— Ну как, Демьян? — с иронией в голосе спросил Филипп.

— Уж больно много смертей, — в тон ответил Жизневский.

— Много хотят, — на ходу бросил Филипп и решительно скрылся за больничной оградой.

Прошло тридцать долгих минут, а Кургаева все не было. Наконец-то Демьян Алексеевич увидел врача.

— Договорился! — ликующе объявил Филипп Федорович. — Вот только поместить некуда после операции. Придется забирать с собой, домой.

— Только бы сделали все, что надо! А выходим сами, — одобрительно ответил Жизневский.

Вскоре Мамеда Юсуфова на носилках унесли в хирургическое отделение. Вместе с ними ушел и Филипп Федорович Кургаев.

Каким мужеством и хладнокровием должен был обладать хирург клиники, чтобы в условиях оккупации взять скальпель, встать к операционному столу и провести сложнейшую операцию тяжело раненному советскому воину. По существу, каждая такая операция — это настоящий врачебный и гражданский подвиг. К сожалению, имена этих бесстрашных героев — хирургов 1-й городской больницы Минска — пока установить не удалось. Но мы знаем, что среди них был замечательный патриот нашей Родины Евгений Владимирович Клумов. Его имя — символ высокого патриотизма, верности своему врачебному долгу, народу. В Минске он жил и работал с 1921 года. Здесь стал кандидатом медицинских наук, доцентом, профессором.

Несмотря на строгий оккупационный режим и контроль со стороны гитлеровских властей, он возвратил в строй сотни советских патриотов. Е. В. Клумов не дожил до светлых дней победы. В 1944 году, незадолго до освобождения Белоруссии, он вместе с женой был умерщвлен гитлеровцами в газовой камере и сожжен в Малом Тростенце. За совершенный подвиг по спасению наших советских людей Е. В. Клумову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. В настоящее время его именем названа 3-я клиническая больница Минска (бывшая 1-я городская больница).

Через два дня после поездки в Минск с Мамедом Юсуфовым из деревни Тарасово в город снова выехала подвода.

На ней сидела «больная» Софья Антоновна Василевская. Ее муж Герасим Ефимович объяснил своим соседям, что Софьюшке стало плохо и что он везет ее в город, к врачу.

В передок телеги положили мешок картошки, килограмм сала да, на всякий случай, литр самогона. После предъявления пропусков на контрольном пункте повозка направилась не в больницу, а к Юбилейному базару.

— Ты, Софьюшка, будь осторожна, — наказывал Герасим Ефимович жене. — Ценой не скупись. А то мы знаем вас, баб. Любите поторговаться. Главное — йоду достань, уж больно просил Виктор Иванович.

— Кто знает, как получится, — отвечала Софья Антоновна. — Раньше-то на этот йод и не смотрела. А сейчас, поди, на золото не сыщешь! Ну и жизнь настала.

Когда подвода подъехала к Юбилейной площади и остановилась под развесистыми тополями, базар был уже в полном разгаре. Прямо на булыжнике были разложены модельная обувь, домашняя утварь, горшки с цветами, музыкальные инструменты — гитары, цимбалы, мандолины, балалайки. Да только покупателя на все это найти было трудно. Толкаясь, люди носили на вешалках и предлагали свои лучшие выходные платья, костюмы. Они теперь им были ни к чему. В городе в цене были соль, хлеб, картофель. Уже около часа Софья Антоновна толкалась между этими несчастными людьми, ища лишь один только йод для раненых в Тарасове. Вдруг ее внимание привлекла женщина, в руках которой была марля. «Сколько бы вышло бинтов!» — невольно подумала она.

Еще не приняв окончательного решения, Софья Антоновна подошла к хозяйке столь ценного для тарасовцев товара.

— Продаешь? — спросила она.

— Продаю. Конечно, не тюль, но для теперешних времен занавески получатся отменные.

— Метров десять — пятнадцать?

— Все двадцать пять! Богом клянусь! Если с головой подумать, на все окна занавесок хватит, да еще и на накидки для подушек останется.

— Сколько просишь?

— Деньги, дорогая, мне ни к чему. Продаю только на обмен.

— Мешок картошки. — Тут же, не задумываясь, предложила Софья Антоновна.

— Согласна.

Так была приобретена марля, так нужная для перевязок раненых! Потолкавшись еще по базару, Софья Антоновна выменяла и пузырек йода. Задание Виктора Ивановича Лошицкого было выполнено. В ту же ночь покупки Василевских были переправлены Филиппу Федоровичу Кургаеву.

А дня через два на тот же Юбилейный базар за медикаментами отправились Ядвига Францевна Лапицкая и Мария Ивановна Пикулик.

Чтобы не привлекать внимания гитлеровцев на контрольном сторожевом посту, женщины взяли с собой своих маленьких детей. Их поход также был удачным.

Добытые марля и медикаменты очень пригодились в лечении раненых. Правда, все это не могло покрыть и сотой доли всей потребности в медикаментах и перевязочном материале. Однако в первые дни пребывания раненых на оккупированной территории эти покупки, несомненно, сыграли свою важную роль.

В то время можно было заметить, что в Тарасове почти в каждом доме печные трубы дымились дольше и чаще обычного. В русских печах в огромных чугунах кипятились бинты и белье раненых. После стирки, чтобы не привлекать внимания немецких властей, все это высушивалось здесь же, в избах или на чердаках.

Острая нехватка перевязочного материала вынуждала Кургаева не раз обращаться за помощью к местным жителям деревни Тарасово, поселка Ратомка.

Патриоты, возглавляемые В. И. Лошицким, организовывали сбор простыней, наволочек, марли. Все это разрезалось на узенькие полоски и использовалось для перевязки ран.

Почти каждую ночь узлы с грязным бельем от раненых приносили неутомимая Женя Ильченко, Вера и Леонида Жизневские, а от них белье для стирки жители разбирали по своим домам.

В лечении раненых применялись и народные средства — травы. Дефицитными стали листья лопуха, пастушья сумка, алоэ. Собранная трава тщательно промывалась сначала родниковой, а затем кипяченой водой. Потом трава, листья измельчались и толклись в деревянной ступе. Полученный жмых в ведрах доставлялся раненым. При перевязке из жмыха отжимался сок прямо на гноящиеся раны. Результаты лечения были просто поразительными! Раны быстро затягивались.

Именно в этот период, как никогда, пригодились фармацевтические знания Ефима Владимировича Саблера. Ежедневно, соблюдая необходимую осторожность, на огородах, в садах, прилегающих к деревне дорогах он разыскивал целебные травы. Найденные наиболее ценные образцы Ефим Владимирович показывал чаще Жене Ильченко, Демьяну Алексеевичу Жизневскому или Кольке Пикулику, а они эти травы показывали всем остальным односельчанам. Практически в сборе целебных трав участвовали все жители деревни Тарасово.

Так компенсировалась острая нехватка медикаментозных средств.

Собирая материал о пребывании раненых в Тарасове, я часто слышал от жителей деревни фразу: «Повозка по кругу». Вот что о ней рассказал бывший тяжелораненый воин, лечившийся в Тарасове, ныне живущий в Минске Тимофей Андреевич Максимов:

— Враги не давали нам ни крошки хлеба, ни капли воды. Только один раз в день, рано утром, разрешалось съездить за водой к деревенскому колодцу. Дорога за водой проходила почти через всю деревню. Расчет оккупантов был очень прост: ранний рейс исключал возможность контактов раненых с местными жителями. Мне самому лично много раз приходилось ездить на повозке за водой. Как правило, рейс от канцелярии до колодца мы совершали часов в пять-шесть утра. Но враги просчитались… Как только на повозке мы въезжали в деревню, тут же из домов к нам подбегали женщины, юноши, девушки и быстро передавали хлеб, картошку, молоко, лук, табак. Бывало, пока проедешь деревенской улицей до колодца и обратно, под сеном скапливалось большое количество продуктов для раненых.