Раздался вскрик, один грабитель рухнул в картонные коробки, другой, стоявший на лестнице, свалив стеллаж с бумагами, оказался погребён под грудой папок.

- Вика, ты что творишь? – подбежал ко мне Макс.

- Там грабители! – воскликнула я, сунув ему в руки ружьё, а сама бросилась в подвал. Остальные поспешили за мной.

Стеллаж зашевелился, грабитель откинул его в сторону, но под грудой бумаг оказался не грабитель, а... Дима.

- Что ты тут делаешь? – вскрикнула я.

- Покоя никакого нет, - разозлился Макс, - думал, что на отдыхе не увижу это упыря! Так нет же! И он тут!

- Макс, спокойно, - пролепетала я.

- Что он тут делает? – взорвался мой муж.

- Ты меня спрашиваешь? – поспешила я откреститься от всего.

- Гуляю под кипарисами! – рявкнул Дима, - приехал твою жену соблазнять! Как ты на это посмотришь? – и, схватившись за поясницу, охнул, - чем это меня?

- Солью, - я выдавила подобие улыбки.

- Знаешь, Викуля, - вдруг сказал Макс, - ты супер! Первый раз в жизни я не буду ругаться на твои выходки, потому что в этот раз ты сделала всё правильно. Давно следовало этому упырю анфас подстрелить!

- Ева, любовь моя, дай мне ружьё, - попытался разогнуться Дима.

- Даже не надейся! – рявкнула я, а Макс вдруг захохотал.

- Ты чего? – нахмурилась я.

- «Кавказскую пленницу» вспомнил! – взвыл супруг, - садитесь, товарищ, нет, я лучше постою, - и я тоже захохотала.

- Я смотрю, у вас веселья через края, - пробурчал Дима, и, по-прежнему держась за спину, поднялся по лестнице, и ушёл.

- А кто второй-то? – спросил Иван Николаевич, и откинул в сторону коробки, а у меня началась смехоистерика.

- Я же сказала, без третьего раза не обойтись! – выла я, глядя на распластанное тело Збышека.

- Очень хорошо, - вздохнул Иван Николаевич, подхватывая парня за одну руку, Макс за другую, и они втащили его в гостиную.

Пожилые дамы с глупым видом смотрели на молодого человека. Мы с Беатой притащили тафту с террасы, и мужчины свалили Збигнева на неё.

Беата полила ему на лицо воды, и тот открыл глаза, моргая, как целлулоидный пупс.

- Что это было? – спросил он.

- Привет, - слабо улыбнулась я, - я приняла тебя за грабителя, и выстрелила солью.

- Чего? – он попытался сесть, взвыл, и кубарем скатился с тафты, - как ты мне надоела! – он резко разогнулся, схватил меня за плечи, и стал трясти, как грушу, - как жаль... – он замолк, глядя на меня с ненавистью.

- Чего тебе жаль? – фыркнула я.

- Что я не преступник, - прошипел он, - а то придушил бы тебя, глупая курица!

- Смотри, не заплачь от расстройства, - ухмыльнулась я, резко оттолкнув его. Он не удержал равновесия, плюхнулся на задницу, разразился ругательствами, и встал с пола.

- Вика, как тебя угораздило? – повернулась ко мне подруга.

- А откуда мне было знать, что у тебя в подвале бродят мой поклонник и твой любовник, - буркнула я, - или мне у потенциальных грабителей паспорта спрашивать?

Тут заговорила тётка Агнета. Да не просто заговорила.

Пожилая дама ругалась на незнакомом языке, кричала, на чём свет стоит. А потом ткнула в меня костлявым пальцем с аляповатым перстнем с синим камнем.

- Твоя подружка ещё хуже, чем мне говорили! – вскричала она на английском, - подобное притягивает подобное! Не успела осесть земля на могиле моего брата, как ты в дом любовника привела! Путана! Ещё хочешь, чтобы я тебе позволила с сыном видеться! Чему ты можешь научить малыша? Развратница! Тебя следует материнских прав лишить! Ты лентяйка и разгильдяйка!

Беата побелела, как полотно. Тётка Агнета орала на двух языках, чередуя датский и английский, а потом вдруг посинела, схватилась за горло, и упала на диван.

У неё мгновенно начала опухать шея, дыхание стало шумным и прерывистым, и мы не на шутку перепугались.

Беата бросилась звонить врачам, старушки квохтали над ней, а я металась по дому, не зная, что предпринять.

Сделать старушке искусственное дыхание? Вряд ли это поможет. Ей становилось всё хуже и хуже.

Но врачи приехали быстро, осмотрели больную и вынесли вердикт – отёк Квинке. Они сделали пожилой женщине укол, и она немного пришла в себя. Голос вернулся, но был хриплый.

- Отчего мог произойти аллергический шок? – протянула я.

- Она говорит, что у неё аллергия только на сандал, - прошептала мне Беата, и я зажала рот рукой.

- Что? – не поняла подруга.

- Палочки! – прошипела я, - ароматические палочки! Среди них есть сандаловые!

- Ну, и на что это мне? – закатила глаза Беата.

Я пожала плечами, а подруга толкнула меня в бок локтём.

- Живее, туши эту дрянь, пока они не сообразили, что к чему.

- А чем так пахнет? – вдруг спросила одна из подружек.

Короче говоря, мы спалились. Орать тётка Агнета не могла, зато испепеляла Беату взглядом.

В итоге старушку госпитализировали, её подружки, наградив

нас свирепыми взглядами, удалились, а Беата рухнула на тафту.

- Может, мне ещё разок родить? – задумчиво спросила она, - девочку. Назову Юлитой или Яниной, но, только, чтоб отца не

было. Чтобы никто у меня малыша не отнял!

- Это как? – засмеялась я, - из пробирки? ЭКО?

- Ага, - подруга невесело улыбнулась, - а то первые остались с отцом, третий с родственницей мужа, которая меня к ребёнку ни на шаг не подпускает? Чем я так плоха? Да, Эрик был аристократ, интеллигентнейший человек. Я любила его за его благородство, за его бескорыстность. Я обожаю нашего сына. А в итоге что? Эта старая ведьма регулярно сюда наезжает, суёт нос во все углы, читает мне нотации. Я, по её мнению, что, всю жизнь должна одна куковать? Я тоже живой человек! Хочу любви, ласки, внимания. Хотя, что эта старая дева понимает? Эрик мне рассказывал, что её растили, как принцессу, она всё детство провела в монастыре в молитве, да с вышиванием. Её оттуда выпустили в двадцать лет, попытались выдать замуж, да дальше помолвки не доходило. От неё все женихи сбежали. Сейчас не то время для такого воспитания. Мужики сразу хотят секса, им не до Шекспира под луной. Когда их родители поняли, что натворили, было уже поздно. Сделанного не воротишь. Была бы она ещё симпатичной, а так, страшнее атомной войны. Теперь она завидует всем молодым и симпатичным, устроившим себе жизнь. Она бесилась, когда Эрик женился на мне, разведённой. Ещё бы! Пользуюсь успехом у мужчин!

- Надо было ей сказать, что я четвёртый раз замужем, - усмехнулась я.

- Лично скажу, если ввалится! – у Беаты засверкали глаза, - представлю ей Макса, уточнив, что он у тебя четвёртый.

- Ну, и стервы же мы! – засмеялась я.

- Знаешь, а стервой быть легче, - протянула вдруг Беата.

- Естественно, - кивнула я, - здесь не надо вилять и изворачиваться. Хотя это тоже своего рода искусство. Она мне не понравилась.

- Ясное дело, - кивнула подруга, - неприятная особа. Политес не всегда полезен. Нужно, чтоб он был, но только в ненавязчивом виде. Итог ты имела честь сегодня лицезреть.

- Что-то я утомилась, - вздохнула я, - давай, что ли, со стола уберём.

Мы споро взялись за дело, но Беата ещё была на взводе, потому продолжала плакаться.

- Знаешь, о чём я мечтаю? – горестно вздыхала она, - уехать на фиг из этой страны контрастов, купить домик в провинции Италии, Испании или Португалии, завести лимонные кущи, ферму. Виноград там развести. Готовить из лимонов ликёр, вино из винограда, открыть пиццерию, или там таверну какую. Чтобы по дому бегали дети, слышался смех, веселье. Чтобы на праздники семья собиралась за столом, все пели, смеялись, плясали, и пили домашнее вино.

- Так уезжай, - улыбнулась я, - в чём проблема?

- Боюсь, - честно сказала подруга, - здесь у меня связи и знакомые. Тут я имею имя и работу, а там всё придётся заново строить. Это сложно и трудно. Итальянский я знаю плохо, а испанский и португальский вообще не знаю. Я как страус, засунула голову в песок и сижу.

- Неправильная позиция, - вздохнула я, - в любой ситуации можно найти решение.