Я покачал головой, сев подальше от нее, и провел рукой по кубикам своего рельефного пресса.

- Грейс приготовила завтрак?

Энни фыркнула и рассмеялась над изданным звуком.

- Он был готов еще час назад.

Я застонал, и она закатила глаза.

- Я тоже проспала. Я попросила ее оставить нам по порции, но тебе еще нужно одеться. Там Аманда приехала. Так что поспеши. - Она усмехнулась и вскочила с кровати.

- Блядь, - я упал на спину и прижал ладони к глазам, тем временем она покинула комнату. Я чувствовал себя дерьмово и, вероятно, выглядел не лучше. – И сними мою чертову майку, - проорал я ей вслед.

Встав с кровати, я осмотрел себя в огромном зеркале, висящем на противоположной стене комнаты. Физические тренировки стали одним из немногих способов борьбы с нарастающей агрессией, и судя по результатам, моя агрессия зашкаливала. Мои мышцы были скульптурными, четкими; на моем теле не было и грамма жира, но мне по-прежнему хотелось накачать его еще сильнее. Я был рад, что шрамы уродовали лишь мою спину, и мне не приходилось день ото дня лицезреть физическое проявление собственных грехов и раннего нежелания подчиняться Тэйлору.

Включив радио и подпевая песне Staind “Outside”, я стянул свои боксеры и отбросил их на пол. Направившись в ванную, я включил свет над раковиной, а основной выключил, от чего душевая кабина была освещена лишь приглушенными лучами. Потребовались секунды, чтобы вода нагрелась, после чего я скользнул под горячие струи, закрывая за собой полупрозрачную стеклянную дверь.

Выдавив на руку гель для душа, я намылил свою грудь и живот, моля о том, чтобы душ помог мне ослабить бушующий после кошмара адреналин. Моя рука опускалась все ниже, в поисках разрядки от нахлынувших воспоминаний, и хоть я не гордился этим фактом, но способ был действенным. Мыльной рукой я схватил свой член и сильно сжимая начал медленно скользить по всей его длине вверх и вниз. Упираясь лбом о влажную стену из песчаной плитки, я закрыл глаза и попытался расслабиться.

Песня закончилась, и ожидание следующей почти уничтожило весь мой настрой. Наконец-то из встроенных над душевой динамиков раздалась песня Nine Inch Nails, и я начал поглаживать себя быстрее, представляя маленькие упругие сиськи с светло-розовыми камушками сосков. Я облизнул губы и сосредоточился на воображаемом образе, путешествуя от груди к плоскому животу, пока мои пальцы скользили от головки к основанию моего члена и обратно. Мое дыхание перехватило, а вода стекала по приоткрытым губам, когда я представил, как ее опухшие розовые губы обернулись вокруг меня, посасывая, пока я схватил ее волосы в кулак и толкался к вибрировавшему от стонов горлу, от чего нахлынувшие ощущения практически толкнули меня за край.

- Ах... - простонал я сквозь музыку. Я представлял, как она стонет мое имя, моля, чтобы я кончил в ее прелестный ротик.

- Колин? - голос Энни донесся из комнаты.

- Черт, - проворчал я. Я был слишком близко, чтоб заставить себя остановиться, не тогда, когда мышцы моего живота так напряжены.

- Колин? - позвала она снова, но уже ближе, и это наконец-то отправило меня за край.

- Блядь, Энни, - выдохнул я, кончая, пытаясь отдышаться, пока смотрел на ее изумрудные глаза, через полупрозрачную стеклянную дверь. На мгновение она замерла, ее губы были приоткрыты в выражении полнейшего шока, а дыхание было столь же нестабильным, как и мое.

- Твоя майка, - прошептала она, пока та соскользнула с кончиков ее пальцев и упала возле ступней, все это время она не отводила от меня взгляд.

- Уходи, - рявкнул я. От моих слов она содрогнулась и, развернувшись, выбежала из комнаты.

Не торопясь, я вытерся и оделся, оттягивая время, в попытке избежать потребности смотреть Энни в глаза после того, свидетелем чего она стала. Я не мог выкинуть ее образ из головы.

Ковыляя вниз по ступеням, одетый в черную футболку и джинсы, я столкнулся с Амандой. Мы встречались с друг другом уже несколько недель. Я поцеловал ее в щеку, пока мой взгляд шарил в поисках Энни. Она стояла в дверях столовой, одетая в футболку с V-образным вырезом, ту, что я заставил сменить ее прошлым вечером. Ее вопиющий акт неповиновения задел меня за живое, и ей было об этом известно. Она дразнила меня.

- Кажись, я видела битое стекло в твоей яичнице. Грейс не очень довольна твоим опозданием, - попыталась пошутить надо мной Энни. И я облегченно выдохнул, радуясь, что она не была травмирована увиденным ранее.

- Я пообещала твоей сестре помочь скрыть этот синяк, после того как мы поедим. Ей и правда не стоит больше ходить на каблуках.

Встав на носочки, Аманда поцеловала меня в щеку, а я не сводил взгляда с Энни, разглядывая ее побледневшее лицо и все еще босые ноги.

- Только не используй слишком много косметики. Ей не нужно все это дерьмо на лице, - я попытался, чтобы тон моего голоса звучал резко, но когда дело касалось Энни, мозг затуманивался.

Аманда игриво ударила меня в грудь; на ее лице всегда было больше косметики, чем мне нравилось. Думаю, так она прикрывала собственную застенчивость. Не то чтобы для меня это имело хоть какое-то значение. Она служила лишь для удовлетворения моих потребностей.

Обойдя Аманду, я сел за большой витиеватый, резной, обеденный стол; он выглядел так, словно был привезен прямо из замка. Коннор довольно легкомысленно относился к наличным, и я надеялся, что он не истратит все свое состояние в конец, так как когда-нибудь оно должно было перейти к нам - его фальшивым детям.

Грейс поставила передо мной тарелку, с силой ударяя ею о стол, при этом она сузила глаза, от чего в уголках появились морщинки.

- Грейс, - позвал я, когда она уже направлялась на кухню. - Прости меня, дорогая. Это не повторится.

- Ммм-хмм, - вот и все, что она ответила, прежде чем исчезнуть. В ее почти что шестьдесят лет, у нее не осталось терпения на все мое дерьмо. Ее снежно-белые волосы были заколоты в аккуратный пучок. А носила она серое платье, сделанное из очень похожей на мешковину ткани, поверх платья красовался белый фартук, ленты которого были завязаны вокруг ее талии. Она всегда так одевалась, и я даже не мог представить ее в чем-то другом.

Вероятно, женщина стареет не по годам от всей этой нашей фигни. Коннор нанял ее всего через неделю, после того как забрал нас; у него никогда не было собственных детей, потому, видимо, он и хотел, чтобы рядом с Энни была другая женщина. Грейс скорее занимала роль бабушки, отлично ее выполняя, словно была актрисой телеситкома.

Аманда села рядом со мной, от чего ее юбка скользнула вверх по бедру; она умыкнула кусочек моего тоста и откусила от него. Ее волосы стали еще светлее со времени нашей последней встречи, и я задавался вопросом, сколько еще поездок в салон ей понадобятся, чтобы они стали еще белее, чем у Грейс.

- Я влюбилась в эту футболку, - сказала Аманда Энни. Я не смог удержаться от смеха, взглянув на Энни, как раз, когда она подмигнула мне, будто доказывая свою точку зрения относительно моего выбора женщин.

Сложив на груди руки, я смотрел, как она уронила вилку на тарелку, ее руки сжались в кулаки, она явно была раздражена тем, что я собирался сделать, но решила промолчать, понимая, что так будет лучше. Это был своеобразный ритуал из нашего прошлого, который настолько укоренился во мне, что я продолжал его осуществлять, независимо от собственных чувств или их отсутствия по отношению к общине.

- Дорогой Господь, спасибо тебе за эту замечательную пищу и защиту, которую ты нам ниспослал. Мы просим тебя, Господи, помочь Энни бороться против зла, исходящего от лестницы, и защитить ее от любых других неодушевленных предметов, способных нанести ей какой-либо вред, и Господи, пожалуйста, благослови ее хоть какой-то подходящей одеждой.

- Мудак, - простонала Энни, и я постарался подавить улыбку; прочищая горло, я открыл глаза. Сунув кусочек яичницы в рот, я порадовался, что Грейс все же не положила битое стекло в мою еду, хотя, я не мог бы винить ее за это.