подмигнув, Глеб ринулся следом за Антоном, готовый устроить разбор полётов.

Тимошина он обнаружил склонившимся над раковиной и пытающимся оттереть пятно на рубашке.

— И кто эта пигалица?

— Следишь за мной? — блондин злобно сверкнул голубыми омутами и повернулся к студенту.

— А если и так?

— Не имеешь права!

— Да? — Савкин выгнул бровь вопросительно. — Мальчик решил, что вырос?

— А ты не заметил ещё?

— Ты, блядь, мелкий поганец, мой! — рыкнув, шатен сократил расстояние между ними и прижал

любовника к раковине.

— Да я пожрать сюда пришёл, пожрать! — старшеклассник рыпнулся в сторону, но его удержали.

— А она десертом шла?

— Ты заебал уже! — Антон толкнул Савушку к кабинкам. — Я думал, что мы всё выяснили вчера!

— И что же мы выяснили? — студент ухмыльнулся, когда его втолкнули в узкий закуток и закрыли

дверь на щеколду.

— Что мы два ревнивых мудака, одержимые сексом друг с другом, — Антон прильнул к парню и

тихо прошептал в самое ухо: — Трахни меня.

— Мелкий, я, конечно, знаю, что охуенен, но бросаться на меня там, где в любой момент могут

застукать…

— Заткнись уже!

— Тош, поехали домой, а?

— Здесь и сейчас! — хлопнув крышкой унитаза, школьник уселся на неё и снизу вверх посмотрел на

Глеба. — Не сомневайся во мне никогда, слышишь? — он неуверенно провёл ладонями по бёдрам

шатена, решая что-то для себя, а потом его просто сорвало, и он, закусив нижнюю губу, стал

судорожно расстёгивать ширинку на чужих джинсах и стягивать их, прихватив и боксеры.

— Мелкий, ты чего удумал? Ты же… ох… — тёплая ладонь, накрывшая начинающий напрягаться

член, в момент заткнула Савушку.

Тимошин сглотнул, не торопясь приближаться, лишь поддрачивая ствол рукой, приводя в боевую

готовность. Пальцы скользили по твердеющему органу, сдвигая крайнюю плоть и обнажая головку, а

потом неспешно обхватили мошонку, обкатывая яйца, оглаживая и сгребая в ладонь.

Савкин стиснул челюсти, чтобы не застонать и не привлечь излишнего внимания. Нетерпеливо он

сам двинул тазом, толкаясь в горячую ладонь.

— Возьми его, — шатен выдохнул, захрипев, и положил руки на блондинистый затылок, нажимая

слегка. — Зубы спрячь.

Странно, но старшеклассник перестал чувствовать неловкость, напротив, он был как-то извращённо

благодарен за то, что его направляли. Осторожно коснувшись головки губами, он решился и, приоткрыв рот, попробовал вобрать в себя напряжённый орган, но не рассчитал, захватив слишком

резко для себя, и отстранился, сдавленно закашлявшись.

— Тише ты, осторожнее, плавнее, — Глеб провёл пальцем по губам любовника. — Представь, что

это леденец.

— Издеваешься? — Просипел Антон. — Охуительно здоровый леденец какой-то.

— Мелкий, я не виноват, что природа воздала мне по заслугам.

— Я был бы рад, если бы твои заслуги перед матушкой природой были поменьше, — Тимошин

снова приблизился, провёл языком по стволу, придерживая его рукой, прижимая к животу, и

скользнул ниже, подбираясь к мошонке. Тёмные завитки волос щекотали ноздри, и школьник

морщился иногда, но не отрывался от процесса, наслаждаясь сдавленным мычанием и тяжёлым

дыханием партнёра.

Двинувшись наверх, блондин с нажимом провёл языком по набухшим венам, оставляя влажные от

слюны дорожки и возвращаясь к оставшейся без внимания головке.

— Мальчик мой, да… — Савкин запрокинул голову назад, глухо простонав.

Для школьника этот звук послужил толчком к более решительным действиям, и он снова

попробовал вобрать в себя сочащийся смазкой влажный член, только уже аккуратнее, мягко

пропуская внутрь и стараясь не зацепить кожу зубами.

Подавляя рвотные позывы, он впустил в себя возбуждённую плоть едва ли до середины и плотнее

сжал губами. Пальцы на затылке запутались в его волосах, сжимая и натягивая, но не давя и не

принуждая к чему-то большему. Антон расслабил глотку и стал медленно двигать головой, втягивая

щёки и издавая хлюпающие и причмокивающие звуки. Он позволял головке бить в горло или

тыкаться за щеку, старательно сглатывая по возможности, чтобы не подавиться. Терпкий крепкий

запах щипал ноздри, добавляясь к щекочущим покалываниям жестковатых лобковых волос. Парень

зажмурился и задвигался быстрее, перехватив член у основания в кольцо пальцев и поддрачивая, а

второй рукой лаская бархатистую мошонку.

Глеб с трудом усмирял своё желание толкнуться глубже, двинув бёдрами или нажав на

блондинистый затылок ладонями. Его дыхание срывалось, переходя на невнятные хрипы и свисты, вылетающие из горла. Когда было нестерпимо хорошо, стоны всё-таки прорывались наружу, за что

их хозяин тут же получал царапания зубами, вынуждающие заткнуться.

— Тошка мой… Тош... а! — Савушка крепче сжал челюсти, чтобы не заскулить.

Он был фанатом минета, качественного, глубокого, мастерски отточенного. Но в этот момент

неловкие движения языка, губ и рук его партнёра сносили крышу не хуже действий, куда более

профессиональных, лишь потому, что это был именно Антон, тот человек, от одного взгляда на

которого сводило дыхание.

Дёрнувшись вперёд, толкнувшись в самую глотку, Глеб выскользнул изо рта старшеклассника, давая ему отдышаться.

— Мелкий, я хочу тебя, — потянув любовника наверх, он поспешно расстегнул ширинку на

джинсах и сдёрнул их до середины бёдер, прижавшись стоящим колом к ещё вялому члену

Тимошина, обтянутому тонкой тканью трусов.

— Трахни меня уже, — школьник собственноручно избавился от мешающего белья, опустив его

вслед за джинсами, скатывая ещё ниже, до колен. Развернувшись, он упёрся руками в хлипкую дверь

кабинки и расставил ноги, вильнув бёдрами для пущего эффекта.

— Тошка, у меня смазки никакой нет, нельзя, оба повредиться можем, — шатен дышал в его

затылок, потираясь членом о ягодицы.

— Мыло жидкое… там… — старшеклассник кивнул перед собой, намекая на раковины, находящиеся по другую сторону от них.

— Блядство, — простонав, Савушка натянул джинсы, которые отчаянно не хотели вмещать в себя

его стояк, так что пришлось одёрнуть пониже футболку и, поменявшись местами с Антоном, открыть

щеколду, выглянув и воровато осмотревшись по сторонам. Доковыляв до раковин с зеркалами, он

отметил свой растрёпанный возбуждённый вид, выдавил на ладонь мыло и живо вернулся обратно, снова закрывая за собой дверь.

— Давай уже! — Тимошин принял прежнее положение, крепко упираясь руками и немного

прогнувшись в пояснице, отклячивая задницу. Скользкие пальцы проникли в него, растягивая и

подготавливая к большему. Мышцы не сопротивлялись так, как было впервые, да и дискомфорта

особого отличник не испытывал. После того, как в нём побывал однажды член студента, ему

казалось, что он и бревна уже не почувствует.

Ожидания не оправдались, и тянущее распирающее проникновение он ощутил в полной мере, поддавшись по инерции вперёд.

— Тш, сейчас… чуть-чуть.

— Мать твою! — выдохнул блондин, когда ствол оказался в нём полностью.

— Оставь мою маму в покое.

— Я спрошу Алису Анатольевну, чем она кормила тебя, что ты так… эм… вытянулся… ах... ч…

сволочь! Тише ты! — школьник корябнул короткими ногтями гладкую дверь.

— Тошка, какой же ты, м, — Глеб задвигался резче, вколачиваясь в узкий проход, растягивая тугие

мышцы, желающие вытолкнуть инородное тело, но начинающие поддаваться и раскрываться после

нескольких порывистых толчков.

— Ох, блядь! — Антона выгнуло, когда головка скользнула по простате. Он сам попятился назад, чтобы ещё раз почувствовать это ощущение, растекающееся мелкими разрядами удовольствия по

каждой клетке организма.

В этот момент хлопнула входная дверь, и в туалет вошло несколько человек, громко

переговариваясь и смеясь. Старшеклассник замер, закусывая губу, а его партнёр не собирался