— Я благодарю вас за это. Мой собственный горький опыт и поиски истины убедили меня, что здоровая национальная политика в Германии возможна лишь только в дружбе с СССР.

В госпитале в Шуе находились пятнадцать генералов гитлеровского вермахта. Большинство из них носили военную форму. Они следили за своим здоровьем и регулярно прогуливались по госпитальному двору вдвоем или втроем. И хотя теперь они уже не пели «Хорста Весселя», как это было в Елабуге, однако, несмотря на то что война закончилась более чем два с половиной года назад и Германия приняла безоговорочную капитуляцию, бывшие генералы фюрера продолжали вести войну против большевиков. Многие из них твердили, что «борьба против большевизма — главная задача немецкой нации…».

Или говорили о том, что идея «создания нового порядка в Европе была правильной, только этот дилетант Гитлер…».

Или: «Читали вы книгу Нонненбрука «Новый порядок в Европе»? Она заслуживает того, чтобы ее прочитать. Автор, безусловно, прав. В Германии нет никаких, социальных вопросов, а есть лишь национальный вопрос. Наш народ должен быть освобожден от нужды…»

«… Если бы не борьба на два фронта, мы взяли бы Москву…»

Со временем я заметил, что не все генералы вели подобные разговоры. Были и такие, которые молча отходили в сторонку. Одним из таких был генерал-майор Роске — последний командир 71-й пехотной дивизии, попавшей в сталинградский котел. Я точно не знал, какие выводы сделал он из поражения 6-й армии. Мы с ним здоровались при встрече, иногда обменивались несколькими словами, но до серьезного разговора дело не доходило.

Однажды я, к своему удивлению, заметил, что трое генералов о чем-то таинственно совещаются по-английски. Делали они это так, будто упражнялись в языке. Через несколько дней я застал их за тем же занятием. С большим трудом мне удалось понять смысл их разговора.

Эти господа мечтали о том (а было это в 1947 году), что США, используя монополию атомной бомбы, поставят Советский Союз на колени. И тогда Германия с помощью Америки вновь станет великой. Недобитые гитлеровские генералы уже сейчас учились английскому языку, чтобы лучше договориться с американскими империалистами!

Эти господа собирались спекулировать на угрозе атомной войны. Они мечтали о новом реванше вопреки здравому смыслу. Это были неисправимые милитаристы. Глядя на них, я понял, что путь в Германии к миру будет нелегким.

Как-то вечером на прогулке у меня с соседом по палате произошел следующий разговор.

— Мы ни в коем случае не должны забывать о своей ответственности перед историей. Мы должны восстановить доброе отношение к нам со стороны других народов. Необходимо сплотить всех антифашистов и демократов для построения новой Германии.

— Что ты, собственно, понимаешь под новой Германией? — спросил меня Хельмут.

— Главное — в чьих руках в стране будет находиться власть, какой класс поведет нацию. Гибельная политика, которую вело наше правительство в годы Второй мировой войны, показала, что старые государственные мужи никуда не годятся. Это значит, что буржуазия не может стоять во главе нации. Вождем нации может быть только рабочий класс.

— А что же прикажешь делать с миллионами бывших нацистов? Что будет с крестьянством, со средними слоями населения, с интеллигенцией? Я ведь сам сын крестьянина.

— Ты буквально засыпал меня вопросами. Нужно отличать преступников от тех, кто не совершал никакого преступления. Преступники должны быть строго наказаны. А заблуждающимся нужно помочь освободиться от яда нацистской пропаганды. Это положение в равной мере относится и к бывшим офицерам и солдатам вермахта.

— А что будет с сыном крестьянина?

— Трудящиеся крестьяне, так же как ремесленники и интеллигенты, — союзники рабочего класса и ни в коем случае — буржуазии.

— Скажи мне, — не отставал от меня Хельмут, — вернувшись в Германию, ты вступишь в какую-нибудь партию?

— Я твердо и окончательно решил все свои силы отдать построению новой Германии. И это я буду делать не как одиночка, а в союзе с единомышленниками. Конечно, я вступлю в партию.

— Ты вступишь в СЕПГ?

— Ты спрашиваешь так, будто экзаменуешь меня, — рассмеялся я. — Конкретно на этот вопрос я тебе сейчас не отвечу. Во всяком случае, это будет национальная партия. Национальная — в том смысле, что она обеспечит рабочему классу руководящую роль в стране и дружбу с Советским Союзом.

— Ах да, чуть было не забыл, — сказал Хельмут после минутного молчания. — Меня вызывает на осмотр главврач.

— Надеюсь, он тобой доволен? Иди, не заставляй его ждать. Я еще немного погуляю. Такой хороший вечер…

Я смотрел товарищу вслед, пока он не скрылся из виду. Потом снова сел на скамейку.

На безоблачном небе появился диск луны. Луна была такой большой, что напомнила мне рисунок сына, который мне прислали в письме из дому. Нарисованная ребенком луна отбрасывала большой пучок лучей на маленький домик, стоящий под деревьями посреди цветущего луга. Сынишка при этом сказал, что он зажег над нашим домом яркий небесный фонарь, чтобы отец нашел дорогу домой и ночью.

Да, я найду дорогу домой. Я знаю теперь не только дорогу до моего дома, до родных, но и дальше — дорогу в будущее.

Теперь я знал, зачем, ради чего я живу. Я нашел путеводную нить и людей, вместе с которыми пойду по избранному пути.

Раньше мое представление о гармоничной жизни не шло дальше узкого семейного круга. Теперь же я был твердо убежден, что гармоничная жизнь отдельной личности возможна лишь в гармоничном обществе. Само общество должно поставить в центр мысли, чувства и поступки человека. В этом клич к тому, что Маркс называл самоусовершенствованием личности.

Марксизм-ленинизм указал мне дорогу. Я знал, что мне предстоит еще много трудностей. Но знал я и о том, что на этом пути встречу немало надежных друзей. С некоторыми из них я уже познакомился.

Участие в движении «Фрайес Дойчланд» показало мне, что во имя интересов нации нужно уметь отбросить все лишнее, побочное, чтобы объединиться для совместных действий. Изучение основ марксизма-ленинизма углубило мои знания и помогло мне сделать выбор.

В середине октября любезная переводчица сказала мне:

— Скоро вы поедете домой.

Вскоре меня вместе с группой выздоровевших пленных направили из Шуи в Иваново. Там мы сели в поезд, который увозил в Германию более тысячи военнопленных.

И вот застучали колеса вагона. Прошло почти пять лет с окружения 6-й армии под Сталинградом. Эти пять лет стали для меня и многих других пленных настоящим университетом.

Моя жизнь теперь обрела смысл. И с этим багажом я возвращался на родину.

Иллюстрации

Центр Сталинграда перед войной

Здание городского театра

Гитлер и генерал-фельдмаршал Рейхенау, командовавший 6-й армией до Паулюса

Генерал-полковник Паулюс

Летнее наступление на Сталинград. Генералы Паулюс и Зейдлиц-Курцбах

На подступах к Сталинграду. Совещание генерала и офицеров