Я задумалась, рассеянно глядя на однотонную толпу, но в голову не приходило ничего путного, была полная сумятица.

Ладно, доживём этот вечер, а с утра я подумаю, что тут можно сделать.

Остаток вечера я пила шампанское, улыбалась в тридцать два зуба, что-то говорила журналистам, которых на некоторое время пустили в зал, а потом выпроводили.

Домой мы вернулись поздно вечером, и я тут же, раздевшись, завалилась спать.

Сил не было совершенно.

Утро началось, как это у меня часто бывает, с головной боли. Впрочем, нечего было коньяк с шампанским мешать. С такого коктейля мне, как правило, головная боль обеспечена.

Потерев виски, я приняла холодный душ, переоделась в красную кофточку и чёрные джинсы, и вошла на кухню.

- Как ты? – спросила Беата, потягивая кофе.

- Нормально, - вяло ответила я, зевая, - голова трещит.

На кухне была только подруга, я опустилась рядом с ней, и налила себе кофе.

- Сейчас, когда время есть, вплотную займёмся Зосей, - сказала я, - меня вот интересует, чем она в последнее время занималась. Работала? Хобби какое-нибудь было?

- Хобби, - задумалась Беата, - да не было ничего такого, хотя, стоп, она футбол любила.

- Футбол? – поразилась я, - блондинка любила футбол?

- Такой вот казус, - хмыкнула Беата, - она с детства обожала разный спорт, а футбол больше всего. Ни одного матча не пропускала, мяч с мальчишками гоняла, и регулярно на «живые» матчи ходила. Конрад всегда смеялся, ему нравилось,

что у неё такие же, как и у мужчин, увлечения.

- Наверное, поэтому и бросил, - вздохнула я, - надоела ему

пацанка.

- Не надо так говорить, - вздохнула Беата, - да, Зося пила пиво под матч, и хрустела чипсами, но она была, прежде всего, девушкой. И девушкой романтичной.

- Сочетание несочетаемого, - протянула я, - мужчины этого не любят, и считают, что женщины должны знать своё место. Не раскисай. Надо проверить все её контакты. Звони по знакомым, порасспрашивай, а я пока кашу сварю.

Пока Беата висела на телефоне, я вынула из шкафчика коробку геркулеса, и поставила на огонь воду.

Когда она закипела, засыпала хлопья, кинула кусочек сливочного масла, и стала медленно помешивать варево.

Беатка выскочила за дверь, искать телефонную книгу, и прихватила с собой радиотелефон, а мобильный оставила на столе.

Я задумчиво помешивала кашу, и слегка вздрогнула, когда услышала звон. Это был Беатин мобильный, и я, отложив ложку, раскрыла телефон. Номер был засекречен.

- Слушаю, - сказала я на английском.

- Где деньги, дрянь!? – услышала я, и впервые в жизни усомнилась в своём знании английского языка.

- Что, простите? – удивилась я.

- Не прикидывайся, что ничего не понимаешь, я тебе дом спалю!

- Давай, - тоном старосты пионервожатых, то бишь, не приёмлющим возражений, отчеканила я, - отвечать будешь со всей строгостью закона!

- Оборзела, да? – мой собеседник несказанно обозлился, - думаешь, памятуя о твоих фокусах, я молчать буду? Тут же тебя сдам, и никакой адвокат тебе не поможет. Дом конфискуют, и за убийство Эрика посадят.

- Чего? – заорала я, - что ты сказал?

- Что слышала! Думаешь, вдовой стала, сына сбагрила, и теперь живёшь спокойно? Не дам я тебе спокойной жизни!

- Ладно, - согласилась я, - какие твои условия? Что ты от меня хочешь?

- Я хочу только своё! Ты меня нагрела, а теперь делись.

Кстати, накинуть придётся, я за тебя в тюрьме сидел.

- Ладно, - севшим голосом протянула я, - где встречаемся?

- В кафе «Викинг», через три часа.

- Хорошо, - прохрипела я, а собеседник насторожился.

- Что у тебя с голосом?

- Мороженого наелась, - буркнула я, и демонстративно закашлялась.

- Тогда до встречи, - и он отключился, а я обрушилась на стул. Не верю, что Беатка могла убить супруга! Она его любила!

И что теперь делать? Идти в кафе? Если не пойти, то, чего доброго, этот мерзавец и впрямь дом сожжёт. Вместе с его обитателями.

Придавленная лавиной негативной информации, я сидела на стуле, как пришибленная, пока не вернулась Беата.

- Я кое-что узнала, - сказала она, держа в руках книгу.

- Беат, - сдавленно проговорила я, - а ты Эрика любила?

- Конечно, - ответила она, - Тадеуш был моей первой любовью, юношеская страсть, а потом костёр любви потух. Когда я встретила Эрика, я уже была готова к настоящей, когда два человека заботятся друг о друге, любви. Никого я так не любила, как Эрика, и вряд ли уже полюблю. Збышек не в счёт. Он соотечественник, милый парень, я питаю к нему симпатию, мне хорошо с ним, но настоящие чувства я испытала только раз в жизни. А почему ты спросила? – спохватилась она, и я, с минуту поколебавшись, пересказала ей телефонный разговор.

- Ты это серьёз? – ошалела Беата, - ты поверила глупостям?

- Я не поверила, - вздохнула я, но, поймав её грустный взгляд, добавила, - в глубине души не поверила, а разум твердил: неужели я её совершенно не знаю? Но я доверилась своему чутью, и решила тебе всё рассказать.

- Правильно сделала, - Беатка рухнула на стул, - ничего не понимаю! У него просто было слабое сердце! И оно остановилось! Мы идём в кафе! Хочу выяснить, кто тут дебильными шутками занимается и дам ему в нос для острастки, чтобы неповадно было.

- Ты знаешь, где это кафе? – спросила я.

- Недалеко, - ответила Беата, - слушай, осторожнее, так ведь и

дом спалить можно, - и она выключила убегающую кашу.

Макс с Иваном Николаевичем проснулись, когда мы уже

накрыли на стол, и мы вчетвером сели завтракать.

- Сегодня дождя нет, - сказала вдруг Беата, - поэтому мы с Викой на выставку, а вы чешите рыбу ловить. А потом устроим себе шопинг.

- Ладно, - кивнул Макс, и по их довольным лицам я поняла, что они довольны таким положением вещей.

Потом мы переоделись. Я в ярко-синее платье в обтяжку, затянув талию широким, красным ремнём, надела красный плащ и красные шпильки. Шею замотала синим шарфом, я взяла синюю сумочку, и вышла из комнаты.

Беатка не стала выпендриваться, она была в джинсах, кроссовках, зелёном свитерке и бежевой курточке.

Пока мужчины не видят, мы выскочили на улицу, и поехали в кафе.

- Не понимаю! – кипела Беатка всю дорогу, - кому понадобилось глупости придумывать? Ну, сейчас я выскажу ему всё, что думаю!

Но в кафе мы столкнулись с новой проблемой. Мы не знаем звонившего в лицо.

- Ничего, - сказала Беата, - он-то меня в лицо знает!

- Точно! – обрадовалась я, - мысль простая, как валенок. Закажи что-нибудь, кофе например.

- Тебе покрепче?

- Конечно, - и она затараторила на датском.

Время подошло к назначенному часу, миновало пять минут, и мы стали оглядываться по сторонам.

Посетителей в кафе было немного. Молодая парочка пила кофе, хихикая. За другим столиком сидел полноватый мужчина в строгом костюм, а на тарелке у него возвышался огромный бутерброд. Пара старичков о чём-то степенно беседовали, попивая кофе с булочками, и два приятных молодых человека потягивали кофе, о чём-то общаясь между собой.

- Может, они? – кивнула Беата на парней, - кто-нибудь из них?

- Чего тогда не подошли? – задала я резонный вопрос.

- Действительно, - и подруга глотнула кофе.

Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в помещение вошёл молодой человек лет тридцати. Он был одет в джинсы, свитер и куртку, а голова была лысой. Неприятный колючий

взгляд равнодушно скользнул по нам, он огляделся по

сторонам, и сел за столик.

Официант принёс ему пиво, и парень, постоянно оглядываясь, вынимая мобильный, чтобы взглянуть на дисплей, просидел полчаса.

- Не идёт, - констатировала Беата, когда официант поставил перед нами уже четвёртую чашку кофе, булочки с кремом и фруктами, - интересно и непонятно.

- И номера не высветилось, - вздохнула я, продолжая наблюдать за парнем.

- Чего ты на него пялишься? – спросила Беатка, перехватив мой взгляд.