«Осмейте…»
Осмейте
Разговор о смерти,
Пусть жизнь пройдет не по моему
Под глупое тявканье пушек,
И неба зрачки наполнив помоями,
Зальется дождем из лягушек.
Я знаю, как алчно б
Вы бросились к этой стране,
Где время убито, как вальдшнеп,
И дни все страшней и странней;
И эти стихи стали пачкой летучек,
Которых прочесть никому но посметь,
Где краской сырою ложится на тучах
«Оксана жизнь и Оксана — смерть!»
Чьи губы новы и чьи руки — не Вы,
Чьи косы длиннее и шире Невы,
Как росы упали от туч до травы,
И ветер новых войск: —
Небывших дней толпа
Ведет межмирный попок,
Где синий сбит колпак
И эту русую росу
И эту красную грозу
Я первый звездам донесу.
Граница
Гляжу с улыбкой раба;
Одного за другим под знамена
Грозясь несет ведеба,
Взывая в даль поименно!
Какой человек в подъемнике
Подбросился вверх, как мячик!.. —
Склонились внезапно домики
Для взоров искусно зрячих,
Их много вдали игрушечных
Свалилось, как черный козырь,
Когда от дыханий пушечных
Бежали по небу розы.
Светись о грядущей младости
Еще не живое племя…
О, Время! Я рад, что я достиг
Держать тебе нынче стремя.
Москва, Октябрь, 1914.
Проклятие Москве
С улиц гастроли Люце
Были какой-то небылью,
Казалось — Москвы на блюдце —
Один только я неба лью.
Нынче кончал скликать
В грязь церквей и бань его я,
Что он стоит в века
Званье свое вызванивая?
Разве шагнуть с холмов
Трудно и выйти на поле,
Если до губ полно
И слезы весь Кремль закапали
Разве одной Москвой
Желтой живем и ржавою.
Мы бы могли насквозь
Небо пробить державою.
Разве Кремлю не стыд
Руки скрестить великие
Ну так долой кресты!
Наша теперь религия;
Давид Бурлюк
«Газета футуристов», «Осенняя антология»
Утверждение бодрости
Всякий молод молод молод
Животе чертовский голод
Я бросаю гордый клич
Этот краткий спич!
Будем кушать камни травы
Горечь сладость и отравы
Будем лопать пустоту
Глубину и высоту
Птиц зверей чудовищ рыб,
Ветер глины соль и зыбь
Каждый молод молод молод
Животе чертовский голод
Все что встретим на пути
Может пишу нам идти.
Делец
Посмотрел на лес ядреный:
«Бревна ладить на острог;
Уголь, клепка, дров вагоны…
Знатна прибыль! крупный торг!»
Бреге стал реки широкой:
«Вот так сплав — фарватер знатный!..
Здесь построю дом высокий
Сколько силушки бесплатной!»
По степи табун пронесся:
Храп ноздрей и пыль копыт:
«Пелион свезу на Оссу,
Лишь бы диких приручить!..
Приспособить мудрой лямке,
Чтоб тянули день и ночь,
Косогор, высоты, ямки
Научились превозмочь.
Сила вся в повиновеньи —
Прилежанье чтите, труд!
Пусть вступает в управленье
Министерством мистер Кнут…
Если ж знойно встанет буря
Вал подъемлется с глубин,
Я поставлю споро-мудро
Мощно лопасти турбин.
Все, вокруг себя, что вижу:
Все стихии, всю природу
Под ярмо, смеясь, принижу
и создам рабопороду!»
Призыв
Приемля запахи и отрицая вонь…
Русь — один сплошной клоповник!..
Всюду вшей ползет обоз,
Носит золоте сановник,
Мужичок, что весь промозг.
Осень… тонем студной… слякоть…
«Номера» — не заходи:
Обкусают звери мякоть —
Ночь «центральных» — проведи…
Всюду липкою тряпицей
У грудного заткнут рот!..
Есть? — вопли десятерицей —
Тошноты моря и рвот.
Русь грязевое болото
Тянет гнойный, пьяный смрад…
Слабы вывезть нечистоты
Поселенье, пристань, град.
Грязь зовут — враги — отчизной!..
Разве этом «русский быт»?!.
Поскорее правим тризну —
Празднинствам параш, корыт!..
Моем мощной, бодрой шваброй
— Милый родины удел
Все, кто духом юно-храбрым
Торопясь, не оскудел!