, - рассказывал другой советский летчик-доброволец П. Е. Смоляков, - у нас у всех сохранилась светлая, самая сердечная память. А у меня в особенности. Мы терпели порой неудачи и теряли в бою товарищей, и, если бы в нашей среде не было таких людей, как Лев Шестаков, нам пришлось бы гораздо труднее всегда находиться в «форме», переносить разлуку с Родиной, родными и близкими и каждый день смотреть смерти в глаза».

Таким остался 22-летний Лев Шестаков в памяти тех, с кем он сражался в Испании.

Возвращаясь на Родину, Шестаков и его товарищи посетили могилу Карла Маркса в Лондоне на Хайгетском кладбище. Об этом посещении свидетельствует сохранившаяся фотография, на которой изображены советские летчики-добровольцы П. Е. Смоляков, Л. Л. Шестаков, Г. А. Соборнов, А. В. Селиверстов.