Ой, зацветает деревце,

На нем наряд густой.

А сломанная веточка

Осталась сиротой.

Ой, горе, горе горькое,

Я в стороне чужой,

Второе горе горькое —

Нет матери со мной,

А третье горе горькое —

Почил отец родной.

С чужбиной все свыкаются,

Кто попадет туда.

Быть может, распрощается

Со мной моя беда.

А сиротой мне маяться

Всегда.

На кладбище осенью в час предзакатный

Откуда-то слышится голос невнятный:

— И в вечном покое покой не познала я,

Ой. мачеха мучит дитя мое малое!

Мой муж Мордехай, как случилось, что ныне

Ты будто бы отчим сынку-сиротине?

Был добрым отцом ты и мужем любезным,

Иль стало теперь твое сердце железным?

На кладбище нашем сыночек мой милый

Пришел и стоял над моею могилой,

И слезы сиротские лил мой сынок.

Да так, что мой саван в могиле намок.

Он плакал: «Ох, мама, мне плохо живется,

Кричит моя мачеха, все ей неймется,

Утешь мое горе, мне слезы утри,

А если не можешь — к себе забери!»

Что было мне делать, сыночку сказала я:

«Ступай себе с богом, дитя мое малое,

Воздастся с лихвою за горе-беду сироты;

Дитю твоей мачехи быть сиротою, как ты!»

Стою среди белого дня

Над камнем, поросшим травою.

Ты слышишь ли, мама, меня,

Сыночка, что стал сиротою?

Лежишь ты в могиле своей,

Захочешь подняться — не сможешь.

Спасти ты не можешь детей,

Смягчить наказание божье.

Как утлые лодки, сейчас

Несет нас по бурному морю,

И старшим и младшим из нас

Досталось достаточно горя.

Нас мачеха мучит и бьет,

Велит нам работать помногу,

На долю несчастных сирот

Пожалуйся господу богу.

Кто нас защитит ото зла,

Кто может за нас заступиться?

С тех пор, как от нас ты ушла,

Кто хочет, над нами глумится.

Ты яблоней белой была,

Растила ты маленьких деток,

А ныне не стало ствола,

И листья отпали от веток.

Над нашей с тобою судьбой

Никто, кроме бога, не властен,

И стынет очаг наш родной,

Погашенный ветром несчастья.

С тех пор как случилось мне стать сиротою,

Отдали в ученье меня,

И вот пробавляюсь я хлебом с водою,

Не видя ни ночи, ни дня.

Хоть я и мала для нелегкого дела,

Но нету ничьей тут вины,

Не старою мама моя овдовела,

И с нею мы слишком бедны.

Сколь тяжкую мне бы ни дали работу,

Так не был бы долог мой труд,

Но нету у мамы муки на субботу,

И в долг нам муки не дают.

И к вечеру после тяжелой работы

Валюсь я в постель до утра,

Закрою глаза, а меня уже кто-то

«Вставай! — окликает, — Пора!»

Устала я, ноет тело мое,

Пропала я, плохо дело мое!

Соловейчик маленький,///

Голосочек тоненький.

Вот и я чуть свет всегда встаю,

Только, жалко, песен не пою.

Сирота, что здесь я делать буду?

Где ни есть я, гонят отовсюду,

Я пойду по кладбищу блуждать,

Там покоятся отец и мать.

Но знакомых лиц я не приметил,

Ни отца, ни мамы не заметил.

А заметил ивушку зеленую,

Над могилой матушки склоненную.

Ивушка, склонись еще немного,

Размягчи ты землю, ради бога,

Чтобы мама из могилы встала,

Путь-дорогу сыну указала.

«Ой, сыночек, я сама готова

Встать, чтобы сказать тебе хоть слово,

Но беда: лежит тяжелый камень

Над моими белыми костями.»

«Что нам делать, мой побег-росточек,

Мой цветочек, сладкий мой сыночек,

В мире горя и беды довольно,

Все, что сыну горько, маме больно!»

В краю глухом затеряно

На голой высоте

Молоденькое дерево,

Подобно сироте.

И солнце опаляет

Макушку с высоты,

И дождичек стекает,

Как слезы сироты.

Кто защитит несчастное

Ненастною порой?

Судьба его злосчастная

Сходна с моей судьбой.

У сироты ни спутника,

Ни брата нет с сестрой,

Иного нет заступника

От мачехи лихой.

Легко ей в дни осенние

Босым гонять меня,

Не ей пришлось в мучениях

На свет рожать меня.

Беда неодолимая

Витает надо мной:

В могиле мать родимая,

В тюрьме отец родной.