Они мгновенно рассыпались в разные стороны, как стая воробьев.
Лишь амазонка бесстрашно оставалась на месте, спокойная, точно смерть потеряла над ней свои права.
Ловким прыжком соскочила она с коня, спокойно нагнулась и кончиками своих изящных пальцев, затянутых в перчатку, подняла патрон, фитиль которого едва слышно потрескивал.
Свидетели этой удивительной сцены на мгновение застыли в томительном ожидании.
Мужчины и женщины, друзья и враги — все затаили дыхание при виде этого поступка, говорившего о необычайной смелости молодой женщины.
Грациозным движением руки бесстрашная амазонка кинула патрон в находившийся недалеко «claim», и тотчас же раздался взрыв, похожий на пушечный выстрел.
Шепот изумления и одобрения пробежал по рядам индейцев и ковбоев; а между тем среди этих людей было немало храбрецов.
Ни разу не дрогнула ее рука, ни один мускул прекрасного лица не выдал волнения. Горделивая и властная, она стояла, устремив на Стальное Тело магнетический взгляд черных глаз, и долго не сводила его, будто желая очаровать ковбоя.
Он чувствовал, что все его существо вспыхнуло пламенем.
Сердце взволнованно забилось, и от напряжения кровавой пеленой заволокло зрачки глаз, которые он не в силах был от нее оторвать. Это была дуэль взглядов. Ее глаза, черные и глубокие, в которых отражалась упорная, несокрушимая воля, встретили его взгляд, блестящий и острый как стальной клинок…
Пристыженные своим беспорядочным бегством, в особенности тем уроком храбрости, который им преподала женщина, всадники снова стали группироваться вокруг амазонки.
Отважная попытка Стального Тела не дала, таким образом, никаких результатов, и ковбою пришлось снова начать борьбу, исход которой из-за столь сильной противницы был неизвестен.
Стальное Тело, не знавший до сих пор врага, который мог бы ему противостоять, и убежденный в справедливости защищаемого им дела, пришел в страшный гнев.
— Гром и молния! — заворчал он. — Будь вместо нее мужчина, я бы живо спровадил его… на тот свет!
Между тем лошадь амазонки, замечательно выдрессированная, подбежала к своей госпоже, выделывая грациозные курбеты.
Стальное Тело чувствовал, что из-за этой женщины ускользнет и надежда на спасение.
Он сильно хлопнул в ладоши перед мордой лошади, и она, испугавшись, отпрянула назад.
В этот момент он сжал в кулаке правую руку молодой женщины, просунул эту руку под мышку и сказал ей очень вежливым, хотя и несколько насмешливым тоном:
— Сударыня, вы у меня в плену.
Однако она, будучи истинной американкой, привычной к спорту, обладала такой силой, которой мог бы позавидовать любой мужчина.
Придя в себя от неожиданности, она энергично дернула плечом, но тщетно: рука ее была как в железных тисках.
Ее всадники с яростным криком подскочили к борющимся.
— Сударыня, — обратился к ней ковбой, — прикажите своим людям удалиться отсюда на расстояние выстрела из карабина, в противном случае…
— В противном случае? — спросила она с иронией.
— В противном случае я вас убью.
В ответ на его слова она громко расхохоталась и тем же ироническим тоном сказала:
— Нет, вы не убьете меня. Вы не посмеете… Кроме того, это было бы слишком подло.
— Вас целая сотня, а нас всего двадцать пять человек… Вы нападаете на нас без всякого повода… Вот это, действительно, подлость…
— Берегитесь!
— Вы подвергаете опасности нашу жизнь, а между нами есть две молодые девушки — такие же женщины, как и вы… Кроме того, мы защищаемся…
— О, я отомщу… я отомщу вам за это оскорбление…
— Прикажите вашим прохвостам удалиться!..
— Не хочу.
— В таком случае я отдам вас Черному Орлу.
— Неужели!
— Да! Я скажу ему: вождь, вот женщина, которая хотела погубить твою дочь и ее подругу — француженку.
— Ну, и что ж?
— Увидите, разделяет ли краснокожий предрассудки людей белой расы. Увидите, помешает ли ему ваш магнетический взор укротительницы зверей привязать вас к столбу пыток и проделать над вами страшную операцию скальпировальным ножом.
ГЛАВА XIII
Она не сдавалась и продолжала энергично упираться.
Угрозы Стального Тела не производили на нее никакого впечатления.
— Вот как! — смеялась она. — Так, значит, обычай скальпировать еще не вышел из моды?
— Нисколько, не угодно ли взглянуть…
И он указал ей пальцем на лежавшего у стойки в кровавой луже несчастного Джошуа.
Она бесстрастно взглянула на эту ужасную картину и сказала резким голосом:
— Ваш друг, вождь команчей, нарядил этого джентльмена в красный колпак?.. Поздравляю!
— Да, Черный Орел — тонкий художник, добросовестный и искусный.
Видя, что у нее нет сил высвободиться из железных тисков Стального Тела, она обернулась к своим всадникам, стоявшим поодаль в нерешительности, и крикнула:
— Никого не щадить! Мужчин всех расстрелять! Француженку взять живьем…
— Еще один шаг, — загремел Стальное Тело, — и, клянусь вам, эта женщина будет мертва!
Угроза ковбоя подействовала.
Человек с раздробленной рукой, не слезавший, несмотря на свою рану, с коня, имел, очевидно, серьезные побуждения дорожить жизнью прекрасной незнакомки.
Он отдал приказание — всадники тотчас удалились на почтительное расстояние, зная по опыту, что Стальное Тело не замедлит выполнить угрозу, так напугавшую их предводителя.
Не обладай Стальное Тело такой сверхъестественной силой, ему не удалось бы преодолеть сопротивление своей оригинальной пленницы, не прибегая к каким-нибудь не совсем корректным приемам.
Это была удивительно элегантная борьба, если судить по внешнему виду соперников.
Друзья Стального Тела не подозревали, что, сохраняя внешнее спокойствие и учтиво улыбаясь, он тратил при каждом шаге силу, которую можно было бы сравнить только с силой, затрачиваемой ломовой лошадью, и что каждое движение этой прелестной молодой женщины способно было сбить с ног любого обычного мужчину…
С ее губ ни на минуту не сходила какая-то странная улыбка, придававшая ей еще больше загадочности и прелести.
Трудно было сказать, зачем полуоткрылись эти алые губы: для страстного поцелуя или для укуса.
Она, казалось, была одушевлена двумя противоположными чувствами: восхищением перед этим сильным мужчиной и одновременно глубокой ненавистью к нему.
Эта женщина, привыкшая к подобострастной лести и рабскому повиновению, испытывала какое-то неизведанное наслаждение, какое-то удовлетворение, встретив человека более сильного, чем она сама, — прихоть ее авантюристической натуры, и в то же время не могла простить удара, нанесенного ее самолюбию.
Она равнодушно прошла мимо хрипевшего Джошуа и окинула высокомерным взглядом Черного Орла, как бы говоря: «Мне не страшен твой длинный и скальпировальный нож»
Но вот ее взгляд упал на Элизу и Колибри.
Спокойная и непоколебимая в самые опасные минуты, она при их виде не смогла сдержать себя и дала полную волю необузданному гневу.
— Чего вы, наконец, хотите, сударыня? — прервала ее Элиза негодующим голосом, — я совершенно вас не знаю, никогда вас не видела… Ни я, ни мои родители никогда не причиняли вам ни малейшего зла. Вы же нас третируете, как злейших врагов; угрожаете мне, грозите моим родителям…
Незнакомка презрительно пожала плечами:
— Эта девочка меня допрашивает! Я — пленница… Я не желаю отвечать. Будь я на свободе, то снизошла бы, пожалуй, к мольбе и, быть может, ответила бы.
Элиза побледнела и сжала в руке револьвер:
— Берегитесь, не доводите меня до крайности!
— Уж не убьете ли меня… и вы? Все говорят здесь об убийстве. К счастью, все ваши угрозы не выполняются. А если бы вы и убили меня… вот уж, что меня мало беспокоит… Я не боюсь ничего… и никого!