425. Заклинание[432]
Ты лети, мой сон, лети,
Тронь шиповник по пути,
Отягчи кудрявый хмель,
Колыхни камыш и ель.
И, стряхнув цветенье трав
В чаши белые купав,
Брызни ласковой волной
На кувшинчик водяной.
Ты умчись в немую высь,
Рога месяца коснись,
Чуть дыша прохладой струй,
Звезды ясные задуй.
И, спустясь к отрадной мгле,
К успокоенной земле,
Тихим вздохом не шурши
В очарованной тиши.
Ты не прячься в зыбь полей,
Будь послушней, будь смелей
И, покинув гроздья ржи,
Очи властные смежи.
И в дурмане сладких грез,
Чище лилий, ярче роз,
Воскреси мой поцелуй,
Обольсти и околдуй!
ПАВЕЛ КОЗЛОВ
(1841–1891)
426. Забыли вы
Глядя на луч пурпурного заката,
Стояли мы на берегу Невы.
Вы руку жали мне; промчался без возврата
Тот сладкий миг; его забыли вы…
До гроба вы клялись любить поэта;
Боясь людей, боясь пустой молвы,
Вы не исполнили священного обета;
Свою любовь — и ту забыли вы…'
Но смерть близка; близка моя могила.
Когда умру, как тихий шум травы,
Мой голос прозвучит и скажет вам уныло:
Он вами жил… его забыли вы!..
ВЛАДИМИР МАЗУРКЕВИЧ
(1871 —?)
427. Письмо («Дышала ночь восторгом сладострастья…»)[433]
Монолог
Дышала ночь восторгом сладострастья…
Неясных дум и трепета полна,
Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна.
Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои,
Мгновенья мне казалися часами…
Я вас ждала; но вы… вы не пришли.
В окно вливался аромат сирени,
В лучах луны дремал заглохший сад,
Дрожа, мерцали трепетные тени,
С надеждой вдаль я устремляла взгляд;
Меня томил горячий воздух ночи,
Она меня, как поцелуй ваш, жгла,
Я не могла сомкнуть в волненьи очи, —
Но вы не шли… А я вас так ждала.
Вдруг соловей защелкал над куртиной.
Притихла ночь, в молчании застыв,
И этот рокот трели соловьиной
Будил в душе таинственный призыв.
Призыв туда, где счастие возможно
Без этой лжи, без пошлой суеты,
И поняла я сердцем, как ничтожна
Моя любовь, — дитя больной мечты.
Я поняла, что счастие не в ласках
Греховных снов с возлюбленным моим,
Что этот мир рассеется, как в сказках
Заветных чар завороженный дым,
Что есть другое, высшее блаженство,-^
Им эта ночь таинственно полна, —
В нем чистота, отрада, совершенство,
В нем утешенье, мир и тишина.
Мне эта ночь навеяла сомненье…
И вся в слезах задумалася я.
И вот теперь скажу без сожаленья:
«Я не для вас, а вы — не для меня!»
Любовь сильна не страстью поцелуя!
Другой любви вы дать мне не могли…
О, как же вас теперь благодарю я
За то, что вы на зов мой не пришли!
СТЕПАН СКИТАЛЕЦ
(1869–1941)
428. «Колокольчики-бубенчики звенят…»[434]
Колокольчики-бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль…
Тройка мчится, комья снежные летят,
Обдает лицо серебряная пыль!
Нет ни звездочки на темных небесах,
Только видно, как мелькают огоньки,
Не смолкает звон малиновый в ушах,
В сердце нету ни заботы, ни тоски.
Эх! лети, душа, отдайся вся мечте,
Потоните, хороводы бледных лиц!
Очи милые мне светят в темноте
Из-под черных, из-под бархатных ресниц…
Эй, вы, шире, сторонитесь, раздавлю!
Бесконечно, жадно хочется мне жить!
Я дороги никому не уступлю,
Я умею ненавидеть и любить…
Ручка нежная прижалась в рукаве…
Не пришлось бы мне лелеять той руки,
Да от снежной пыли мутно в голове,
Да баюкают бубенчики-звонки!
Простодушные бубенчики-друзья,
Говорливые союзники любви,
Замолчите вы, лукаво затая
Тайны нежные, заветные мои!
Ночь окутала нас бархатной тафтой,
Звезды спрятались, лучей своих не льют,
Да бубенчики под кованой дугой
Про любовь мою болтают и поют…
Пусть узнают люди хитрые про нас,
Догадаются о ласковых словах
По бубенчикам, по блеску черных глаз,
По растаявшим снежинкам на щеках.
Хорошо в ночи бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль..;
Сквозь ресницы очи милые блестят,
Обдает лицо серебряная пыль!..