Алёша с недоумением взглянул на товарища:

— Опять не так… Ну и норов у тебя! Кручено-верчено… А в общем, как знаешь. — И, сердито запахнув полушубок, он выбежал из класса.

Витя поёжился. Зря он, пожалуй, сказал о пятой спице! Надо бы помолчать…

Он нагнал Алёшу у школьного крыльца. Буран встретил мальчиков крепким штормовым ударом, перехватил дыхание. Со всех сторон швыряло колючим снегом, шуршало, посвистывало, завывало. Ребята подняли воротники полушубков и, пригнувшись, начали пробираться к теплице. Тропку замело, идти пришлось по целине, глубоко увязая в сугробах.

Мальчики долго месили снег, забирая в поисках теплицы то вправо, то влево, а теплицы всё не было. Алёша подумал, что это как на Крайнем Севере: пошёл человек во время бурана к соседу в гости — и заблудился… Наконец сквозь непогоду вырисовался силуэт старого тополя, росшего недалеко от теплицы. Под напором ветра тополь содрогался, скрипел, точно жаловался, как трудно ему переносить такую лютую непогоду.

Алёша с Витей добрались до теплицы. Её завалило снегом почти до самой крыши, двери не было видно, но стеклянная крыша была цела, и через неё с сухим шорохом перекатывались снежные волны.

— Занесёт вашу теплицу, — сказал Витя. — Потом и не найдёте.

— Ничего, откопаем, — заверил Алёша. — Главное, что стёкла целы!

Он совсем успокоился. Пусть метель злится себе, посевам проса это никак не повредит… А пока они могут вернуться в школу.

Держась одной рукой за Витино плечо, Алёша стянул с ноги валенок и принялся вытряхивать из него снег.

Неожиданно сильный порыв ветра пошатнул ребят и обдал их ледяным, пронизывающим дыханием. Раздался треск.

Витя оглянулся и обмер.

— Тополь!.. Ложись! — не помня себя выкрикнул он, со всей силой толкнул Алёшу вперёд, ринулся за ним следом, сбил его с ног и сам упал лицом в снег.

Вновь послышался треск, щёлканье, и в тот же миг старый тополь, распластав ветви и взвихрив густое облако снежной пыли, с тяжёлым уханьем обрушился недалеко от ребят. И хотя буран не унимался, но ребятам почудилось, что кругом стало очень тихо. Они долго лежали молча, потом осторожно поднялись.

— Ну и грохнуло! Как фугас! — сказал Алёша, ощупывая грудь и плечи. — Да нет… Будто не задело. А ты как?

Витя перевёл дыхание:

— Легко отделались… Я ведь думал: дерево на нас падает.

— С дуплом был тополь, вот и не выдержал.

Алёша посмотрел на могучий шершавый ствол дерева и вдруг метнулся к теплице, заглянул на крышу.

— Так и есть!.. — испуганно закричал он. — Натворило беды!

Ствол тополя упал мимо теплицы, но верхние его сучья задели край крыши и разбили стёкла. Сейчас через отверстия на зелёные посевы посыпался снег.

— Витька, что делать-то? Теперь же всё наше просо замёрзнет. Весь опыт насмарку пойдёт!

Алёша заметался, схватил приятеля за руку, потащил к школе:

— Надо немедля позвать Фёдора Семёновича!

— Нет его дома, — сказал Витя. — Они с Клавдией Львовной в клуб утром ушли. Я сам видел.

— Тогда в колхоз побежали! Ребят поднимем, Марину…

— Стой, не крутись! — Витя сердито встряхнул Алёшу за плечи. — Пока бегаем, сколько в теплицу снега навалит! Думать надо, товарищ дежурный!

Поёживаясь от холода, ребята посматривали на разбитую крышу. Витя представил себе, как бы поступили в эту минуту Костя Ручьёв, Варя или Митя. Они то уж обязательно что-нибудь бы нашли, придумали и сейчас действовали — только бы спасти посевы! А вот они с Алёшей всё ещё стоят около теплицы, препираются друг с другом и ничего не могут поделать…

Витя подумал, что хорошо бы закрыть разбитую крышу соломой. Но её поблизости не было. Или сеном…

Мальчик вдруг решительно потянул Алёшу к школьному сарайчику, где лежало сено, заготовленное Фёдором Семёновичем для козы.

— Ты в уме? — растерялся Алёша. — Чтобы нам попало потом… А кто отвечать будет?

— Ладно, отвечу… — махнул рукой Витя. — Давай таскать!

Ребята набрали по большой охапке хрустящего сена и понесли его к теплице. Буран, словно радуясь, что ему нашлось чем позабавиться, с новой силой налетел на мальчишек. Он вырывал у них из рук клочья сена и уносил его в крутящийся снежный водоворот.

Когда Витя с Алёшей, с трудом вытаскивая ноги из глубокого снега, добрались до теплицы, сена почти не осталось.

— Это как воду решетом носить! — пожаловался Алёша и вспомнил, что в сарайчике должны быть пустые мешки.

Теперь дело пошло лучше. Принесенным в мешках сеном ребята заложили часть разбитой крыши, а сверху, чтобы не разнесло ветром, сено придавили сучьями упавшего дерева. Затем они вновь направились к сарайчику, набили мешки сеном и только было окунулись в буран, как столкнулись с заснеженной фигурой в башлыке и шубе.

— Тятька! — закричал Витя, сбрасывая с плеч мешок. — Ты как сюда попал?

— Ах ты, горе-беда! — обрадовался Никита Кузьмич. — Хорошо, что отыскался! Я уж думал, ты в поле плутаешь. Пропадёшь в такую заваруху… — И он скомандовал ребятам: — Ну-ка, марш в школу! Чего морозитесь!

— Что ты! — закричал Витя. — Тут же беда! Крышу у теплицы разбило. Мы её сеном закрываем.

— Из взрослых кто-нибудь есть? — встревожился отец.

— Никого, одни мы… — сказал Алёша. — Помогите нам, дядя Никита!

— А ну, показывай, куда нести! — Никита Кузьмич поднял Алёшин и Витин мешки.

Теперь сено таскали уже втроём: Никита Кузьмич — в мешках, ребята — в большой плетёной корзине, которую они нашли в сарайчике.

Витя старался изо всех сил. Он устал, его пробирал мороз, валенки были полны снега, но перед глазами стояли лица школьных товарищей. Разве бы они отступились от своего, пусть хоть буран и мороз были во сто крат злее и свирепее?.. Значит, и он может сделать так же, как они… В душе уже не было ни сожаления о потерянном дне, ни досады на Прахова. Думалось только об одном: как бы поскорее заложить сеном разбитую крышу.

Буран начал утихать. На улице посветлело, снег улегся, и повсюду можно было увидеть высокие сугробы нетронутой белизны и причудливой формы.

К теплице подбежали запыхавшиеся Марина, Паша, Варя и Митя. Потом подошли Фёдор Семёнович и Галина Никитична.

Увидев упавшее дерево и надёжно укрытую сеном крышу теплицы, они поняли, что произошло.

Все принялись копать в снегу траншею. Вскоре удалось открыть дверь.

В теплице было прохладно. Галина Никитична осмотрела просо и сказала, что страшного ничего нет — посевы помёрзнуть не успели, надо только ещё раз истопить в теплице печь и сегодня же вставить стёкла.

Ребята облегчённо вздохнули.

Марина обернулась к Вите и Алёше:

— Молодцы! Вовремя крышу заделали. Хвалю за смекалку!

— Смекалки хоть отбавляй, — сказал Фёдор Семёнович. — Даже сено в ход пустили. И кто вам позволил мою козу обижать?

— Это я придумал, Фёдор Семёнович! Моя вина, — покраснев, сознался Витя.

— Ну и правильно придумал! — засмеялся учитель. — Главное, что не растерялся, товарищей выручил… — Он покосился на Никиту Кузьмича, который сидел на корточках перед опытной делянкой и задумчиво смотрел на зелёные посевы: — А неплохое просо ребята выращивают? Не так ли, Никита Кузьмич?

Тот неопределённо пожал плечами:

— Худого будто не скажешь…

Члены школьной бригады о чём-то пошептались. Потом Митя подошёл к Витиному отцу и, вытянувшись, громко отбарабанил:

— От имени школьной бригады за спасение опытного проса объявляем вам благодарность!

— Чего, чего? — поднялся Никита Кузьмич.

— Ну, словом, спасибо вам, дядя Никита! Здорово вы ребят поддержали!

— Моё тут дело сторона… — сконфуженно забормотал Никита Кузьмич и вдруг заметил, что дочь и Марина переглянулись между собой. — Да, да! И нечего тут улыбаться… Тоже мне хозяйки, руководители! Завели теплицу, а щитов крышу прикрыть на случай беды не заготовили. Разве так можно!

Витя лукаво посмотрел на отца:

— А говоришь: «Моё дело сторона»…

— Ты тоже хорош! — обрушился на него Никита Кузьмич. — Продрог весь! Заболеешь теперь, сляжешь в постель, а отец с матерью ходи за тобой…