В это время в поселок прибежала Мери и переполошила всех криками и слезами.

— Скорей, скорей, спасайте Тодди! — плакала Мери.

— Что с Тодди? — заволновались взрослые.

— Он поймал Кондия! То есть нет — Кондий поймал Тодди.

— Отвечай толком: кто кого поймал?

— Я не знаю… Они оба поймались!

Иван Фомич собрал женщин поселка, вооружил их всем, что осталось в домах, и во главе с Мери весь отряд двинулся в лес.

Мери храбро привела их на место, где Тодди встретился с Кондием. По следам они вышли к старой, полуразвалившейся бане, тихонько подкрались к двери и приперли ее сплавным багром. Кондий начал стрелять из винтовки в пазы между бревнами.

По команде Ивана Фомича весь отряд залег в снег, и Мери тоже. Она тихонько повизгивала от страху, но, по своему обыкновению, трещала:

— Караульте его, караульте, а то убежит…

Скоро подошли вернувшиеся с облавы лесорубы и окружили избу. Кондий сдался только после того, как расстрелял все патроны.

Мери первая бросилась к Тодди и поцеловала его прямо в нос.

— И надо признаться, что ты, Тодди, в тот момент совсем не был красавцем, — заметил учитель, — нос у тебя распух от слез, под глазом был синяк, который не прошел еще до сих пор, а все лицо и руки были перемазаны сажей… Согласись, что Мери — молодец девчонка.

— Согласен! — протянул руку Тодди.

Ребята кружились вокруг елки и пели.

Из-под елки вынырнула пара зайчишек, то есть ребят, одетых в костюмы зайцев. Они принялись резвиться и танцевать под елкой.

Дик не выдержал волнующего зрелища и бросился в круг:

— Гав… гав…

Повязка с его головы съехала на ухо. Преглупо расставив ноги и помахивая хвостом, Дик с большим недоумением смотрел на удивительных зайцев и громко лаял.

— Дик, на место! — приказал пограничник. — Как тебе не стыдно?

Дик сконфуженно ушел из круга и занял свое место у ног Онни.

Отдыхая в своем углу, в тепле, старый Тикка смотрел на елку и слушал веселый шум. Рядом с ним вполголоса идет взволнованный разговор между ребятами и Большаковым.

— Выходит, что мы — обманщики, — волновалась Анни. — Обещали в письме пограничникам елку с дедом Морозом устроить, а его нету.

— Он, наверное, по лесу за зайцами бегает, — сказал Тодди.

— За зайцами? А может быть, на него волки напали? — с тревогой сказал Юрики.

— Как же, станут его есть волки! — сердито сказал Тяхтя.

— Товарищ Лоазари, выручите нас, пожалуйста, — обратилась Анни к Лоазари. — Сходите к Тикке и нарядитесь хоть вы дедом Морозом.

— Ладно, ничего с вами не поделаешь, придется выручить. Пока я схожу, вы займите пограничника веселым, интересным разговором, — сказал Лоазари.

— Поговорим, поговорим, — зашумели ребята.

— Мери, ты начинай первая, — предложила Анни. — Только спроси что-нибудь очень интересное.

Лоазари у самой двери запнулся о чей-то громадный валенок, выставленный из угла между двумя бойцами.

— А, сатана! — выругался он. Валенок исчез. Лоазари поднялся на цыпочки и заглянул через плечи бойцов.

За ними, весь распаренный и порозовевший, сидел дед Мороз.

— Тикка! — вскрикнул Лоазари.

— Потише, Лоазари, я в секрете, — шепнул ему Тикка. Старики хитро подмигнули друг другу.

Ребята окружили Лумимиези. Мери одернула платьице и приступила к «интересному» разговору.

— У вас есть мама? — для начала спросила Мери.

— Нет, умерла, — ответил пограничник.

Начало вышло неудачное… Юрики решил поддержать Мери.

— А папа у вас есть? — спросил он.

— Не знаю.

Ребята растерялись: как это так — «не знаю»?…

— Но был все-таки? — твердо спросил Тяхтя.

— Был, конечно, — ответил Онни и нахмурился. Разговор получился прямо-таки совсем неинтересным.

Не с того надо было начинать. Но теперь уже поздно.

— Может быть, у вас найдутся хоть какие-нибудь братишки и сестренки? — с отчаянием и надеждой спросила снова Мери.

— Нет, ребята, у меня нет никого родных, — грустно сказал Онни Лумимиези. — В гражданскую войну я потерял всех, и почти в одни сутки — и мать, и отца, и брата…

Он опустил голову. Ребята притихли. Молча, с серьезными лицами стояли они вокруг и с участием посматривали на этого смелого, знаменитого героя, у которого нет ни отца, ни матери.

— Расскажите нам про гражданскую войну, — попросил Тодди.

— Я тогда был маленьким, как Юрики.

— Ну, что вы помните, то и расскажите, — просили ребята.

Просьбы рассказать посыпались со всех сторон.

— Ладно, расскажу — согласился пограничник. Взрослые и ребята плотно окружили его и приготовились слушать.

Когда в тишине раздался его голос, Тикка приподнялся и взглянул на рассказчика.

Глава XXVII. ДВА РАССКАЗА

— Я расскажу вам про день, когда я в последний раз видел своих родных, — начал Онни. — Это было пятнадцать лет тому назад. Мне шел восьмой год.

В тот день мы пообедали скудно и невесело. Поели вези-рокка[29] без соли и хлеба. Хлеба не было. Но это бы еще ничего. Мы привыкли к нужде.

Вези-рокка всегда съедались незаметно, как настоящие жирные щи, если мой старший брат Пекко обедал с нами.

Он был живым и веселым. Я все время хохотал, слушая брата. А любил я его — страсть.

В тот день он что-то запоздал к обеду. Отец присел у окна и начал плести рыболовную сеть. Работа не ладилась. Он все поглядывал в окошко, не идет ли Пекко.

Наступил вечер. Брата все не было. Мама вздула лучину. Огонь заполыхал ярким пламенем и осветил всю нашу избу. Мне захотелось есть. Я все время заглядывал в русскую печь. Там, на чистом и горячем поду, важно расселась и расплылась лепешка.

Мне очень хотелось горяченькой лепешки.

«Вынимай, мама», — торопил я мать.

Дрожащими руками мать сунула лопату в печь, чтобы поддеть лепешку. Но от удара она рассыпалась в труху, как гнилой пень…

— Почему? — спросила рыженькая Мери.

— Потому что в этой лепешке почти не было муки. Мать замесила ее из толченой и просеянной коры.

Я, как сейчас, помню: мать закрыла лицо передником и прислонилась к огромной, но пустой печи. Я пошел к лавке, лег на нее и заплакал.

«Перестань!» — закричал на меня отец.

Я испугался и умолк.

Погасла без присмотра лучина в камельке. Отцу стало жаль меня.

«Хочешь, я спою тебе про Сампо?» — спросил он меня.

Отец взял ощупью с полки кантеле, наладил и вполголоса запел старинную песню о чудесной мельнице Сампо, которая одним боком мелет муку, другим — соль, третьим боком — много денег…

И все богатство — тому, кто владеет чудесной мельницей.

Герой нашей страны Калевалы[30] — кузнец Ильмаринен — выковал это Сампо. А страшное чудовище Лоухи — хозяйка севера — отнесла большое Сампо на утес Похьолы и спрятала его в медную гору.