Видимо, на судьбе ему было написано, любить только одну, а другие не только не затмевали ту, единственную, но даже казались какими-то скучными и пресными.

Но господин случай на то и существует, чтобы устраивать людям небольшие встряски. Однажды, возвращаясь в свой особняк под Парижем, Кшиштоф стал свидетелем аварии, и не смог проехать мимо. Счёт шёл буквально на секунды, но он успел вытащить из горящей машины женщину, и через мгновенье прогремел взрыв.

Родные этой женщины, да и сама она, не знали, как его благодарить, и в тот момент он почувствовал, что хочет творить добро. Что хочет помогать людям, помогать властям, бороться за справедливость. И он помогал. По мере своих сил, конечно, потому что жандармы не в восторге от его помощи.

В управлении его уже знали, и постоянно сердились, когда понимали, что он замешан в очередное дело, и у него даже имеется знакомый представитель власти. И этот представитель категорично предупредил Кшиштофа, чтобы тот не смел больше соваться в дела правоохранительных органов.

Кшиштоф говорил, а у меня в душе родилось тепло к этому человеку. Я понимала его отношение к людям, и, наконец, разглядела Кшиштофа по существу. И я почти уверена, что он ничего противозаконного не совершал. Дойдя до этого, я всерьёз озадачилась, вспомнив разговор с Женей, но решила пока не отвлекать Кшиштофа.

Поскольку его частную деятельность пресекали, Кшиштоф придумал выход, и открыл частное сыскное агентство, чем довёл до белого каления жандармов.

Поначалу в агентство обращались лишь обманутые супруги, с просьбой, проследить за их половинками. Но у Кшиштофа имеется хорошо налаженный бизнес, и ему не было необходимости хвататься за что попало. Он выбирал загадки, собрал команду, и сейчас его агентство приносит стабильный доход.

Месяц назад в агентство обратилась женщина, звали её Вероника, Вероника Янчевская. Суть её проблемы заключалась в её сестре, которая пропала полгода назад. Конечно, Вероника обратилась в жандармерию, но они до сих пор ничего не сделали. Девушка пропала, и где она сейчас, и что с ней, одному Богу известно.

Доминика и Вероника наполовину русские, по материнской крови, но родились и выросли в Варшаве, окончили институт, а потом появилась возможность уехать в Париж, работать по контракту. Архитекторы по образованию, они устроились в одну дизайнерскую фирму, пройдя соответствующие курсы.

Сначала всё шло отлично, но Доминика вдруг стала вести себя странно. Обычно сёстры ничего не скрывали друг от друга, делились малейшим, что происходило в жизни обеих, и

странные звонки, зазвучавшие в доме, удивили Веронику.

Доминика явно что-то скрывала, она стала скрытной,

задумчивой, и растерянной. В роковой день рано утром раздался телефонный звонок, Доминика мало что сказала, кинула:

- Выезжаю, - и без лишних слов выбежала из квартиры, ничего не объясняя сестре.

Вероника извелась за весь день, сестра не отвечала на звонки, вообще не реагировала, и на следующий день не пришла, в итоге она обратилась в жандармерию. Но представители власти ей ничем не помогли, приняли заявление, и до сих пор занимаются расследованием, а Вероника решила действовать.

Конечно, Кшиштофа это заинтересовало, и он стал наводить справки о сёстрах. Всё подтвердилось, образование архитектурно-строительное, работают дизайнерами, ранее не привлекались.

Казалось, что ситуация тупиковая, все знакомые в один голос твердили, что сёстры, девушки на редкость сплочённые. Никаких секретов не имели, очень общительные, но они всегда были вместе, неразлучно. У обоих были парни, и

Кшиштоф лично допросил Армана и Пьера, но разговор с ними ничего не дал, но через пару дней наступила некоторая ясность.

Пьер любил Доминику, и хотел сделать ей предложение, но, прежде чем, думать о женитьбе, он должен был окончить медицинский институт, и учился он в Лондоне. Доминика как-то приехала к нему в Англию, и что-то с ней произошло. Пьер сам не понял, но его подружка стала на некоторое время странной, задумчивой, даже испуганной. Словно она что-то обдумывала, а потом вдруг резко вернулась к жизни, будто бы нашла оптимальное для себя решение. Пьер и думать забыл об этой метаморфозе, но после исчезновения девушки, и допросов, неожиданно вспомнил.

Пришлось Кшиштофу ехать в Лондон с Пьером. Они

вспоминали по минутам, как Пьер с Доминикой проводили время, и выяснилось, что Ника стала странной, когда она заходила к нему в институт. Конкретно, в тот день Пьер задерживался на лекциях, Ника его ждала, потом она посетила дамскую комнату, и вышла оттуда странной, испуганной.

Пьер спрашивал её, что случилось, но вразумительного ответа не получил.

- Но я всё выяснил, - сказал Кшиштоф, и замолчал. Поганец! На самом интригующем месте!

- Так кто убийца? – хотела знать я.

- Не могу сказать, - вздохнул Кшиштоф, - это только мои предположения, и я должен их проверить.

- Идиот! Ещё трупы будут! Меня за мою самодеятельность уже прошерстили в полиции, а тебя вообще пришибут, если не сдашь убийцу. Почему ты молчишь?

- Хорошо, скажу, тут замешана Машина тётка.

- Что ты сказал? – я своим ушам не поверила, - что за бред? Она же в Москве в данный момент! Человек не может находиться в двух местах одновременно!

- Верно, не может, - кивнул он, - но убивает другой человек, а она подстрекатель.

- Кого ты подозреваешь? – я чуть ли ногами не затопала, но он ничего сказать не успел, я по выражению его лица поняла, что на пляже посторонний. Обернулась, и увидела инспектора,

Яцека, и Макса. Шли они в нашу сторону. Заметив троицу, Маша бросилась к нам, и испуганно спросила:

- В чём дело?

- Сама ещё не знаю, - протянула я, - добрый день, инспектор.

- Действительно, - кивнул пан Седляк, - день добрый, даже очень добрый, потому что убийца найден.

- Найден? – опешила я, - и кто он?

- Стоит перед вами, - кивнул он на Кшиштофа, - пан Каминский, вы арестованы по обвинению в убийстве трёх человек, пройдёмте в отделение.

Маша тихо ахнула, Яцек ухмыльнулся, по выражению его лица было ясно, что это ему доставляет удовольствие, и я запоздало почувствовала неприязнь к нему. Похоже, ему доставляет радость тот факт, что невинного человека за решётку посадят. Покосившись на хмурого супруга, я встала на дыбы, разве что шерсть на загривке не поднялась, как у моей кошки Маньки, когда она видит чужую собаку у нас на участке. С той разницей, что у меня шерсть отсутствует, зато красными пятнами пошла. Видимо, Макс догадался об обуревавших меня чувствах, и схватил меня за руку, но я тут же вырвалась,

готовая инспектору лицо расцарапать.

- Вы же обещали! – заорала я не своим голосом, - мы же договорились!

- Обещал, - кивнул пан Седляк, - но дело в том, что у меня имеются неоспоримые улики.

- Это, какие же, интересно? – продолжала я вопить на весь пляж.

- Найден пистолет с его отпечатками пальцев, мы пробили их по базе данных, и это оказались отпечатки Каминского, - бесстрастно ответил инспектор, - извините Эвива, но я ничего не могу сделать в такой ситуации.

Я словно на стену налетела, посмотрела на Кшиштофа, потом на инспектора, и опять повернулась к Кшиштофу.

- Ты всё знаешь, - негромко сказал он, кивнув мне, - теперь твоя очередь, - и позволил себя увести.

- О чём это он? – Макс посмотрел вслед инспектору и

Кшиштофу.

- Ни о чём, - рассеянно ответила я, обогнула их, и пошла по направлению леса. Было, о чём поразмыслить, и к тому же я злилась. Как он умудрился оставить отпечатки на пистолете? Как бы там ни было, но я ему поверила, и сейчас была несказанно взбешена. Конечно, факты, против них не попрёшь, но я верила его словам о непричастности, и не понимала ничего.

- Подожди, - Маша догнала меня, - в чём дело? Он ведь не виноват?

- Не виноват, - эхом отозвалась я, - я не знаю точно, - повернулась я к ней, - но я ему поверила. Он мне много чего интересного рассказал, дал мне ниточки к этому делу. Так что успокойся, я буду выяснять, откуда взялись его отпечатки на этом пистолете.