- Ты меня сдал каким-то бандитам, как шлюху! Если бы не Мика... - выпаливаю я.

- Издеваешься? - прерывает меня Артур, - А ладно, - его рука делает пренебрежительный жест, - но ты мне хотя бы объясни, зачем картину было копией менять?! Ну, еще понимаю уголовник твой, но ты-то искусствовед... Знала же, что эффект ЛеМюлье уникален!

- Копией?! - стремительно соображаю, что-то здесь не так - действительно, "поменять картину на копию" разумно для любой другой картины, но копировать ЛеМюлье - явная глупость.

Может, Каролина из этого мира ничего не соображала в искусстве? Или был какой-то резон? Ничего не понимаю! А тут еще Арт продолжает спрашивать:

- А чем вы камеры заэкранировали? Эксперты не могут разобраться! Так здорово все проделали... Чего было вообще камеры не выключить? Ничего не понимаю...

Если бы я сама что-то понимала.

- Камеры? - выдыхаю я.

- Ну да. Смотри!

Артур и пробегает пальцами по клавишам ноута, после чего разворачивает чемоданчик экраном ко мне.

В темной глубине монитора идут две фигурки. Идут спокойно, не таясь... Впервые вижу "другую себя". Камеры слежения не отличаются качеством изображения, но заметно, что "я" тщательно накрашена, а вот одежда не в моем стиле - не люблю балахоны... А Мика? Перевожу взгляд на другую фигуру - джинсовый костюм (мой Мика ненавидит джинсы), длинные волосы собраны в хвост (совсем не идет), глаза скрыты за зеркальными стеклами солнцезащитных очков (в музее смотрится нелепо)... И вообще, не похож. Даже не пойму чем... Походка эта дерганная, что ли?

Изображение меняется - другой ракурс, наверное, другая камера снимала. На стене темное пятно - будто мазок тьмы. Это мне знакомо. Загадка ЛеМюлье - "слепой кадр"... Пытаюсь определить, что это за музей и не могу. Фигурки подходят к картине, моя дубль достает что-то из кармана... Изображение пропадает, идет рябью, лишь в верхнем углу монитора бегут секунды, показывая, что камера работает. Так же неожиданно как исчезло, изображение возвращается. Все та же стена, только вместо темного пятна "печати ЛеМюлье", на стене висит картина в тяжелой раме - море, лодка, девушка в подвернутой, чтобы не замочить в море, юбке. Финита. Плохая копия знаменитой "Рыбчаке". Жемчужина личной коллекции адмирала Хатлинга. Комната в мониторе, наполняется людьми в незнакомой мне форме с лампасами. Молча гляжу на мельтешение перед копией, пока Арт не отключает запись, и не интересуется:

- Почему вы просто не отрубили камеры? Зачем копия эта дурацкая? На что вы надеялись?

Знать бы на что они надеялись, почему не сломали камеры? Как вынесли картину...

"Стоп!" - вдруг соображаю я, - "Они же ее не выносили! Они перешли вместе с картиной!"

"А откуда копия?" - приходит вопрос.

"А, может, копия это дубль картины из другого мира? Как и мы с Микой?" - звучит вполне логично.

Но Арту этого не объяснить, поэтому озвучиваю первую же более-менее логичную версию из теснящихся в голове:

- Потому что, как только мы отрубили бы камеры - примчалась бы охрана... смотреть что случилось, - чуть запнувшись, объясняю я.

- Они и так помчались. Правда, не сразу поняли, что тебе нужно там... - грустно говорит Артур.

- "Артур, если бы ты сделал мне допуск, я была бы так благодарна! Я сделаю такую передачу о ЛеМюлье!" - он явно передразнивает кого-то.

"Да не "кого-то", а меня!" - понимаю я.

- А я, дурак, поверил тебе.

- Я не предавала тебя Арт! - злюсь я, - Это ты, когда эти мудаки собрались меня трахать всей компанией ни слова ни сказал! Так кто из нас кого предал?!

- Идиотка! - устало выдыхает Артур, - Ты хоть соображаешь, во что влезла?! Да вас просто пристрелить должны были, понимаешь?

Все я понимаю, только сказать не знаю как, а потому вновь мычу, какой-то бред:

- И тебя тоже? - сама понимаю всю глупость этого вопроса, ведь убивать их пришли на моих глазах.

"А почему же не убили?" - стучится вопрос, конечно, Мика их отвлек, но не до такой же степени.

- Не равняй, Каролина, я своих не предавал! - в голосе Артура презрительная горечь.

Ну почему меня обижают его слова? Я же знаю, что это не я подменяла картину, не я его подставляла, но все равно - обидно и больно.

- Арт, а ты можешь допустить ситуацию, что у меня не было другого выхода? - бросаю вопрос в спину и вижу как напрягаются мускулы.

Да, наверное, я, играя, хочу оправдаться. За то, чего не совершала. Ищу выгодные для себя объяснения. Да это ложь. Но вот слезы у меня настоящие.

- У тебя был выход - придти и все рассказать мне или отцу! - не оборачиваясь, бросает мне Артур.

По коже несет холодком. Какому отцу? Вспыхивает нелепая надежда и тут же рассыпается. Конечно, Арт имел ввиду собственного, отца. Но эта глупая вспышка, что-то ломает во мне окончательно.

- Я пыталась тебя спасти! Сам ты дурак! - кричу сама не зная зачем, наверное, просто чтобы заставить прекратиться этот поток презрения.

Я оказалась не готова ощутить себя дрянью, предательницей... Я этого не заслужила!

Арт поворачивается ко мне.

- Меня? - Арт мгновение удивленно глядит на меня, но потом холодный блеск возвращается во взгляд, - Не спросив меня, спасала?

- Конечно! Сунься я к тебе, нас прибили бы в тот же день... - интересно из меня бы вышла актриса, может быть и да, я сейчас сама верю себе.

Почти верю. И очень хочу, чтобы мне поверил этот парень. Не знаю зачем, но мне это очень нужно.

- Тебе это твой... Мика сказал? - подозрительно спрашивает Артур, мне что-то очень не нравится в его голосе.

- Нет... Тот... другой! - поспешно объясняю я.

Не хватало, чтобы все повесили на Мику, - Артур его и так ненавидит.

- Кто... другой?!! - он снова злится, а я отвечаю тихонько:

- Я не знаю, я его не видела, только говорила по телефону! Мы должны были передать картину Юргену, посреднику... А иначе...

- Так этот Юрген существует? - Артур глядит мне прямо в глаза.

- Конечно! Я не лгала тебе! - выдерживая взгляд, отвечаю я.

"Конечно не лгала, Юрген действительно существует. Где-то..." - успокаиваю собственную совесть.

В это время мелодично звонит телефон на столе. Арт берет трубку и долго слушает... Потом злобно матерится и рычит в трубку:

- Какого хрена вы его не заперли?! Свой?!!! Ладно. Все. Понял. Хорошо что позвонил. Пока, - Арт захлопывает телефон и досадливо бросает сквозь зубы в ответ на мой вопросительный взгляд:

- Твой псих только что сбежал из Приюта!

"Оппаньки..." - единственное, что приходит в голову.

***

Соергартен встречает меня привычной дневной тишиной. Вчера мы добрались сюда поздно вечером, когда утренняя смена уже вернулась домой и открылись кабачки и лавки. Сейчас же, немного за полдень, квартал еще спал. Отсыпались в хмурой тесноте кирпичных многоэтажек ребята из ночной смены химзавода Фроста. Немногочисленные лавчонки тоже дремали за закрытыми металлическими ставнями. Жизнь вернется сюда ближе к сумеркам. А пока над растрескавшимся асфальтом плывет марево - день обещает быть жарким.

Пустой трамвай, довезший меня, прозвенев что-то грустное, скрывается в узкой расщелине улицы.

Ну что? Я вернулся на Соергартен, и что дальше? Я не спеша иду по улочкам знакомым с детства. Какое грустное ощущение - полная иллюзия того, что я дома, но внутри печальное знание - это не так. Раздвоенность. Странно... Мне надо спешить, действовать, а не выходит. Только что я мчался по центру, возле которого меня оставила Ли. Зайцем ехал на трамвае, прикидывая, что буду делать, если меня засечет кондуктор и вот... Приехал домой и не знаю, что делать. Возвращаться домой глупо - наверняка, меня там ждут. Если и не ждут, то приедут, как только заметят мое отсутствие - туда без разведки не сунешься. Искать своих знакомых? Тоже глупо, это не мой мир, здесь даже друзья детства могут быть иными.