ГЛАВА ШЕСТАЯ

Традиционными были в газете рубрики: «О людях пытливой мысли», «Об умелых и находчивых», «В цехе творчества». Это о рационализаторах. Если у тебя в обрез времени для сбора материала, то лучше всего пойти в заводское бюро рационализации и изобретательства — БРИЗ. Как считалось на заводе и как думал я, БРИЗ — это заводской штаб людей творческих, то место, где мысль рационализатора может получить верное направление; здесь, по логике, рационализаторы и изобретатели должны черпать вдохновение для новых поисков. В БРИЗе должны знать лучших заводских рационализаторов и изобретателей, суть предложений и новшеств, их экономический эффект и практическую пользу.

И действительно, если я приходил в БРИЗ, мне с большим желанием выкладывали все показатели рационализаторской работы за месяц, за квартал, за год: столько-то предложений подано, столько-то внедрено; экономический эффект — столько-то тысяч (а в конце года — миллионов) рублей; лучшие рационализаторы — такие-то, лучший цех — такой-то... И появлялся в заводской многотиражке материал, в котором я в меру сил и умения пытался «оживить» цифры, подать их в «образных» сравнениях. «Итак, цех творчества подвел итоги своей работы за первый квартал. Каковы же они, эти итоги? План по количеству внедренных предложений выполнен на 180 процентов. Это почти два плана Экономический эффект составляет триста тысяч рублей. Такой суммы достаточно, чтобы построить два детских садика. Вот он, вклад наших умельцев в заводскую копилку! Количество поданных предложений позволяет сделать вывод, что у нас на заводе каждый пятый работающий — рационализатор. Особенно высока массовость рационализаторской работы в литейном цехе (уполномоченный БРИЗа М. И. Лиснянский). Только на счету у энергетика этого цеха Василия Семеновича Савича девять внедренных предложений за квартал. Значит, Василий Семенович ежемесячно внедряет по три рационализаторских предложения... И не случайно коллективу этого цеха заводской комитет профсоюза присудил первое место и денежную премию по итогам квартала. Нельзя не отметить...»

Такие «положительные» информации и корреспонденции устраивали Голубеву; Вениам тоже писал такие материалы не один год. Да и в чем было сомневаться, если каждый квартал на расширенных заседаниях завкома начальник заводского бюро рационализации Аркадий Петрович Центнер докладывал: план по рационализации выполнен на 150 процентов. Все цехи перевыполнили плановые задания. По решению министерства заводу четвертый раз подряд присуждается первое место и денежная премия за высокие показатели в рационализаторской работе...

На таких заседаниях почти всегда присутствовали директор завода, секретарь парткома, главный инженер, Начальники цехов, парторги и председатели цеховых комитетов. Иногда представители какого-нибудь цеха выражали несогласие по поводу того, что их цех несправедливо остался вне числа призеров, и тогда начинались жаркие споры, подсчеты и сравнения. Здесь снова фигурировали все показатели цехов-претендентов на призовые места: количество поданных и внедренных предложений, сумма экономического эффекта, процент выполнения задания... Последнее и решающее слово всегда было за Аркадием Петровичем Центнером.

— Первый цех претендует на призовое место. Что ж, он вполне заслуживает этого. Рационализаторская работа в этом коллективе улучшается из года в год, из месяца в месяц. Действительно, у первого цеха, на первый взгляд, показатели не хуже, чем у литейного, но... Есть один очень существенный показатель, который дает преимущество литейному. Я имею в виду, товарищи, процент участия рабочих в рационализации. В литейном процент гораздо выше, и недооценивать этого мы не можем. В нашем деле массовость, участие рядовых рабочих — важнейший фактор. В массовости залог успеха коллектива рационализаторов... Я думаю, что в следующий раз мы сможем поздравить и коллектив первого цеха с присуждением призового места. А пока что вам, товарищи, надо подумать о более широком привлечении рабочих к рационализаторской работе.

Признаться, я испытывал удовлетворение от того, что с каждым разом выносил с таких заседаний что-то для себя, узнавал тонкости такого дела, как рационализация. Вот ведь как бывает: цех, получивший от рационализации экономический эффект в 50 тысяч рублей, может занять первое место, а получивший 100 тысяч рублей — остается вне тройки призеров. Оказывается, у цеха-победителя количество работающих втрое меньше, чем у цеха «стотысячника», зато рационализаторы — каждый третий-четвертый.

Если раньше я представлял себе рабочего-рационализатора этаким загадочным волшебником, который никогда, даже дома, не отрывает указательного пальца от умного виска, все что-нибудь изобретает — новое приспособление, прибор, — то теперь понял, что подать рацпредложение — не обязательно что-то изобрести. Изобрести и предложить — вещи разные. Поэтому рационализатором может стать любой человек, если он предложил что-то полезное, даже пусть с небольшим экономическим эффектом. Как говорится, реки из ручейков рождаются...

Как-то начальник заводского БРИЗа Аркадий Петрович Центнер в разговоре со мной произнес: «условный годовой экономический эффект».

— А почему условный? Как это понимать, Аркадий Петрович? Почему не безусловный? Что-то я в этом вопросе не разобрался.

— Как бы это вам объяснить, — начал Центнер, теребя черную профессорскую бородку. — Условный — это значит приблизительный, предполагаемый. Скажем, внедрили предложение, составили акт, подсчитали годовой эффект. Новшество работает, накручивает экономию... Она окончательно в конце года скажется, но мы ее величину уже сегодня приблизительно знаем. То есть...

— Аркадий Петрович, но ведь внедренное сегодня приспособление или механизм может через месяц сломаться, не прижиться. Тогда как? Ведь эффект прекращается, а по документам он уже рассчитан на год и больше. Вы что, эффект пересчитываете, уменьшаете?

Я заметил, что Центнер и сам на минуту задумался. Но только на минуту. Снял очки, тут же надел их.

— Нет, это громоздкая, двойная работа... Честно говоря, мы над этим пока не задумывались. Но мне кажется, это мелочи... Наша главная задача — развитие инициативы, массовости.

— А какие методы развития инициативы практикуете вы?

— Мы, — ответил Центнер, — стараемся поощрять даже самые незначительные предложения. Если они не дают большой экономии — мы платим авторам гонорар за инициативу. Тут, понимаете, моральный фактор. Массовость... Если вас интересует результат — пожалуйста. За два года количество рационализаторов в отдельных цехах возросло в три раза. Их на заводе теперь больше двух тысяч. В этом году собрано пять тысяч предложений, внедрили три тысячи. Эффект по заводу — два миллиона рублей. Завод два года подряд держит первенство по министерству, получает ежеквартально большие премии. Делимся опытом с другими. К нам многие приезжают, даже из Москвы... За опытом...

Центнер говорит заученно, холодным, как бы чужим голосом. Видно, его приучили к этому многочисленные корреспонденты из областной и центральных газет, привычка ежеквартально делать отчеты о своей работе...

Шевельнулось во мне минутное сомнение и улеглось. Можно ли усомниться в чем-либо, если у завода действительно имеются грамоты, знамена, премии за хорошую рационализаторскую работу? Да мало ли что могло показаться мне, не инженеру, неопытному газетчику, не так уж и давно работающему на заводе. «Условный экономический эффект». Ну и пусть себе... Но все-таки, почему не безусловный?..

...В редакции жизнь шла своим чередом. Иногда казалось, что дни пролетают молниеносно. Не успеешь справиться с одним номером газеты — надо сдавать следующий. Нужны строчки. Бесконечные строчки. А впереди — недели, месяцы, годы. И каждый день, пока издается заводская многотиражка, нужны будут строчки. Порой от заглядывания вперед становится страшно: сколько предстоит написать строчек! Тысячи, миллионы...