Внимание на такую взаимозависимость обратила пресс-служба СДПГ. Она указывала, что если политикам ХСС удастся вновь превратить границу между двумя немецкими государствами в «фактор риска», то «психологически и политически будет подготовлена почва для дальнейшего раскручивания спирали гонки вооружений. В этих условиях на оба немецких государства возлагается особая ответственность за сохранение мира в Европе. «Изменение» вну григерманской политики, таким образом, представляет собой не что иное, как создание таких условий, в которых Федеративная республика будет полностью вовлечена в водоворот рейгановской внешней политики, причем ее собственные интересы отойдут на задний план».

Во время встречи писателей, проходившей в Западном Берлине, политический деятель СДПГ Гюнтер Гауе заявил по поводу начавшейся кампании травли ГДР: «Я опасаюсь, что события, развернувшиеся в течение последних дней, обнаруживают тенденции к развязыванию войны».

Тенденции к развязыванию войны? Разве в пятидесятые годы они не определяли роковым образом внешнюю политику Бонна? В эти дни многие вспоминают годы, когда правительство во главе с ХДС добивалось права самому распоряжаться атомным оружием.

20 марта 1958 г. в бундестаге начались дебаты по проблемам внешней политики. Речь шла об оснащении бундесвера атомным оружием. На трибуну поднялся министр обороны Франц Иозеф Штраус. «В ходе первой и второй мировых войн, — сказал он, — решения по военным вопросам постоянно принимались так, что мы одерживали молниеносные победы на первом этапе, на втором начиналась суета, а на третьем мы закономерно оказывались в роли побежденных…»

Для министра обороны Федеративной республики существует только одна проблема в мире — красная. И никаких других.

Для того чтобы самый тугодумный во фракции ХСС-ХДС смог сообразить, что подразумевалось под «красной проблемой», канцлер Аденауэр (ХДС) пояснил: «Потенциальным противником НАТО является Советский Союз, весь восточный блок…» Другой канцлер ХДС Курт Георг Кизингер (1966–1969 гг.) объяснял, как он представляет себе политику «с позиции силы». Если бы в свое время Запад был в состоянии вмешаться в события в Чехословакии и оказать ей действенную поддержку, то Чехословакия осталась бы «свободной страной». Но не получилось, и вину за это несут США, «поскольку они не применили атомную бомбу и поскольку они не располагали в Европе достаточным количеством обычных военных сил, которые смогли бы сдержать стремление коммунизма к захвату власти в Чехословакии». И Кизингер говорил: «Мы знаем, что в ходе величайшей пробы сил, которая когда-либо имела место, мы не можем рассчитывать на крупные уступки Советского Союза, например в вопросах воссоединения Германии, если будем отказываться от постоянного давления на Советский Союз».

Следовательно, если бы на ЧССР сбросили атомную бомбу, то она осталась бы капиталистической?! Такова логика оголтелых сторонников «холодной войны»: повторить Хиросиму в сердце Европы, что привело бы к развязыванию мировой атомной войны. Кизингер сожалеет, что не получилось…

Правые стремятся возродить «холодную войну». В изданиях шпрингеровского концерна пишут об этом открыто, нагло. Так, «Вельт» писала: «Нам следовало бы на коленях благодарить команду Коля, если бы ей удалось хотя бы наполовину возродить обстановку тех далеких 50-х годов. Достижению именно этой цели должна быть подчинена ее внутригерманская политика».

Что же подразумевается под «теми далекими 50-ми годами»? К чему должны привести «изменения»? Попробуем заглянуть в эпоху политического каменного века, имя которому — «холодная война».

Крупный провал мелких пророков

«Так называемая ГДР, экономическое существование которой основывается исключительно на мародерстве, не устоит, не говоря уж о том, чтобы пережить 1950 год». И если она не рухнет сама, то в этом случае «долг любого западногерманского правительства будет состоять в том, чтобы использовать все средства для свержения коммунистических узурпаторов».

«Смертельная вражда» — таков был лозунг, звучавший между Хельмиггедтом и Ахеном в момент провозглашения Германской Демократической Республики. На этот раз крик о «расколе» подняли те самые политики, которые путем слияния трех западных оккупационных зон в одно сепаратное государство фактически осуществили его. Они хотели раскола. Так на немецкой земле возникло два государства: Федеративная Республика Германии и Германская Демократическая Республика.

Боннские лидеры периодически доказывают, что ГДР не является настоящим государством. Тот, кто именует ГДР в соответствии с этим официальным названием, является в высшей степени подозрительной личностью.

Канцлер Аденауэр заявлял совершенно открыто: «Без помощи западных держав нам никогда не получить обратно от Советского Союза ни зоны, ни Восточного Берлина». В 1952 г. Аденауэр распорядился поместить в официальном правительственном «Бюллетене» заявление о том, что его целью «является освобождение не только советской зоны, но и всей остальной части Европы, расположенной восточнее «железного занавеса»». Аденауэр был одержим маниакальной идеей: он рассчитывал, используя американский ядерный шантаж, получить возможность диктовать Советскому Союзу свои условия. «Когда русские будут поставлены перед фактом перевооружения Германии, они проявят готовность к переговорам».

Еще более откровенно и грубо заявил об истинных целях правительства председатель парламентской фракции ХДС-ХСС Генрих фон Брентано: «Мы используем все средства вплоть до самых крайних. Я заявляю совершенно четко: годятся все средства, чтобы вернуть себе советскую оккупационную зону».

Цели, достижение которых планировали представители правящих кругов в Бонне, выходили далеко за рамки ликвидации первого социалистического государства на немецкой земле. Статс-секретарь Аденауэра Вальтер Халльштейн проговорился об этом во время пресс-конференции 13 марта 1952 г. в Вашингтоне. Он заявил, что, когда правительство Аденауэра говорит об «интеграции Европы», оно имеет в виду Европу, простирающуюся вплоть до Урала.

Такова «холодная война», которая в любой момент может перерасти в войну «горячую». И она ведется на всех фронтах. Это и «психологическая война» с ее разжиганием ненависти и провокациями. Это и экономическая война, предпринимаемая с целью форсировать столь желательный развал народного хозяйства ГДР. Торговые переговоры прерываются. Согласованные к тому времени поставки приостанавливаются. Трудности, которые возникают вследствие этого для экономики ГДР, выдаются за естественное и типичное свидетельство непригодности самой социалистической системы. Все буржуазные партии создают так называемые «восточные бюро», которые в действительности представляют собой центры по вербовке агентуры и осуществлению диверсий против ГДР. Чтобы инспирировать массовое бегство граждан из ГДР, Западный Берлин систематически используют в качестве приманки «свободного мира». В Бонне все чаще звучат упоминания о «дне икс».[1]

В июле 1961 г. советник министерства по общегерманским вопросам представил программу «неотложных мероприятий», в которой скрупулезно перечислялись шаги, которые должны были быть осуществлены с тем, чтобы обеспечить возврат народных предприятий и имущества сельскохозяйственных кооперативов ГДР их прежним собственникам. Штраус объявил, что «Западу следует готовиться к гражданской войне».

В воинственном тоне было выдержано и выступление натовского генерала Хойзингера. Он заявил, что некоторые западногерманские дивизии приведены в полную боевую готовность для «немедленного выполнения любой задачи».

Газета «Боннер рундшау» подстрекала использовать против ГДР «все средства психологической и «горячей» войны. Для этого пригодны не только традиционные вооруженные силы и вооружения, но и подрывные методы, инспирированное сопротивление внутри страны, подпольная деятельность, провоцирование беспорядков, актов саботажа, нарушений транспортного движения и функционирования экономики, неповиновение и мятежи».