— Не совсем. Я — дизайнер. То есть рисовать приходится много, но это отнюдь не пейзажи, портреты или что-либо еще в том же духе. Когда становится тоскливо, беру свой ноутбук, пакую рюкзак — и сюда, на родину.
— То есть, ты здесь родился? — уточнила Гелька.
— Ну да. Родился, учился в местной школе, потом поступил в институт. Ну и остался в столице.
— Повторил путь Михайло Ломоносова, — ехидно прокомментировала Гелька.
Практически, — серьезно заметил Игорь. — Просто я всегда знал, кем хочу быть. И знал, что в Заречье мне с такой профессией делать нечего. Поэтому, как только выдавалась свободная минутка, корпел над учебниками. Ну и рисовал, понятное дело, руку набивал. Школу с медалью окончил, это-то меня и спасло. Как медалисту мне из четырех вступительных экзаменов всего два пришлось сдавать: математику и творческий. Ну, математику я назубок знал, честно говоря, мне этот предмет всегда нравился. Творческий по рисованию я прошел. Вот так и поступил. Еще думал, наивный, что так и должно было быть. А потом, когда присмотрелся к своим однокурсникам, послушал, как они сдавали историю отечества и иностранный язык, холодным потом покрылся. Эти дисциплины я бы завалил, даже без вариантов.
— А мне пришлось все экзамены сдавать, — неожиданно призналась Гелька. — Правда, их у нас всего три было. Математика, английский и история отечества. В общем, то же самое, только без творческого. Набрала проходной балл — тютелька в тютельку. Еще бы одна четверка — и все, пролетела бы мимо бюджетного отделения, пришлось бы деньги на образование искать.
— А ты кем работаешь?
— Финансовым директором экспедиторской конторы.
Игорь критически смерил спутницу взглядом, в котором читалось: «А не врешь, подруга?..»
— Впрочем, позавчера я оттуда ушла. Надоело терпеть выходки начальства. Вот и решила отдохнуть немного, привести себя в порядок..
Чем дальше, тем больше скепсиса наблюдалось в глазах Игоря. Гелька поняла, что он не верит ни единому ее слову. Ее это ужасно разозлило. Да что он о себе возомнил?! Тоже мне, талант-самородок! Наверняка сам без работы торчит, вот и приперся сюда! Ага, за вдохновением, как же! Пусть кому другому расскажет!
Вконец рассердившись, Гелька замолчала.
— Ну и? — спросил через некоторое время Игорь.
— Что — и? — поинтересовалась Гелька.
— Что за игра в молчанку началась? Я тебя чем-то обидел?
— Нет, все в порядке.
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем!
— Что мне больше всего нравится в современных барышнях, так это виртуозный уход от вопроса! Называется «догадайся сам, почему я на тебя обиделась»! Извини, дорогая, но я не ясновидец и не телепат, мысли твои читать не могу. Так что, может быть, все же раскроешь причины своей внезапной холодности?
— Я уже пришла. И если не возражаешь, давай на этом закончим? Я ужасно вымоталась и хочу отдохнуть.
— Я так понимаю, что на чашку кофе могу не рассчитывать?
— Вот именно.
— Что ж, тогда не смею задерживать!
Развернувшись, Игорь пошел по улице вверх.
Гелька состроила ему вслед рожицу и закрыла за собой калитку. Подумаешь, обидели его, бедного-несчастного! Нечего было такую физиономию делать, когда она ему про работу рассказывала! Если хочешь за девушкой ухаживать, так какого же черта у тебя на лбу написано «лгунья»?! И вообще, она себе нового парня пока что не ищет. В конце концов, она еще Германа до конца не отшила. Вот порвет с ним все отношения, тогда можно и подумать на сей предмет…
Герман сидел, уткнувшись лицом в колени, и мерно раскачивался из стороны в сторону. Ужасно хотелось есть, хорошо хоть, эти сволочи водой его напоили. Правда, заставили за это вычистить багажник. И даже скребка не дали или тряпки какой! Как хочешь, так и крутись. Все ногти себе обломал!
Герман плохо понимал, что происходит вокруг. Судя по всему, у захвативших его бандитов возникли какие-то проблемы с машинами. Их главарь то и дело ругал своих подручных на чем свет стоит, отдельно поминая их матерей и интимную жизнь прочих родственников. Потом откуда-то взялся трактор, Германа тут же спрятали, а минут через пятнадцать выпустили обратно. Трактора уже не было, зато бритоголовый матерился так яростно, что проняло даже безучастного ко всему, отупевшего за сутки езды в багажнике Германа. Судя по всему, очередное Заречье опять оказалось пустышкой. Осталось еще одно. Если Гельку и там не найдут, его убьют. Это Герман сознавал со всей определенностью.
Тонкая пижама нисколько не согревала от холода, и Германа начала бить дрожь. Ночь все увереннее вступала в свои права, но Герман боялся смежить глаза. Вполне вероятно, эта ночь — последняя в его жизни. А все Гелька виновата, будь она неладна!
Зачем он только связался с ней? Совершенно не подходящая для него партия, правильно тогда ему мама сказала. А он, дурак, не поверил. Вот и итог-, из-за этой дряни он за прошедшие сутки прошел через все круги ада! Его били, унижали, угрожали — и все по ее милости!
Самое обидное, когда он только с ней познакомился, Ангелина выглядела этаким ангельским созданием, под стать своему имени. Лишний раз голос не поднимет, перед начальством стойку делает, исполнительная, аккуратная. Да и в бухгалтерии неплохо разбирается. Он тогда сказал сам себе: «А чем не жена?» — и планомерно пошел на приступ. Увы, долгого завоевания не получилось. Гелька сдалась подозрительно быстро, да и при ближайшем рассмотрении смирением и покорностью не отличалась ни на грош. Она мигом попыталась им командовать, крайне нетерпимо отнеслась к заявлению, что он не заинтересован пока в совместном проживании, да и в целом проблем с ней было больше, нежели с любой другой из его предыдущих девушек.
Герман на мгновение задумался, что бы он сделал, попадись ему сейчас Гелька, и руки его сами собой сжались в кулаки. Нет, если только удастся выйти живым из этой передряги, он разорвет с ней всяческие отношения! Безответственная и глупая девчонка! Нашла с кем в игры играть! А он ведь ее, между прочим, предупреждал! Но разве она его слушала?..
Захарыч сидел за столом, тупо глядя на висящие над дверью часы. Что случилось? Почему от бригады никаких новостей? Неужели повязали? И чего теперь ждать? Визита людей в погонах?
Как же все запуталось! Не работа, а сумасшедший дом! Сегодня ему лично пришлось разбираться с рейсами, успокаивать трех взбешенных клиентов — слава богу из мелких, и решать прочую текучку! И это ему! Начальнику! Мерзавец Влад на звонки не отвечал, да и посланный за ним водила сообщил, что тот вчера вечером забрал из общежития свои вещи и отбыл в неизвестном направлении. Крыса! Подонок! Сучий потрох!
В окно светила луна, похожая на головку сыра, кем-то обгрызенную по краю. Что же делать? Торчать здесь и дальше, ожидая неведомо чего? Глупо. Но куда тогда отправиться? К Светке? Нет, только не это. Слушать щебетанье этой безмозглой озабоченной куклы нет никакого желания. Тем более, что она наверняка начнет задавать вопросы о своей ненаглядной подружке, и он тогда точно сорвется и наорет на нее. В итоге придется долго мириться, раскошеливаться на дорогие подарки и всячески ублажать эту идиотку. Значит, в коттедж.
Как любой уважающий себя бизнесмен, Захарыч при первой же возможности обзавелся небольшим особнячком километрах в десяти от кольцевой автодороги. Добираться оттуда до работы было не близко и совершенно неудобно, но престиж есть престиж, и ради него Захарыч был готов терпеть и полуторачасовую дорогу, и одиночество в роскошно декорированных стенах особняка.
Светку в особняк он не стал перевозить из принципа. Даже не рассказал ей, что у него есть жилье за городом, хотя она наверняка о чем-то таком догадывалась. Во-первых, он всегда мог остаться у нее на ночлег, а с учетом того, что ее квартира находилась буквально в двадцати минутах езды от конторы, это было безумно удобно. Во-вторых, женщины, подобные Светке, всегда мыслят получить неограниченный доступ к карманам своего благодетеля. У некоторых это даже получается. Морочат мужикам головы, выходят за них замуж, а потом начинают нагло тянуть с них бабло. Еще и в позу встают: мол, а ты что хотел? Женился, так раскошеливайся!