Через неделю было объявлено, что желающие могут побывать на экскурсии в Риге, и Виктор, захватив чемоданчик, решил навестить Николая Германовича. Когда он подошел к знакомой калитке и дернул за ручку колокольчика, то через некоторое время его удивлению не было предела: прямо перед ним стояла улыбающаяся Лана…
— Ты к дяде? — поздоровавшись, спросила Лана. — Проходи. — Она взяла остолбеневшего Виктора за руку и втащила во двор. — Что, сильно удивлен моему появлению перед вашими светлыми очами?
— Еще бы! Как в сказке!..
— А я знала, что ты придешь сюда. Дикой сказал.
— Так вы с ним — родственники?
— Не совсем, — смутилась она. — Просто мой дядя его очень давно знает. Собственно, он и познакомил нас…
И тут она заметила, что Виктор насупился и подозрительно посмотрел на нее. Сразу поняв, о чем он подумал, Лана рассмеялась.
— Нет-нет, с ним у меня никогда ничего не было. Да и не могло быть. Хотя вначале он и хотел этого, если говорить откровенно. Так что успокойся, мой Отелло.
Виктор смущенно отвернулся, удивляясь женской интуиции: именно так он и подумал. Из щекотливой ситуации их выручил голос Николая Германовича.
— С кем ты разговариваешь?.. A-а, спортсмен! Какими ветрами на этот раз тебя занесло в наши края? Снова спорт? — заговорил он, подходя.
— Приехал отдохнуть, в Дзинтари…
— Ну, что мы здесь стоим: пошли в дом. Света, займись — ка по хозяйству — сооруди что-нибудь для гостя.
— Ладно-ладно, оставляю вас одних, но… ненадолго — шутливо пригрозила Лана и пошла хлопотать по хозяйству.
— На этот раз ничего не передал — только… вот.
Взяв чемоданчик, Николай Германович сразу же вышел из комнаты…
Виктор с любопытством осматривался. А смотреть было на что: прекрасная резная мебель красного дерева, старинные гобелены, ковры искусной работы, шкафы ломились от хрусталя, на стенах висело много картин, среди которых было несколько таких, которые Виктор видел на иллюстрациях… Через зеркало Виктор увидел часть другой комнаты, посредине которой стоял огромный белый рояль…
— Ну, как тебе здесь понравилось? — услышал он Лану, которая тихо подошла и, видимо, некоторое время наблюдала за Виктором.
— Как в музее! — воскликнул Виктор. — А может быть, это и есть музей? А твой дядя его хранитель?
— Ну и придумал! — расхохоталась Лана. — Это все фамильное: мой дедушка был одним из богатейших людей буржуазной Латвии. Это мизер по сравнению с тем, что у него было…
— Света, ты почему не приглашаешь гостя к столу? — Незаметно появился Николай Германович, отчего Виктор вздрогнул и подумал, что это у них фамильная черта: появляться незаметно.
Отметил Виктор и то, что Николай Германович заметно повеселел с момента прихода Виктора.
— Спасибо, ничего не надо… Да к тому же и уходить пора…
— Спасибом сыт не будешь. Посидим немного, выпьем по рюмочке, тоща и пойдешь. — Николай Германович обнял его за плечи и незаметно для Ланы сунул Виктору в карман какой-то конверт, тихо прошептав: — Для отдыха пригодится…
Виктор хотел запротестовать, ко Николай Германович прижал палец к своим губам…
— О чем это вы там шепчетесь? — с улыбкой спросила Лана.
— Да вот интересуюсь: давно ли вы знакомы? — усмехнулся Николай Германович.
— Очень давно! — Лана хитро посмотрела на Виктора.
— Вот и прекрасно… Прошу: чем богаты, тем и рады!
Стол был завален различными фруктами, шоколадом, конфетами… Налив по полрюмки бальзама, Николай Германович долил его рижской водкой «Дзидрайс»…
— Зачем это? — удивился Виктор.
— Как зачем, он так вкуснее. В Риге все так пьют, пояснил Николай Германович.
Виктор вспомнил, как они с Мариной опустошили бутылку бальзама без всякого разбавления, и усмехнулся.
— Если не хочешь, то можешь так пить.
— Нет-нет, это я не к тому…
— Так за что же выпьем? — спросила Лана.
— Я думаю — за неожиданную и приятную встречу! — предложил Виктор и посмотрел на Лану…
Вскоре Виктор начал прощаться и на все уговоры посидеть не соглашался.
— Сегодня не могу. Я должен позвонить маме, как — нибудь в другой раз.
— Я провожу тебя, — предложила Лана.
— Не надо, Лана, мне действительно нужно спешить… там очень строгие порядки, — добавил он, как бы извиняясь.
— Ну, что же, если гость спешит, то это необязательно связано с тем, что ему не понравились хозяева. Забегай, когда сможешь — будем рады, — радушно произнес Николай Германович, прощаясь с Виктором за руку.
— Жаль, конечно, но… что поделаешь, — грустно сказала Лана, провожая его до калитки.
Неожиданно зарычала овчарка, заметив на заборе пушистую серую кошку.
— Фу, Рекс, фу! — скомандовала Лана, и собака мгновенно послушалась и завиляла хвостом.
— Умная! — похвалил Виктор.
— Это еще не все, что мы умеем делать. — Она потрепала собаку за ухо. — Сейчас мы покажем вам, уважаемый спортсмен, на что мы способны! — Лана наклонилась и что — то прошептала собаке на ухо, Рекс посмотрел на Виктора и пошел к калитке. — Вот, попробуй теперь выйти отсюда, — усмехнулась Лана.
И действительно, стоило Виктору сделать шаг по направлению к калитке, как он услышал грозное рычание, остановился — рычание прекратилось…
— Верю, Лана, верю! — Виктор умоляюще посмотрел на нее.
— Ну, хорошо, Рекс, пусть идет. Ничем его не удержишь…
И тут Виктор снова был удивлен; Рекс равнодушно прошел мимо него и направился к дому, а когда проходил около Ланы, то Виктору показалось, что собака посмотрела на нее каким-то укоризненным взглядом.
— Вот это да! — восхитился Виктор, продолжая смотреть собаке вслед, затем чмокнул Лану в щеку и быстро вышел на улицу…
На переговорном пункте он заказал два номера телефона: свой и Дикого… Матери дома не оказалось, а Дикой сразу же поднял трубку, словно ожидал его звонка именно сегодня.
— Привет, Дикой… Да, передал… Да вот, только сегодня удалось выбраться в город… Не за что… Да, встретил… Так вот твой сюрприз! Тоща спасибо! Но у нас такие порядки, что выбраться достаточно затруднительно… Как же я могу его «послать», а ще же жить тоща?.. Но это же неудобно… Договоришься? Конечно, согласен! Там здорово, как в музее! Нет, спасибо, у меня есть пока… Ну, хорошо, на Главпочтамт, до востребования… Пока. — Виктор повесил трубку и вышел из кабины…
То, что Дикой предложил ему бросить санаторий и пожить у Николая Германовича, и обрадовало и взволновало его: почти три недели он будет вместе с Ланой, и в его голове сразу же стали возникать различные моменты ночи, которую они провели вдвоем… Конец скучным и однообразным дням санатория, где мелькают одни и те же лица! Конец обязательному и строгому режиму! Виктор заранее предвкушал различные удовольствия, которые он сможет извлечь из этой перемены: кино, театры, фундаментальное знакомство с этим удивительным городом и многое другое…
Когда Виктор добрался до санатория, уже стемнело и переговоры с дирекцией он отложил до завтра… Сложил свои вещи в чемодан и спортивную сумку, чтобы этим не заниматься завтра, и тут вспомнил о конверте, который сунул ему в карман Николай Германович. Открыв его, он с удивлением обнаружил там пачку денег сторублевыми купюрами: оказалось их десять штук… Тысяча рублей! Никогда Виктор не имел таких денег, принадлежащих именно ему! Вначале он обрадовался этому, мелькнула мысль — какие он подарки сможет купить матери, но потом понял, что ничего он не сможет ей купить: разве она поверит, что эти деньги ему подарили… И тут Виктор подумал о том, почему ему дали такие деньги? За что? Не может же стоить так дорого перевозка этого чемоданчика! Тогда за что? В первый раз, когда он получил деньги от Дикого и от Николая Германовича, он не задумывался «за что?», а если и мелькала эта мысль, то он успокоил себя тем, что получил их за хорошие отношения между ними. Но сейчас, когда все повторилось, и повторилось в гораздо больших размерах, Виктор интуитивно почувствовал, что эти деньги какие-то нечестные, но так как никакие объяснения его не устраивали, то он решил во что бы то ни стало докопаться до истины. После этого решения ему стало гораздо легче, и он успокоился. Вскоре вернулись ребята, которые жили вместе с ним в комнате, и они отправились в кинозал санатория.