Светлячки, роившиеся под огромными тенистыми деревьями, усиливали впечатление таинственности.

— Сюда, Джон, сюда!

Из темноты вырвался пучок света от яркого фонарика, он перерезал небо под странным углом. Джон повернулся на этот свет и налетел на кучу консервных банок, грязных бутылок и прочего хлама, который загремел под его подошвами.

— Наверх, Джон!

Он начал подниматься уже осторожнее по куче всяких отбросов. Впереди неясно вырисовывались очертания человеческих фигур. Тлеющий кончик сигареты... Фонарик погас.

— Это нашли ребятишки, Джон.

Голос Стива звучал нарочито безразлично.

—- Тимми сказал Мерлендам, Вак — мне. Потом мне позвонил мистер Мерленд. Он подумал, что мы должны разобраться в этом деле. Он сказал, что в словах детей ему не все ясно.

— Это мы нашли,— хвастливо заговорили Тимми и Вак.

— Вообще-то мы уверены, что это такое,— продолжал Стив Риттер,— вернее мистер Мерленд уверен. Но официально опознать должны вы. Возможно, вы нам скажете, что эта вещь тут делает?

И тут вновь загорелся фонарик.

Здесь, на самой вершине кучи всякой ветоши, лежал новый чемодан Линды.

Он был раскрыт.

Сначала Джон увидел ее новое зеленое платье. Его широченная юбка в мелкую плиссировку перевесилась через край чемодана, покрыв ржавую канистру из-под масла, валявшуюся поблизости. 

 Глава 9

Джон стоял, глядя на вещи, испытывая непередаваемый ужас. Голос Роз Мерленд, четкий, выразительный, раздался позади. Оказывается, это она курила сигарету.

— Это же новое платье Линды, тут не о чем спорить. Она получила его только на прошлой неделе и сразу прибежала показать мне. Она была от него в восторге. Она никогда не согласилась бы с ним расстаться. Ни за что! И ее серый костюм, одним словом, все ее лучшие вещи. Я сразу догадалась чье это, как только мне рассказал Тимми.

— Роз,— заговорил Гордон Мерленд приторно вежливым тоном.— В данный момент это не наше дело. Стив уполномочен заниматься подобными делами. Ему и карты в руки.

— Ну? — спросил Стив Риттер.— Мы ждем, Джон. Опознаете ли вы эти вещи и этот чемодан, как принадлежащие вашей жене?

Глаза Джона привыкли к темноте. Он уже различал очертания челюсти Стива Риттера и даже слабый блеск его глаз... Он ощущал почти истерическую враждебность Мерлендов-, обвиняющих его...

Опасность! Он явственно чувствовал ее присутствие.

Ему надо держаться настороже. Ситуация изменилась, изменилась к худшему.

— Немного странно, не правда ли? — продолжал Стив Риттер.— Взять и выбросить все эти великолепные вещи? Ее лучшие платья и все остальное? Выбросить на свалку?

— Что за абсурд! Да ни за что на свете...— снова закричала Роз.

— Роз, прошу тебя,— остановил ее Гордон.

Кислый, противный запах гниющих отбросов наполнял воздух.

Если здесь чемодан, здесь должна быть и Линда.

Эта мысль звучала в голове у Джона, как набат. Теперь уже не было возможности избежать того, что должно было случиться, нельзя было избежать ни разоблачений, ни скандала, ни неприятностей.

Он сказал:

— Я не знаю, где моя жена.

— Вы не знаете,— повторил Гордон.

— Вы...— голос Роз оборвался.

Стив медленно спросил, без всякого выражения:

— Что вы имеет в виду, Джон?

— Вчера я ездил в Нью-Йорк. И только что вернулся домой. Ее там не было. Она оставила записку и ушла.

— Ушла? Куда ушла? — спросил Гордон.

— Мой Бог, я не удивляюсь,— воскликнула Роз.

— Роз...

— А ты удивлен? После того вечернего спектакля? Когда он ее избил, когда он...

— Эй, минуточку, мистер Мерленд,— теперь в резком голосе Стива звучали начальствующие нотки.— У вас с Линдой была ссора, Джон? Вы уехали в Нйю-Йорк, а пока вы отсутствовали, она от вас ушла?

— Да, по-видимому, так. Приблизительно так.

— Она взяла машину?

— Нет, я на ней уехал на станцию, она там и оставалась. Я сам приехал на машине сегодня.

— Так она уехала без машины? Каким же образом? Ушла пешком? Подняла руку и попросила ее подвезти?

— Не знаю. Откуда мне знать?

С минуту все молчали. Светлячки гудели в темноте. Попыхивал огонек сигареты миссис Мерленд. Запах гниения переполнял воздух.

Тимми испуганно попросил:

— Мамочка, я хочу домой.

— О’кей, миссис Мерленд, не отвели бы вы детей в машину и не подождали бы там? — сказал Стив.

— Я останусь!—заявил Вак.

— Мам...— заныл Тимми,—я хочу домой.

— Отведите их, миссис Мерленд.

— Но...

Роз Мерленд пронзительно вскрикнула.

— Стив, вы ведь не думаете... не думаете, что Линда?..

— Посидите в машине, миссис Мерленд, отдохните. Заберите отсюда детей. Тимми, Вак, идите оба. Быстрее!

По ее голосу было ясно, что она страшно недовольна.

Ее расплывчатый силуэт двинулся к краю кучи с отбросами. Вниз со звоном посыпались жестянки и бутылки. Тимми начал громко хныкать, его ноющий голос постепенно замирал вдали.

— О’кей,— сказал деловито Стив, чувствуя себя гораздо увереннее в мужской среде,— Джон, у вас в машине не найдется фонаря?

— Нет.

— У мистера Мерленда имеется один. Вы лучше идите со мной. О’кей, Мерленд, вы пойдете в левую сторону, а мы направо.

Гордон Мерленд запротестовал:

— Но, Стив, мальчики здесь все облазили. Именно таким образом они и наткнулись на чемодан. Если Линда... если...

— Возможно, они где-нибудь и не смотрели,— возразил Стив,— например в зарослях сорняков.

Освещая путь фонариком, Гордон Мерленд двинулся в заданном направлении. С минуту Стив Риттер стоял неподвижно. Джон физически ощущал невдалеке его большое сильное тело и слышал его глубокое ровное дыхание.

Потом Стив включил фонарик и коротко скомандовал:

— Пошли.

Они осматривали, дюйм за дюймом, каждую выбоину. Джон понимал, что они ищут труп Линды. Выходило, что они уже приняли, хотя бы в качестве гипотезы, возможность ее смерти. И каким бы измученным и опустошенным не чувствовал себя Джон, он прекрасно понимал, что творится в головах у Мерлендов, набивших себе руку на сочинении детективных романов. Об этом можно было судить и по возбужденному голосу Роз, и по холодной отчужденности Гордона. Они предполагали... Нет, он заставил себя прогнать эту мысль, не облекать ее в конкретную форму, потому что только так он мог выстоять в создавшемся положении.

«Я не выдержу,— подумал он,— если сам стану думать об этом».

Он поплелся рядом со Стивом, следуя за лучом его фонарика, который вырывал на какое-то мгновение из темноты то остов железной кровати, то целую поросль неизвестно каким образом здесь появившихся ирисов, то наполовину сгнившие картонные коробки и непременно консервные банки и бутылки, глядя на которые, можно было подумать, что жители Стоунвилла настолько деградировали, что двадцать четыре часа в сутки ели и пили, и больше ничего.

Продвигались они вперед медленно. Стив ничего не говорил. Джон еще ни разу не видел его в таком качестве: официальное лицо, местный представитель правосудия. Он стал совсем иным, куда более грозным, обычная развязность исчезла без следа. Один раз Джон споткнулся и чуть было не упал на Стива. Он почувствовал стальные мышцы полицейского под рукавом рубахи, исходящее от него тепло, особый запах мужского пота,

И это снова напомнило ему признание Линды:

«Это Стив... он мне не нужен... Но это сильнее меня...»

Одна Линда виновата в этом ужасном ощущении нереальности, которое его так терзает. Из-за Линды все утратило былую определенность. Стив был ее любовником? Или не был? Джон никогда этого не узнает, а если бы и смог узнать, все равно ему не за что было бы зацепиться.

А потом, когда он почувствовал, что его нервы больше не выдерживают, напряжение стало спадать. Ее тут нет, подумал он. Он знал это совершенно точно. Как если бы Линда, живая или мертвая, сообщила ему об этом.

— Все олл райт,— сказал Стив,— в сорняках вокруг свалки мы ничего не найдем.