Навстречу аварам, проводя столь же активную экспансию, идут пеласги. Две семитских волны просто обязаны были столкнуться, что и произошло на галльской земле в районе Каталаунских полей. Даже само это географическое название говорит о племенах готов и аланов. Кат=гот, алаун=алан. То есть, речь идет о Гот-аланских полях. А имя противника Аттилы — Аэций, вполне может быть слегка измененным от Азий, Асий.
Слово «Азия» упоминается в «Илиаде» Гомера и введено в научный оборот авторами милетской школы. Этимология этого слова выводится из финикийского языка, которому был родственен пунический — язык Карфагена. Все это прекрасно стыкуется с альтернативной версией: слово «Азия» семитского происхождения, пришло из района Северной Африки, захваченного семитами-карфагенянами. К тому же «Илиада» описывает один из начальных эпизодов семитского вторжения с востока, из Азии — осаду и захват Трои. Таким образом, получается, что во главе войска, противостоящего Аттиле, был семитский военачальник, пришедший или родившийся на востоке — Азий, Асий, Аэсий. То есть Аэций.
Вернемся к самим Каталаунским полям. Иордан сообщает другое их название: «Итак, сошлись на Каталаунских полях, которые иначе называются Мавриакскими…». В названии «Мавриакские» отчетливо виден маврский корень. Впрочем, в Западной Европе это сражение хоть и редко, но называется «сражением у маврских лагерей». А маврами в средние века называли арабов и берберов. Но по ТВ в битве на Каталаунских полях семитов не было, ни арабов, ни берберов, никаких иных. А поля названы Мавриакскими, т. е. полями мавров.
У битвы на Каталаунских полях есть брат-близнец. Это битва на Аварайской равнине в Армении, произошедшая в том же 451 году, 25 мая. В ней армяне сражались с персами. Битва же на Каталаунских полях произошла в июне того же 451 года.
Сравним ход этих битв. Аэций наступает, Аттила снимает осаду Орлеана и ОТСТУПАЕТ к городу Труа, рядом с которым строит свои кибитки в виде круга, внутри которого располагаются его палатки. Во время самого сражения, которое началось довольно поздно, Аттила бросает свои силы на римский центр и сминает его. В стане гуннов готовятся торжествовать победу, но вестготы Теодориха врезаются в правый бок гуннов, а войска Аэция ударяют слева. Сдавленные гунны не выдерживают и бросаются к своему лагерю, при этом самому Аттиле еле удается спастись. В итоге с наступлением темноты гунны отходят к лагерю, а на следующий день Аттила ПРОСИТ Аэция разрешения покинуть место битвы. В результате этого сражения ни одна из сторон не получила преимущества победителя.
Гунны в битве на Каталаунских полях
В Аварайской битве первыми начинают армяне. Они вклиниваются в боевые порядки врага, персидская армия приходит в замешательство и отступает. Тем не менее, персы находят силы и окружают левый фланг армян, который возглавляет спарапет Вардан Мамиконян. Но если Аттиле в своем сражении удалось спастись, то в этой битве предводитель войска погибает. Теснимые превосходящими силами персов армяне отступают. И благодаря наступлению темноты удаляются. Но при этом ни персы, ни армяне не одержали решающей победы.
Описание этих битв похожи, как схожа и дальнейшая судьба противоборствующих сторон: персы посылают против армян еще большее войско, а империя Аттилы и вовсе после смерти своего вождя рассыпается.
А вы обратили внимание на название второй битвы — Аварайская! Корень — «авар»! Мы же с вами как раз и говорим о полном тождестве гуннов и аваров. Вам этого мало? Хорошо. В Аварайской битве, по свидетельству армянского летописца, на помощь армянам пришли… гунны! Причем, многочисленное войско. Откуда там взяться гуннам в 451 году, ведь это год решающей битвы на галльской земле, весьма и весьма далекой от Армении?
На стороне персов участвовали жители Иверии (Грузии). А на стороне римлян — жители Иберии (Испании).
В Борисоглебском соборе в городе Чернигове имелся угловой камень с изображением Симаргла и орла. Существовала легенда, что эта композиция изображает двойную победу — над Римом и над Персией, одержанную в 451 году. Странно это, Рим и Персия свои сражения не проиграли…
Какой же следует вывод? Традиционная история столь явные параллели как всегда не видит. Но мы-то с вами теперь видим. Значит, не было какой-то одной из этих битв. Одна из них — просто слепок другой. Дубликатов у истории много. Вероятно, если покопаться, к примеру, в китайских источниках, то я думаю, можно найти еще один слепок, но уже перенесенный на китайскую почву. Но такова традиционная история с ее множеством дубликатов и явных ошибок.
ТРАКТАТ МЕХОВСКОГО
Мифы и легенды традиционной истории, основанные на неправильно датированных и искаженных временем источниках, основательно запутали ее начальный период. Тем более что многие из этих источников, на которых как раз и базируется основание традиционной истории, являются не более как литературными опусами на темы событий давних веков, написанные средневековыми (а не древними, как по ТВ) писателями.
Однако не все средневековые авторы были объявлены древнеримскими и древнегреческими. Часть из них оказалась правильно датирована. Действительно, никак нельзя было назвать, к примеру, Матвея Меховского, польского историка конца XV — начала XVI века, древним автором. Во-первых, потому что в Древнем мире ни Польши, ни поляков еще не существовало, а во-вторых, Меховский на страницах своих трудов писал и о татарах и о средневековых русских князьях, которых, конечно же, в древнее время не было.
Вот на некоторых моментах его «Трактата о двух Сарматиях» мы сейчас и остановимся. Вначале отметим, что Меховский был очень эрудированным историком, его небольшой трактат содержит много прямых либо косвенных ссылок на труды многих древних и раннесредневековых авторов. Однако замечу, что среди них нет, к примеру, почему-то Иордана, хотя Меховский много места уделяет истории готов и их соседей. Может быть, историк по имени «Иордан» к началу XVI века еще ничего не написал? Напомню, что первое издание «Гетики» Иордана вышло только в 1515 году. Кстати, общий литературный уровень «Трактата» близок аналогичным трудам историков, «живших» за полторы-две тысячи лет до Меховского. Ни слог, ни стиль за этот громадный период практически не изменились.
Что интересного можно почерпнуть из «Трактата о двух Сарматиях»? Начнем с утверждения Меховского, что этнонимы «гунны» и «венгры» означают один общий народ, но только в разные временные периоды. А первоначально они назывались юграми. В примечаниях к его книге можно прочесть: «Мысль Меховского состоит из следующих положений: а) гунны — это югры из Югорской земли; б) венгры — это югры по языку; в) венгры — это те же гунны, вторично пришедшие в Паннонию; г) вывод: югры, гунны и венгры — один и тот же народ». В принципе это не противоречит АВ: первоначальные гунны, до появления семитов, были угорским племенем, то есть имели общие родственные связи с венграми. Но гунны в Паннонии — это уже народ смешанного состава, в одних случаях в нем преобладала угорская составляющая, в других — уже семитская.
Меховский пишет: «Югра — самая северная страна и вовсе не имеет высочайших и недоступных гор, ни таких, как Альпы в Италии, ни таких, как Сарматские горы. Следовательно, неверно говорят некоторые историки, что гугны вышли из своей области — из величайших и недоступных гор». Но о каких гуннах (гугнах по Меховскому) может идти речь с точки зрения АВ? Гуннах-уграх или гуннах-семитах? Если речь о последних, то семиты как раз и вышли из Армянского нагорья, где находятся несколько «величайших и недоступных гор». И их путь в Причерноморье шел через Кавказ. Тоже «величайший и недоступный». Впрочем, это не столь важно.
Гораздо интереснее следующее высказывание Меховского: «Югры же, когда размножились, перешли большие реки, по преданию — вслед за охотниками, гнавшими серну; вошли в земли руссов и быстро достигли Паннонии». Похожую информацию про гуннов сообщает и Иордан, но со ссылкой на Приска: «Охотники из этого племени, выискивая однажды, как обычно, дичь на берегу внутренней Мэотиды, заметили, что вдруг перед ними появился олень, вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указующим путь. Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Мэотийское озеро, которое (до тех пор) считали непроходимым как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля, олень исчез».