– Фу, блин! – облегченно вздохнул Василий и бросил монтировку на палубу. – Ну и попадалово! Ты живой, урод?

– А чо мне сделается? – оскалил желтые зубы Серега. – Только башку, кажись, поцарапали.

– Фигня! – махнул рукой Василий. – У тебя все равно там одна кость. А ты, пассажир, чо глазами лупаешь?

– Понять пытаюсь, – вздохнул хронопутешественник, – уразуметь хочу цель и смысл мирозданья!

– Хрен ли тут разуметь? – пожал плечами матрос. – У нас на борту без малого две тонны левой водки. Вообще-то, товар для Тиграна, однако кто-то нас местной шпане сдал, вот они опередить и пытались, ублюдки. А ты молодец, однако, – не зря камбалой кормили!

– Рад стараться, товарищ генерал! – криво усмехнулся Натан.

– Вась, а Вась, – обратился Серега, – поправиться бы! Вишь, кровью истекаю!

– Поправиться? – призадумался матрос. – Это дело. Пока, значит, наши полпреды варганят войну и мир.

Расположились на корме возле задней стенки рубки. С палубы подобрали две уцелевшие бутылки водки, из-под бухты каната Серега, как фокусник, извлек два грязных граненых стакана.

– Ничего страшного, – заверил Натан. – Я из горла могу.

– Наш человек, – кивнул Василий, отвинчивая крышку. – Ну, будем!

Беседа начальников продолжалась недолго – усталые бойцы едва успели перекурить принятую натощак дозу. После этого их призвали, и началась стремительная молчаливая работа: матросы доставали из трюма коробки, а приехавшие с Тиграном мужики перетаскивали их и штабелировали на деревянном настиле днища баржи. Вся процедура заняла, наверное, минут пятнадцать-двадцать. После чего последовала команда отдать швартовы. Командиры пожали друг другу руки, Тигран перелез на свое судно, которое, бодро тарахтя дизелем, шустро двинулось в сторону, противоположную от поселка. Глядя ему вслед, Степаныч шумно вздохнул и перекрестился.

– Ты ж в Бога не веришь! – подал голос слега окосевший Серега. – Гы-гы-гы!

– Инстинкт, м…а! – рыкнул капитан. – Или рефлекс. В общем, наследие предков! А вы, значится, опять бухаете… без команды?!

– Виноваты, гражданин начальник! – стукнул себя в грудь матрос. – Давай по команде бухать!

– И ты туда же? – спросил Степаныч, глядя на Натана. – Ты, пассажир, с Серегой поосторожней – убивец он у нас. И с головой не дружит!

– Я помню, – кивнул путешественник.

– Лечить надо, – сказал Василий, задумчиво разглядывая непочатую бутылку. – Хорошо, однако, паленку фасовать научились – прям, как настоящая.

– Ладно, пошли в кубрик, – махнул рукой капитан. – Опосля на Тайск двинем. И чтоб там мне ни-ни!

Раскочегаривать солярную печку никому не хотелось, поэтому закусывали остатками холодной вчерашней камбалы и капустой. В ходе беседы за «завтраком» прояснились дальнейшие планы мореходов: в поселке надо будет попытаться избавиться от утопленника и забрать «геолухов» с их шмотками. После чего, судя по обмолвкам, предстоит еще одна рисковая операция, но уже где-то в другом месте. Натан справедливо заподозрил, что Степаныч пустым возвращаться не собирается и, наверное, загрузится чем-нибудь ценным – например, икрой. Уточняющих вопросов он, конечно, задавать не стал. Зато вопрос задали ему:

– А ты, пассажир, чо мыслишь?

– Да я… – замялся Натан. – Вообще-то, мне в Первомайск надо. Спрошу в Тайске, можно ли оттуда добраться. Если нет, я бы с вами в Столицу отправился. Возьмете?

– Взять-то возьмем, – призадумался Степаныч. – Однако жмур у нас… А в поселке долго болтаться не резон. Коли ты там слиняешь, неладно может выйти.

– А пускай бумагу напишет, – подсказал Василий. – Грамотный небось.

– Верно! – обрадовался капитан. – В случай чего ментам и предъявим. Усек, паря?

– Ну-у…

– Короче: щас допьем, стол расчистим и пиши. Бумага у меня гдей-то была – пара листов. В обчем, так: я, такой-то и сякой-то… Паспорт номер… Проживающий по адресу… С числа такого-то являюсь рабочим какой-то партии. В связи с обстоятельствами шел в поселок Тайск и заплутал. Увидел в море катер номер такой-то, приписанный туда-то, – я тебе продиктую. Катер, значит, увидел и стал подавать сигналы бедствия. После того в мою сторону направилась лодка. Ну, а дальше все как было – врать не надо. Разумеешь?

– Ага, понял.

– Молодец! – одобрительно кивнул Степаныч. – Подпишешься и число проставишь – тока не седняшнее, а вчерашнее. По-хорошему надо, конечно, тебя ментам представить как свидетеля, однако ж здесь ими который год и не пахнет. А держать тебя при себе мы права не имеем.

В детском портфельчике, где капитан хранил судовую документацию, нашлось листов пять помятой, но чистой бумаги. Зато на судне не оказалось ни одной авторучки, так что Натану пришлось орудовать простым карандашом. Приступая к непростой процедуре писания, он не забыл водрузить на нос очки – пусть окружающие привыкают, чтоб потом меньше спрашивали.

Когда Натан закончил свое произведение, катер уже швартовался к полуживой деревянной пристани вольного поселка Тайск. Видимая с палубы часть данного населенного пункта производила удручающее впечатление – кругом развалины, всюду валяется гнутое ржавое железо и мусор, в котором преобладают пустые бутылки. Естественно, во всей округе нет ни кустика, ни деревца, хотя кое-где пышно колосится крапива. Вид местных жителей вполне соответствовал окружающему пейзажу.

– И чего здесь только нет! – философски заметил Василий и начал перечислять: – Магазина нет, почты нет, больницы нет, электричества нет, милиции нет, воды – и той нет!

– Ну, воды-то здесь, кажется, достаточно! – не поверил Натан.

– Это разве вода? Она ж соленая!

– А река?

– Что река? В нее по приливу морскую воду загоняет, а по отливу всякая дрянь течет. Однако и до той не доберешься, поскольку ил.

– Как же тут люди живут?

– Да разве они живут? – усмехнулся моряк. – И разве ж это люди?!

Пока суд да дело, Серега первым оказался на берегу и вступил в контакт с туземцами. Вдоволь наобщавшись, он вернулся на катер:

– Степаныч, я до Евлаха сбегаю! Я мигом!

– Какого еще Евлаха? – подозрительно спросил капитан.

– Да ты его знаешь – он тут гольца озерного коптит. Это ж сказка! Это ж песня!

– А-а, этот… – вспомнил Степаныч. – Да, голец у него знатный! Ну, возьми пару пузырей и беги. Тока быстро! Э! Э, погодь! Чо про геолухов-та сказывают?

– Да чо сказывать-то? Вон там они – на бугре в бараке сидят. Мужики пропились и на отходняке маются, а у пацана крыша поехала – дверь и окна завалил изнутри и чуть что из тэ-тэшки шмаляет. Ну, пошел я!

– Валяй… – дал отмашку капитан и задумался, посматривая на единственного матроса, оставшегося на борту.

– Не, Степаныч, – уловил мысленный посыл Василий. – Ты ж знаешь: я на этот берег ни ногой. Пускай к ним пассажир сходит!

– А? – спросил капитан, обращаясь к Натану. – Ты ж, коли не врешь, тоже из энтих. Сходил бы – не чужие все-таки.

– А мне тут яйца не оторвут? – усомнился для вида Натан.

– Могут, конешно, – кивнул капитан. – Тока ты вроде не из ссыкливых. Или мне показалось?

– Да иду, иду! – рассмеялся Натан. – Шмотки ихние сразу тащить, или сперва разговаривать будете?

– Пускай сразу тащат – некогда нам тут! – отмахнулся Степаныч.

Путь был недолог. Указанный барак красовался в некотором отдалении от прочих строений. Вдоль его стен громоздились груды банок, бутылок и пузырьков из-под одеколона, которые подпирали строение под самую крышу. Крыша, естественно, была дырявой.

В ответ на стук в дверь внутри грохнул выстрел, и в обшивке образовалась еще одна дырка – характерного размера и формы. Натан благоразумно стучал обрезком трубы, стоя сбоку, и потому не пострадал.

– Вы что, совсем охренели?! – заорал хронопутешественник. – За вами катер пришел, придурки!

Крик возымел действие – кто-то внутри начал разбирать завал у двери. Минут через десять Натан уже сидел за пустым столом в загаженном бараке и слушал рассказ юного охламона. Рассказ прерывался то спазматическими рыданиями, то вспышками дикой злобы на весь свет.