Браудер понял только последнее слово, но, стараясь сохранить приличие, только пожал плечами.

— Я вам объяснить… — кокетливо сказала Кремер. — Он не ходит мой постель потому… он имеет теперь такую… ну, пожилую женщину. Я их видеть два раза…

— Пожилую женщину? — нетерпеливо перебил ее Браудер.

— Ну да! Она есть элегантный женщина — это правда… Но я на Петр не сердиться. Мне было с ним хорошо любить… теперь другой женщина с ним хорошо, не так ли?

— Вы — прелесть, — констатировал Браудер.

На лице звезды бара «Романе» появилась лукавая улыбка. Пока молчала, она действительно казалась очаровательной, но долго пребывать в этом состоянии не могла:

— Та женщина сказал то же самое…

— Ну конечно… — согласился Браудер и внезапно спохватился: — Какая женщина?

— Та, любовница Петр…

Браудер уставился на нее широко раскрытыми глазами:

— Вы говорили с ней?

— Разумеется, — сказала Кремер, не понимая удивления своего собеседника. — Мы, женщины, любить говорить об общих мужчинах, что были раньше…

Браудер глубоко вздохнул и посмотрел на Пауэлла, который в ответ только пожал плечами.

— Где вы с ней говорили? — жалобно спросил Браудер.

— Естественно, здесь, в бар… Я же не мог с ней говорить, если она сидеть с Петр. Это был бы фокус. Она здесь был, но один, так я с ней говорить… хорошо говорить, — продолжала рассказывать звезда бара «Романо», и ей было совсем непонятно, отчего у этого красивого американца такое глупое выражение лица.

Уставившись на ковер, Браудер спросил:

— Когда это было?

— Прямо сейчас… когда герр шеф меня звала здесь. Эта женщина сидеть рядом со сценой, и я ее сначала не узнавать. Я подумал, светлый волос ей быть лучше. Она, та женщина, был блондин, по…

И тут Браудер, не дослушав ее, стрелой вылетел из кабинета. Удивленная звезда осталась с открытым ртом. Затем, покачав платиновой головой, уже по-немецки спросила Пауэлла:

— Что случилось, герр Пауэлл?

Пауэлл усмехнулся:

— Ревность, Гизела, ревность…

— Они оба с Петром встречаются с той женщиной?

— Именно так, — кивнул Пауэлл. — Мы еще поговорим об этом… А теперь бегите, ваш номер.

Остановившись в дверях, Кремер спросила:

— Так с английским у меня уже лучше?

— Конечно, — согласился Пауэлл, — только вы иногда говорите очень быстро.

— Я подучусь, — с улыбкой ответила звезда мюнхенской поп-музыки и вышла.

Пауэлл поудобнее уселся в кресло и стал ждать…

Браудер вернулся через четверть часа и устало плюхнулся рядом с англичанином. Налив себе полную рюмку джина, он залпом осушил ее.

— Разве это возможно?

— На свете все возможно, дружище, — успокоил его Пауэлл. — Наверняка ее след простыл, не так ли?

— Да… Она ушла сразу же после беседы с этой сумасшедшей девицей. По крайней мере, так мне сказал официант.

— Думаю, что он не лгал… Позвать его?

Браудер махнул рукой:

— Не надо… Я сам убедился, что ее там нет. Черная женщина там только одна, но она черная вся, целиком… Той нет нигде. Я был в умывальной комнате и в гардеробе… Там она взяла чемоданчик и исчезла. — Он снова наполнил рюмку и указал на телефон — Как звонить в город?

Пауэлл пододвинул к нему белый аппарат, и Браудер не без колебаний набрал номер.

— Это Браудер, — сказал он в трубку, — будьте любезны мне… Да… да, мистер… это я… Очень любопытно: эта женщина была в баре «Романо» полчаса назад… Я знаю это совершенно точно… Что вы говорите? Конечно, я был там… Нет… Да, доложу вам обо всем лично… Сейчас же еду. — Положив трубку, Браудер сказал Пауэллу: — Дружище, я бы с большой радостью поступил так же, как и вы. — И, уже уходя, меланхолично добавил: — Я так и думал, что большего тюфяка, чем Штрайтцер, не найдешь.

46

Галва был счастлив: трюк, с помощью которого он сумел предотвратить похищение инженера Машиты, стал звучным аккордом его десятилетней карьеры чехословацкого разведчика. А то, как он сумел это осуществить, сейчас ему казалось совсем простым. Как и все, что хорошо завершается.

Все продолжалось пару минут, прежде чем он сумел выйти из этого состояния и осознать, что раунд до конца не выигран. Сзади на шоссе остались Крайски с Сантанелли. На какое-то время он от них избавился, но только на какое-то… Вскоре Торанце с помощью стамбульского резидента американской секретной службы устроит ему адскую жизнь.

Устанавливая зеркало в первоначальное положение, Галва внезапно увидел в нем две далекие световые точки. А ведь несколько секунд назад в зеркале ничего не было видно. Было ясно, что движущаяся за ним машина приближается и скорость у нее километров на двадцать больше, чем у него. Какой же повод должен быть у водителя машины, чтобы ехать со скоростью сто семьдесят километров! «Что-то ты очень спешишь, дружище», — с беспокойством проворчал Галва.

«Сейчас мы проверим», — сказал он себе и, когда, спускаясь с небольшого подъема, на мгновение скрылся из поля зрения преследователей, переключил свет, резко затормозил и свернул на узкую полевую дорогу. Проехав несколько сот метров, он остановился в ложбине, поросшей кустарником. Выключив свет, стал ждать…

Через несколько минут по шоссе с резким свистом пронеслась машина Кларка. Свет ее задних фар быстро растворился вдали…

Через несколько минут Галва завел машину, включил габаритные огни и медленно тронулся по полевой дороге вперед, навстречу неизвестности.

47

Эта ночь комиссару Вольману не нравилась. И хотя он вовсе не думал, что розыск Райн будет простым делом, все же его самолюбие было задето тем, что она смогла обойти поставленную им ловушку.

Комиссар посмотрел на Майера и сказал:

— Ну что мы до сих пор знали о Райн? Только то, что она сдала свою машину в автосервис и перекрасила волосы. А что мы знаем сейчас? Что еще час назад она была в отеле «Кенигсгоф». И еще знаем, под каким именем ее следует искать. Мы заставили ее побегать, не так ли?

Инспектор Майер задумался и кивнул:

— Да, верно.

Раздался телефонный звонок.

— Слушаю… — сказал в трубку комиссар. — Да, это я… — Потом долго молчал и наконец произнес: — Прекрасно! Благодарю вас, сэр!

Положив трубку, он обратился к Майеру:

— Вот вам и представилась возможность сделать то, что вы умеете. Полчаса назад Райн видели в баре «Романо». Организуйте на нее такую охоту, как будто это сама Конопатая Ветка!

48

Райн ушла из бара «Романо» не потому, что почувствовала, какой опасности подвергается в этом заведении. Точно так же поступил бы на ее месте любой, даже поверхностно подготовленный агент. Потому что каждый, кто мог сказать, что здесь сидит подруга Петра Галвы, представлял для нее потенциальную опасность. И вполне логично, что она быстро покинула бар.

Разумеется, Райн не могла предположить, что в этот момент оказалась в таком же положении, как и Галва. Только с той разницей, что ее преследовала полиция в Мюнхене, а за Галвой гналась банда разъяренных гангстеров в Стамбуле.

Разговор с Гизелой Кремер, собственно, не так напугал ее, как рассердил. Она была зла на Галву… Он никогда не упоминал о своих любовных похождениях, но почему-то она предполагала, что у него их не было. Теперь она убедилась, что ошибалась. Пытаясь оставаться в рамках профессиональных отношений, она оправдывала то, что Галва скрыл от нее свою связь с какой-то певичкой, его безответственностью. Если бы он сказал, что у него какие-то связи с Кремер, то ей никогда не пришло бы в голову пойти в бар, где выступала эта женщина.

49

— Я всегда говорил, что лучше всего давать фору попроще, — сказал сидящий за рулем большого лимузина Кларк, выплюнул под ноги жевательную резинку и сбавил скорость.

Торанце, сидевший рядом с ним и прикладывавший к голове платок, чувствовал себя скверно. Он попытался что-то сказать, но не смог.