Веселье набирало обороты — всё больше народу участвовало в массовом танце, всё громче играла музыка, из-за сумерек зажгли факелы, и лица празднующих приобрели рыжеватый оттенок, а в картину праздника добавилась та самая недостающая краска — краска огня. Не последнюю лепту во всё это внесло молодое вефильское вино, которого никто не жалел, благо запасы у каждой семьи имелись немалые. Чернову было хорошо. Передыхая между выматывающими — что твой бег — раундами танцев, он думал, что, пожалуй, ни на одной тусовке его родного ПВ, куда он бывал нередко приглашаем, он не испытывал такого неподдельного, чистого, лёгкого удовольствия. Там, дома, все parties были насквозь пропитаны показушничеством: пафосные девицы, пафосные кавалеры, пафосные дела… Там Чернов уставал больше морально, от постоянного лицедейства, от искусственных эмоций, от надуманных проблем. А здесь устал просто от танцев. Вот сейчас отдохнёт и опять вольётся, временно потеряв голову, в круговорот искренне веселящихся людей. И не надо думать о том, как ты выглядишь и что о тебе скажут потом.

Встав со скамейки, чтобы налить себе вина, он вдруг напрягся. Улыбка сошла с лица, хорошее настроение исчезло. Что это было? Что послышалось? Звуки… Сквозь переливы дудок, сквозь буханье барабана, сквозь радостные возгласы людей слух уловил нечто немузыкальное, не должное присутствовать на акустическом полотне этого праздника… Чёрт, как не хочется себе в этом признаваться! Но гудение дракона, которое ни с чем не спутаешь, было слышно всё отчётливей. Чернов поднял глаза, но в ночном небе ничего нельзя было разглядеть, кроме миллиона-другого звёзд. Даже луна куда-то запропастилась.

Чернов оглядел празднующих — никто ничего постороннего не слыхал, все веселились как ни в чём не бывало. А между тем гудение нарастало… Или это только Чернову казалось? Прислушался. Нет, не казалось. Гудит.

Надо разыскать Кармеля.

Чернов стал протискиваться через танцующую толпу, спрашивая у всех подряд:

— Где Кармель? Где Хранитель?

Уже не очень трезвых людей забавлял серьёзный вид Бегуна, каждый старался вместо ответа ухватить его за плечи и потанцевать с ним, но Чернов вырывался и настойчиво пробирался дальше. От любви до ненависти — один шаг. От весёлости до раздражительности, оказывается, ещё меньше. Отсутствие внятных ответов, неуёмная игривость, всеобщая поддатость — обратная сторона медали, которой Чернов любовался только что.

Наконец кто-то смог более-менее точно указать, где в последний раз видел Кармеля:

— Там, у источника… кажется…

Чернов пошёл к источнику и действительно нашёл там Кармеля. Хранитель смиренно сидел на лавочке и задумчиво мял в руках резиновый лист. Ещё немного, и в Вефиле, наверное, станет неприличным появляться на улице без этого ручного эспандера…

— Есть у меня беспокойство одно, Кармель… — начал было Чернов.

— Знаю. Дракон. В Книге написано. — Кармель тоже был невесел.

— Как? — глупо спросил Чернов. — Прямо так и написано?

— Прямо так.

— Прямо про сегодняшний день?

— «…И отдались люди веселью и праздности, остановившись на Пути и забыв смотреть по сторонам и видеть главное. А не видящие главного не видят Сущего. И Сущий решил наказать их и послал к ним дракона…»

— А дальше?

— А дальше не знаю.

— Как не знаешь? — ещё один идиотский вопрос. — Ты же только что прочитал отрывок из Книги…

— Прочитал. А дальше не знаю, — упрямо повторил Кармель, — такова Книга.

— Странно…

— Странно, — согласился Кармель. — Что делать будем, Бегун?

— И послал к ним дракона… — пробормотал Чернов. — Кармель, а насколько это серьёзно?

— Дракон?

— Да нет, насколько можно верить тому, что написано в Книге?

— Теперь и ты странное говоришь, Бегун. Насколько можно верить своей памяти? Насколько ты веришь своим ногам, когда бежишь? Насколько верит в собственное дело плотник, мастерящий свои изделия? В Книге написано то, что уже было…

— То есть дракон уже летит?

— Выходит, так.

Выходит, так… Чернов и сам знал, что дракон где-то неподалёку. То, что никто не слышит его полёта, объяснимо: пока он далеко, но лишь у Бегуна со Зрячим установлена телепатическая связь. И лишь вопрос времени, когда многотонная птица со смрадным и огнеопасным дыханием начнёт пикировать на Вефиль. Чернов уже не задавал себе вопроса: «А зачем Сущему ЭТО надо?» Не было времени на рассуждения и поиски истины. Всё потом, после. Надо будет проанализировать ощущения, испытанные им самим во время мысленного полёта. А пока надо что-то предпринять.

— Кармель, нам следует остановить праздник.

— Но как?

— Остановим музыкантов, остановится и праздник.

— Верно. А дальше?

— Дальше придумаем…

Они вернулись в гущу гуляющих, нашли музыкантов, уже порядком вымотавшихся от непрерывной игры, остановили музыку.

В тишине возник недовольный ропот.

— Люди! Братья! — Чернов залез на стол, чтобы его было лучше видно и слышно. Дедушка Ленин со своим броневиком некстати всплыл в памяти. — Я прошу прощения, что прекратил ваше веселье, но вы сейчас поймёте почему. — Сделав паузу, прислушался и снова услышал в мозгу пробирающее до костей гудение. Потом воздел указующий перст к небу: — Вы слышите?

Многие задрали головы, согласно указанию Бегуна.

Как по заказу гудение повторилось. Чернов мысленно поблагодарил дракона: не подвёл.

Мно-о-огие узнали звук.

— Это дракон? Он опять к нам летит? Что делать?

Сделав успокаивающие жесты руками, чтобы прекратить выкрики из толпы, Чернов сказал:

— Да, это дракон. Как ни печально, он опять летит к нам. И я не уверен, что намерения у него мирные. Скорее — напротив. Наш уважаемый Хранитель готов это подтвердить.

Кармель подтвердил:

— Когда он будет здесь, я не знаю. Может, через время, а может, прямо сейчас. Нам надо действовать, если мы хотим спасти город от огня.

— Хотим! Готовы! — закричали в толпе.

— Тогда слушайте внимательно. — Джеймсбондовский план уже созрел в голове Чернова. — Пусть сейчас все идут домой и прячут самое ценное, что нельзя унести, в подвалы и погреба — туда огонь не доберётся. Во время налёта всем лучше бы находиться вне города. Рассыпьтесь по округе, не далеко, но и не очень близко от Вефиля. Старайтесь держаться по двое, по трое, не больше. Возьмите с собой побольше воды-может быть жарко. Всем всё ясно?

Толпа ответила утвердительным разноголосьем, и люди спешно начали расходиться.

— Подождите! — окликнул их Чернов. — Пусть останутся лучшие плотники, женщины-ткачихи и ещё — музыканты. Остальные — идите!

На площади, выглядящей довольно потрёпанно после праздника, осталось человек тридцать. Чернов, не сходя со стола-трибуны, подозвал их поближе.

— Объясняю, зачем я вас попросил остаться. Мы с вами должны принять бой с драконом, чего бы нам это ни стоило. Ваши умения помогут спасти Вефиль.

— Но как, Бегун? — спросил один из музыкантов.

— К вам, — Чернов указал на оркестрик, — у меня отдельный разговор. Чуть позже. Сейчас в дело должны вступить плотники. У нас остались материалы после строительства желобов?

— Остались, — ответил один из древоделов, — что надо — построим.

— Надо вот что. Большие, с человека ростом, рогатки. Вот такие. — Он показал пальцами знак «Victory». — Рога надо сделать очень крепкими, так что усильте их, где надо. Всё это должно надёжно стоять на земле — на широкой крестовине или как сами придумаете. Задача ясна?

— Не очень-то, — с сомнением сказал древодел.

— Поясню, К рогам мы привяжем ленты из упругих листьев, и это позволит нам стрелять камнями в дракона. Ясно?

— Ясно! — поразился инженерной мысли Бегуна древодел. — Сделаем.

Плотники здесь же, не отходя, начали обсуждать конструкцию необычного метательного устройства, чертя наброски прямо на земле.

— К вам, девушки, у меня просьба такая, — теперь была очередь ткачих получать инструкции, — соберите, сколько сможете, этих упругих лент и сплетите из них несколько кос, длинной… ну как этот стол, хорошо?