Она затаила дыхание, ожидая его ответа. Молчание отца говорило красноречивее слов.

– Понятно.

Завиток темных волос выскользнул из узла на затылке. Она рассеянно запихнула его обратно, затем поправила очки и вздохнула.

– Итак, – с трудом выдавила девушка, – что же он сказал?

– Неотесанный болван, – недовольно проворчал отец и отхлебнул бренди. – Спесивый выскочка. Жалкий неудачник. Как будто у него есть право ждать чего-то лучшего. Я объяснил, что Бог наградил тебя острым умом.

– Мужчины редко считают острый ум достоинством женщин, отец, – Оливия натянуто рассмеялась. – Пожалуйста, продолжайте.

– Разумеется, пришлось затронуть вопрос о твоем неблагоприятном положении. Конечно, я сделал это как можно деликатнее, объяснив, что учитывая происхождение Майлза, едва ли есть место для порицания.

– И это не произвело на него впечатления? Могу себе представить почему. Скажите, отец, сколько вы ему предложили, чтобы сбыть меня и мою «ошибку» с рук?

– Ну, ну, – лорд Девоншир покраснел, – думай, что говоришь!

– Тогда будьте любезны сказать, сколько же я стою.

– Не имеет значения. Он отверг мое предложение. Сказал, что никакая сумма его не интересует. Тупоголовый осел. Воображает, будто стоит большего. Сказал бы спасибо, что хоть это предлагают...

Осознание того, что он только что сказал, словно кулак невидимки ударило его. Резко отставив бокал, он выругался и провел рукой по седым редеющим волосам.

– Черт побери, Оливия, не смотри на меня так. Ты знаешь, что я имел в виду.

Оливия повернулась к двери.

Распахнув ее, она кликнула Джона и распорядилась заложить карету. Затем она направилась к лестнице, где Эмили наблюдала за ней в крайней тревоге.

– Я собираюсь прогуляться, – сообщила ей Оливия.

– В таверну «Королевская рать», разумеется. Эмили схватила ее за руку.

– Ты едешь к нему.

Выдернув руку, старшая сестра стала подниматься по лестнице.

– Но ты не можешь! Не должна! Что ты скажешь ему, Оливия?

Резко повернувшись и схватившись рукой за перила, Оливия пристально поглядела в бледное лицо сестры.

– Я, несомненно, передам ему покорнейшие извинения отца за то, что он показал себя таким ослом. За то, что унизил меня, но более всего за то, что подверг унижению невинное дитя, спящее наверху.

Оливия зашагала дальше. Тело ее трепетало. Войдя к себе и захлопнув за собой дверь, она с трудом добрела до туалетного столика у противоположной стены.

Опустившись на стул и опершись локтями о тумбочку, она спрятала лицо в ладонях. Слезы потекли сами собой, она не могла сдержать их.

– Ну, ну, – послышался знакомый, ласковый голос Беатрис Фигмор.

Оливия поспешила вытереть слезы, наблюдая в зеркале за приближением старой няни. Седые волосы старушки, подобно клочьям ваты, обрамляли ее величественную голову. Она скорее ковыляла, чем шла, но ее улыбка была искренней и доброй.

– Ну, ну, – повторила Беатрис. – Что случилось с моей девочкой? Чем мама с папой так обидели мою малышку?

Оливия высморкалась в платок. Нет смысла снова растолковывать старой няне, что мать Оливии умерла двенадцать лет назад, это лишь еще больше расстроит и собьет с толку Беатрис.

– Не говори мне. – Беатрис неприязненно выпятила губы. – Эта маленькая разбойница опять что-то натворила. Дрянная девчонка. Но ничего, не плачь, детка.

– Боюсь, на этот раз виновата не Эмили, – отозвалась Оливия. Слегка повернувшись на стуле, она заглянула в потухшие глаза Беатрис и попробовала успокоить неровное биение сердца. Отец действительно хотел отдать ее за Майлза Уорвика. Как больно сознавать, что мужчина, которого она боготворила вое эти годы, считает ее безобразной, к тому же беспутной старой девой.

– Это из-за Майлза Кембалла... Уорвика. Из Брайтуайта. Ты ведь помнишь его, Беатрис?

Беатрис призадумалась. Затем лицо ее осветилось воспоминанием.

– А, да! Он влюблен в Эмили, верно?

Оливия почувствовала, что ее лицо вспыхнуло.

– Ты ведь больше не мечтаешь о таком как он, правда, детка? – поинтересовалась Беатрис. – Нехороший он, этот парень. Они с твоей сестрицей друг друга стоят, вот что я скажу.

Оливия долго молча смотрела в лицо старой женщины.

– Это было пять лет назад, – мягко произнесла она. -Я не интересовала его тогда, не интересую и сейчас. Как отец мог так смутить меня? И перед кем? Перед Майлзом Уорвиком? О Боже, кто угодно, но не он!

– Ты такая милая – в тебе столько страсти и обаяния. Любой мужчина может гордиться знакомством с тобой.

Беатрис повернула Оливию к зеркалу, и начала вытаскивать шпильки из ее волос. Старая няня так ловко и умело расчесала каштановые локоны своей любимицы, что они заблестели, как мех норки.

– Мне никогда не нравились желто-соломенные волосы твоей сестры. В самом деле похожи на сено, вот что я скажу.

– Майлз говорил Эмили, что ее волосы как солнечный свет.

– Ты пошла в отцовскую породу и лицом, и характером.

– Однажды я подслушала их. Я так боялась, что она выйдет за него. Не могла представить Майлза Кембалла в качестве зятя... Я мечтала, как он однажды заметит меня и забудет о ней. Этого, к сожалению, не случилось...

– Я давеча говорила твоей матушке, что когда-нибудь они пожалеют, что так избаловали эту девчонку.

– Маркиз де Клари со дня на день должен попросить ее руки, – сказала Оливия, забирая расческу из рук Беатрис и откладывая ее в сторону. Она сложила шпильки в аккуратную кучку и стала закручивать волосы на затылке.

Старая няня наклонилась и ее круглое лицо оказалось рядом с лицом Оливии в зеркале.

– Почему ты не носишь волосы распущенными, девочка? Они так красиво вьются у тебя по спине, и выглядишь ты намного моложе, совсем юной.

Воткнув шпильки в волосы так туго, что натянулась кожа на висках, Оливия сосредоточилась на своем отражении и постаралась не обращать внимания на разочарование в глазах Беатрис.

– Подай мне пальто, – приказала она. – Я еду на прогулку.

К тому времени когда Майлз добрался до дома своего брата, легкий слой изморози покрывал его волосы, лицо и плечи, а руки и ноги совсем закоченели.