Поэтому сравнительно быстро был преодолен лишь передний край обороны противника, чему способствовала эффективная артиллерийская и авиационная подготовка. Дальнейшее наступление представляло собой медленное «прогрызание» сильно укрепленных вражеских позиций под непрекращавшимся ни на минуту огнем обороняющегося противника из всех видов оружия. Темп наступления танковых бригад и самоходно-артиллерийских полков замедлялся и необходимостью ожидать, пока подтянется наша пехота, которая отставала из-за исключительно высокой плотности огня противника, вынуждавшего ее часто и надолго залегать.

В то же время танки и самоходки почти не имели возможности маневрировать, так как всхолмленная местность, изрезанная заболоченными речушками и покрытая лесами, вынуждала продвигаться главным образом вдоль дорог. А последние были перекрыты противотанковыми рвами, надолбами и всевозможными заграждениями. Вследствие этого наступление носило характер непрерывного штурма опорных пунктов, следовавших один за другим на всем пути продвижения наших войск.

В первые дни особенно тяжелыми были бои, которые вела в районе Биркенберга 45-я гвардейская танковая бригада, усиленная 362-м самоходно-артиллерийским и 1170-м легкоартиллерийским полками во взаимодействии со стрелковыми войсками. С крайним упорством и ожесточением противник оборонялся также на подступах к городку Грос-Катц, который штурмовали 40-я и 44-я гвардейские танковые бригады совместно с пехотой и приданными артиллерийскими и минометными частями.

До предела напряженные схватки с врагом потребовали от советских воинов величайшего мужества и упорства, всей их самоотверженности. И эти высокие качества в сочетании с большим боевым опытом помогали преодолевать все преграды, добиваться успеха в самых сложных условиях.

Так действовал весь личный состав корпуса. Экипаж младшего лейтенанта В. М. Абрамина, например, прославился в 1-м батальоне 45-й гвардейской танковой бригады тем, что неизменно вел свой танк на самые трудные участки, где противник оказывал наиболее сильное сопротивление. Подобным образом поступил он и в бою за Биркенберг 19 марта. В тот же день он подбил вражеский танк и самоходку, а также, действуя огнем и гусеницами своей «тридцатьчетверки», уничтожил тяжелое орудие, три противотанковые пушки, десятки гитлеровцев и взял четырех пленных. В бою на подступах к Кляйн-Катцу отличились экипажи танков младших лейтенантов Д. С. Рашева и А. М. Соломатина. Первый из них, смело прорвавшись на огневые позиции артиллерии противника, вывел из строя 6 тяжелых орудий и до 20 фашистских солдат и офицеров. Второй уничтожил две вражеские минометные батареи с их прислугой.

Немалый урон несли и наши войска. Пожалуй, в эти дни он был значительно большим, чем за предыдущие два месяца, начиная с ввода корпуса в прорыв во время Висло-Одерской операции. Это объяснялось, конечно, крайне неблагоприятными условиями наступления на Гдыню и исключительным упорством оборонявшейся вражеской группировки. Безнадежность ее положения была очевидна.

Но гитлеровские войска действовали по приказу Гиммлера, который запретил им даже думать о капитуляции, тем самым сознательно обрекая их на неминуемую гибель. И части противника, состоявшие в значительной мере из отборных фашистских кадров, сражались с яростью обреченных.

Но хотя наши наступающие войска несли тяжелые потери, тем не менее везде и всюду одерживали верх советские воины, их непреодолимая воля к победе и величайшая самоотверженность в бою. Во имя разгрома противника они не жалели своей крови и самой жизни.

Так погиб, победив врага, коммунист командир 1-го батальона 44-й гвардейской танковой бригады Герой Советского Союза майор Ф. П. Боридько. В первый же день наступления он повел своих танкистов на штурм опорного пункта гитлеровцев. Батальон разгромил противника, чем обеспечил продвижение всей бригады. Но при этом осколком вражеского снаряда Ф. П. Боридько был убит. Мстя за смерть любимого командира, батальон разгромил в последующие дни все лежавшие на пути опорные пункты фашистской обороны. К 23 марта 44-я гвардейская бригада вышла на подступы к Кляйн-Катцу.

Ценой своей жизни обеспечил взятие опорного пункта механик-водитель самоходной установки старший сержант С. В. Внуков. Это произошло в районе Витцлина. Атаки наших частей здесь долго не приносили успеха. Враг с выгодной позиции вел сильный артиллерийский и пулеметный огонь. Осколки снарядов и пули уже сразили не одного нашего воина. Тогда С. В. Внуков повел свою самоходку во фланг противнику и, обойдя его, огнем и гусеницами уничтожил противотанковое орудие, 3 пулемета и более 20 гитлеровцев. Отважный воин пал смертью храбрых, открыв стрелковым подразделениям путь для дальнейшего наступления. Внукова заменил радист-пулеметчик сержант П. В. Воронцов. Метким огнем он расстрелял 15 вражеских солдат, вынудив остальных отступить.

Такой же подвиг совершил младший лейтенант М. К. Абрамин при взятии Витцендорфа, когда гитлеровцы предприняли контратаку штурмовыми орудиями с пехотой. В этом бою он огнем своей самоходки уничтожил штурмовое орудие, противотанковую пушку и два станковых пулемета противника с их расчетами. Вскоре прямым попаданием снаряда его установка была выведена из строя, а сам он убит. Но гитлеровцам так и не удалось прорваться к городу на этом участке.

В кровопролитных схватках с врагом на подступах к Гдыне ярко проявилась боевая дружба советских воинов, их взаимная выручка в бою. Вот один из примеров. Во время наступления 40-й гвардейской танковой бригады в районе Грос-Катца в разведку был послан танк младшего лейтенанта В. Т. Комарова. Он попал под сильный артиллерийский огонь. Один из вражеских снарядов пробил его башню, и все члены экипажа были тяжело ранены. «Тридцатьчетверка» остановилась в нейтральной зоне. Фашисты уже начали подбираться к ней, чтобы захватить танк вместе с экипажем. Но их опередил механик-водитель другой «тридцатьчетверки» старшина М. И. Суворов. Под сильным вражеским огнем он бесстрашно прорвался к танку и вывел его в безопасное место.

Корпус понес особенно большие потери в материальной части. В результате к 23 марта, когда он, взаимодействуя с пехотой, с тяжелыми боями овладел Витцендорфом и Грос-Катцем, а также вышел к Виттомину, в строю осталось так мало танков, что в 40-й и 44-й гвардейских танковых бригадах, например, их пришлось свести в два батальона. Но до Гдыни оставалось менее 3 км. Наступал час ее штурма.

В тот день командир корпуса полковник А. Х. Бабаджанян отдал боевой приказ: «… На 24 марта корпус имеет задачу овладеть городом Гдыней во взаимодействии с 134-м стрелковым корпусом, действуя как танки непосредственной поддержки пехоты. Приказываю: 40-й гвардейской и 1-й польской танковым бригадам наступать во взаимодействии с 313-й стрелковой дивизией, 44-й гвардейской танковой бригаде — с 310-й, а 45-й — с 27-й стрелковыми дивизиями. Готовность к наступлению 7.00, начало атаки в 8.00»[184].

Наступило утро 24 марта, и решительный штурм начался.

Преодолевая яростное сопротивление противника и отбивая его непрерывные контратаки, войска 11-го гвардейского танкового корпуса стремительно шли вперед, пробивая путь пехоте и увлекая ее за собой. В этот день впервые молчала корабельная артиллерия врага, так как сокрушительные бомбовые удары авиации фронта вынудили фашистский флот поспешно уйти из бухты. Способствовало наступлению на Гдыню и то, что справа к побережью прорвались 3-й гвардейский танковый и 47-й стрелковый корпуса 70-й армии. И все же враг продолжал упорно обороняться, цепляясь за каждую выгодную позицию.

Плечом к плечу сражались воины 40-й гвардейской и введенной в тот день в бой 1-й польской танковых бригад. Поддерживая наступление 313-й стрелковой дивизии, первая из них овладела юго-западной, а вторая северной окраинами Кляйн-Катца.

Танки действовали мелкими группами в составе штурмовых отрядов, в которые входили также пехота, артиллерия и подразделения саперов. Их хорошо организованное взаимодействие и обеспечило успех. Так, рота старшего лейтенанта И. Я. Шевеленко из 134-го отдельного гвардейского саперного батальона в короткий срок под огнем врага построила два моста через р. Качу южнее Гдыни, обеспечив быструю переправу боевых машин польских танкистов. Она также разминировала две шоссейные дороги, тянувшиеся на Гдыню из Виттомина и Кляйн-Катца. Наконец, доблестные саперы обеспечили танкам возможность преодолеть противотанковые рвы в районе Кляйн-Катца и в самой Гдыне.