Французы ограничились пассивным сопротивлением и некоторой, очень слабой партизанской деятельностью. Правда, в своих воспоминаниях генерал Эйзенхауэр хвалит разведы-вательно-саботажную работу французских «маки», но мне кажется, что делает он это из-за союзной вежливости и по специальным политическим соображениям. Ведь германские военные источники полны исторических данных о деятельности советской партизанщины, польской диверсии и сербских четников, но упорно молчат о фактах большой партизан-ско-диверсионной работы французских подпольных «национальных героев».

Чешская нация оказалась вообще не способной ни к одной из вышеприведенных акций военно-политической работы. Во время германской оккупации чешская нация очень прибыльно работала и торговала, как с германской военной промышленностью, так и с германским торговым рынком.

Таких политических примеров различной национальной психологии и различной национально-психической реакции я бы мог привести очень много, среди всевозможных народов и даже рас нашего земного шара, но я ограничусь только некоторыми, хорошо нам известными европейскими нациями.

Однако, изучая военную психику национальных масс, надо всегда считаться со следующим историческим фактом, что во время войны в совершенно ненормальных психологических условиях нации могут быть способны к исключительным действиям, которые в мирных условиях жизни будут совершенно несвойственны их национальной психике.

Надо хорошо знать психологию данного народа, чтобы уметь ею командовать, ее поднимать и вести к тем или иным военным действиям.

Смею утверждать, что все ошибки каждой оккупационной власти вытекают, прежде всего, из того, что иностранцы не знают, не понимают и не стараются постичь психологию побежденной вражеской нации. Не умеют подойти к чуждой психике. К психике народа, которым им приходится управлять.

Отсюда вытекает чрезвычайно важный военно-психологический вывод: для организации партизанского движения, «малой войны» на вражеской территории во всей ее многогранности, необходимо пользоваться специалистами данной страны, то есть сынами той нации, в государстве которой собираются зажечь пламя национального активного сопротивления или гражданской войны.

★ ★ ★

Надо отметить на основании опыта истории войн и военной оккупации, что есть нации, которые вообще не способны или очень тяжело понимают психологию иных народов. Это чрезвычайно важно знать, чтобы не повторить ошибок прошлого. И как бы мне ни было неприятно, но я должен сказать, что в первую голову к этим нациям принадлежат Германия и США.

Германия много совершила политических ошибок в прошлом. США, по-видимому, хотят повторить эти ошибки в ближайшем будущем. Германия в свое время не сумела понять России, изучить ее военную историю и ознакомиться с ее военной психикой. Как результат — Германия проиграла войну. Проиграла войну политически. Проиграла блестяще начатую оперативную кампанию. Проиграла, хотя имела все шансы, при правильной политике, довести ее до победного конца. Германия не сумела создать на своем Восточном фронте Российскую Освободительную Армию и этим перевести, хотя бы отчасти, классически-национальную войну в войну чисто русскую, то есть гражданскую. Вышеупомянутым политическим актом Германия смогла бы облегчить военное положение своих армий на Восточном фронте и избежать борьбы на два фронта, то есть войны на фронте против регулярных советских армий и войны в тылу против партизанских «банд».

А ведь при правильной восточной политике Германия смогла бы в решающее время снять с Восточного фронта несколько десятков дивизий и перебросить их на Запад, против высадившихся в Нормандии англосаксонских войск. Это разрешило бы, по всей вероятности, ход военных событий в пользу Третьего рейха. Власова выпустили на политическую арену слишком поздно и со слишком большими военно-политическими ограничениями. Все остальные русские национальные воинские соединения, формировавшиеся в рамках вермахта, были военными частями исключительно оперативного характера, и поэтому никакой политической роли сыграть не смогли.

Североамериканцы, самоуверенно влюбленные в свой американский способ жизни, в свою американскую мораль, в свои демократически-политические и экономические формы быта, не хотят понять и допустить, что жизнь иных наций имеет право строиться на совершенно ином, только им исторически присущем государственно-национальном фундаменте. Американцам чужда иностранная психология, вытекающая из острой разницы исторических, геополитических, биологических и экономических особенностей развития каждой нации. И вот почему американцы, оказывая помощь иным народам, навязывают им силою или экономическим давлением свое — американское — кредо жизни, и поэтому очень часто вместо чувства благодарности вызывают к себе чувство открытой ненависти и даже борьбы. Чувство, которое при соответствующей психологической обработке может легко перейти в открытое политическое сопротивление. Надо быть очень осторожным в обращении с иностранной психикой. От любви до ненависти — один шаг.

Переходя от общих психологических рассуждений к реальной частности, я хотел бы еще раз подчеркнуть, что поэтому организация малой войны должна всегда находиться в руках командования той нации, на территории которой эту войну собираются организовывать. Ибо только свое национальное командование может знать все психологические тонкости своей нации, среди которой предполагают разжечь партизанский пожар.

Надо твердо помнить, что «малая война» — это, прежде всего, психологическая война. И вот почему так важно осветить ее с психологической точки зрения, осветить военные и психологические фазы боевых акций партизанского дела.

На основании моего военно-политического опыта и опыта моего штаба борьбы против партизан за своим регулярным фронтом и организации партизанского движения за фронтом противника, не вдаваясь глубоко в подробности, я считаю нужным указать на нижеследующие бесспорные положения.

1. Массы трудно воодушевить и поднять к бою слишком старыми, уже отброшенными историей идеями. Также трудно зажечь массы идеями слишком новыми, еще ими не понятыми и которые они политически еще не успели переварить. Возьмем исторические наиболее четкие примеры: восстановление монархии Габсбургов в Австрии была идея, уже засыпанная историческим нафталином, и вот почему. Она не зажгла австрийцев к сопротивлению Германии во время военно-политической акции аншлюса. Другой пример — германская идея строительства «Новой Европы» была слишком нова и неожиданна. Она не успела проникнуть в национальные массы народов Европы, и потому она не воодушевила к борьбе даже национальный европейский лагерь. На стороне Германии было только несколько слабых легионов. Европейские нации предпочли защищать идеи старой демократии и коммунизма.

Говоря здесь о иностранных легионах, я имею в виду российские национальные формирования. Иностранные СС-леги-оны — это французы, фламандцы, датчане и норвежцы, только отдельными батальонами дравшиеся за идею «Новой Европы», которым Россия, конечно, была чужда, и они дрались вместе с немцами не за вышеуказанную идею, а за освобождение своей нации от коммунизма.

2. Вышеуказанное положение учит нас, что для масс смена идей должна проводиться постепенно, без резких политических скачков, без неожиданных поворотов в ту или иную сторону, а с постепенной солидной политической подготовкой. Нельзя поэтому только что завоеванному народу бросать идею немедленного восстания против оккупационного врага. Для этого нацию надо подготовить. Надо провести сквозь целую серию предварительных стадий обработки. Фазы малой войны надо развертывать очень осторожно. Психика завоеванной нации не терпит «рубашного» обращения. Душа нации остается душой. И гнуть ее танковыми дивизиями, полицейским террором или экономическим давлением было бы непростительной и трудно исправимой политической, а может быть, и моральной ошибкой.

3. Психика масс очень склонна к подражательности. История знает примеры возникновения «ураганного» мнения, когда целеустремленной и целесообразной пропагандой можно в короткий срок зажечь массы. Зажечь на некоторый период жизни. Массы тогда слепо и некритично пойдут за брошенными им политическими лозунгами. Например, в 1917 году — «мир без аннексий и контрибуций», и этим лозунгом развалили в течение нескольких месяцев стоявшую на фронте Императорскую армию. Война была проиграна. Несколько месяцев спустя во время Гражданской войны коммунистическая агитация «за мир хижинам и войну дворцам» была популярно понята Красной армией и рабоче-крестьянской массой, как «грабь награбленное». И эта пропаганда зажгла миллионные массы, и белые армии были сброшены в море совместными действиями Красной