Вагнер открыл чемодан и вынул оттуда четыре пружины, несколько напоминающие матрацные. Пружины были прикреплены к дощечкам, на дощечках имелись ремни. Две пружины были большие – для рук, – объяснил изобретатель, – и две поменьше – ножные. Вагнер быстро привязал ремнями дощечки с пружинами к ногам и попросил меня, чтобы я помог привязать пружины на руки.

– Все это пока примитивно. Испытание принципа. Главная трудность – рассчитать равновесие, – говорил он, пока я затягивал ему ремни. – Благодарю вас. Теперь вы поможете мне влезть на забор. Вот нам и весло пригодится.

Новорожденный человек-блоха влез на забор. Вернее сказать, я собственноручно приподнял и усадил его, так как со своими пружинами он был совершенно беспомощен.

– Ну-с, итак, начинаем. Внимание! Раз, два, три!..

Вагнер прыгнул. Пружина на ноге зацепилась за выступающую доску забора, и изобретатель упал боком.

– Первый блин комом, – добродушно сказал он.

– Судя по вашим шишкам и царапинам, это далеко не первый блин, – заметил я.

– На этих пружинах – первый. Последняя модель. Помогите мне, пожалуйста, подняться и снова взобраться на забор.

Это становилось утомительным.

– Итак, начинаем.

– Продолжаем, – поправил я.

– Весь вопрос в том, чтобы удачно прыгнуть на четвереньки. Блохе прыгать легче, у нее шесть ног, – сказал Вагнер. – А ну, гоп!

Уже по тому, как он падал – головою вниз, я угадал, что прыжок снова будет неудачным. И действительно, первый удар – всею тяжестью тела – пришелся на руки. Вагнера подбросило вверх и назад. Описав дугу, он исчез за забором.

Я нашел незадачливого изобретателя на куче лошадиного навоза. Вагнер лежал на спине и копошился, как жук, который тщетно пытался перевернуться на ноги. К моему удивлению, лицо Вагнера сияло от удовольствия.

– Пружины-то, пружины каковы, а? Как подбросило! На этот раз будет толк.

И, когда Вагнер прыгнул в третий раз, был толк. Даже, пожалуй, больший, чем ожидал сам изобретатель. «Блохе» удалось опуститься на все четыре ноги и сделать прыжок. Вагнер, по-видимому, пустил в ход мускулы ног, так как второй прыжок был выше и дальше. Третий, четвертый еще лучше. И вдруг я услышал взволнованный крик:

– Держите меня! Я не могу остановиться!

Несчастный! Об этом он и не подумал. Я бросился за ним, но куда там! Вагнер, как гигантская блоха, огромными прыжками быстро удалялся от меня. Высокий земляной вал преграждал ему путь. Прыгун не мог повернуть в сторону. Еще несколько прыжков – и Вагнер ударился головой о земляной вал, перевернулся вверх ногами и упал.

– Я не пробил дыры в земляном валу? – медленно, с трудом ворочая языком, спросил меня Вагнер, когда пришел в себя. Он еще мог шутить.

Я не видел Вагнера несколько лет. Неожиданно он сам напомнил о себе, позвонив по телефону. Он приглашал меня к себе на дачу так просто, словно мы расстались с ним только вчера.

«Есть новости. Если позволите, я заеду за вами на автомобиле».

Не прошло и часа, как я уже ехал с Вагнером в его машине по великолепной автостраде Москва– Минск. Внешне Вагнер мало изменился, только борода его стала как будто длиннее и гуще. Он сам правил крытым автомобилем удлиненной, хорошо обтекаемой формы. Машина летела с такой скоростью, что я едва мог различить встречные мосты, красивые гостиницы, стоявшие у дороги в живописных уголках – на лесистых холмах или на берегу реки. После часа такой бешеной езды Вагнер уменьшил скорость, свернул с автострады на хорошую шоссейную дорогу, еще с полчаса летел со скоростью пятидесяти километров в час и, наконец, остановился возле уединенного коттеджа.

– Вот мы и дома.

Мы наскоро позавтракали в уютной столовой с широким венецианским окном. Вагнер неожиданно вынул откуда-то из-под стола массивный бокал и протянул мне:

– Держите!

Я принял бокал и был очень удивлен, не почувствовав его тяжести. Поставил на стол, но не успел разжать пальцы, как бокал взлетел к потолку и там остался. Должно быть, вид у меня был комический, потому что Вагнер рассмеялся и сказал:

– Ну и вид у вас! Хоть на экран. Однако из чего же вы будете пить яблочный сидр? Сами виноваты. Других стаканов у меня нет.

– Вы, может быть, мне все-таки объясните, профессор, этот фокус? – спросил я.

– Я не фокусник и не волшебник, – ответил он, как будто немного обидевшись.

– Бокал был, кажется, металлический. В потолке же, вероятно, был скрытый магнит. Угадал я или нет?

– Все в свое время объяснится. Погода отличная, идемте подышать чистым воздухом. Но прежде я хочу взвесить вас на весах. – Он взвесил меня, зачем-то предложил положить в карман гирьки весом в 1 килограмм 800 граммов и сказал: «Пунктум».

Мы вышли из дому и направились к большому полю, которое виднелось за березовой рощей. Мне показалось, что среди поля находится озеро: между белыми стволами берез я видел блестящую поверхность, и, только подойдя ближе, я убедился в своей ошибке: большая часть поля была покрыта словно блестящим войлоком, ровным и гладким. Издали этот «ковер» с матовым блеском светло-серого цвета был похож на поверхность воды.

Вагнер смело зашагал по «озеру», я совсем несмело – за ним. Посредине «ковра» площадью несколько сот квадратных метров я увидел небольшой крест, как мне показалось. Когда мы подошли к нему ближе, оказалось, что одна «крестовина» представляла собой щель в ковре, а другая – повернутый поперек щели болт, сидящий на стержне. От этого центрального креста расходились во все стороны скобы, несколько напоминающие дверные ручки.

Вагнер повернул болт так, что он стал против отверстия. В то же мгновение я почувствовал, что мы поднимаемся, как на ковре-самолете.

– Держитесь за скобы! – крикнул мне Вагнер.

Я ухватился за ручку, и вовремя, так как наш «самолет» сильно качнуло. К счастью, порывов ветра больше не повторялось, и мы так плавно поднимались, что я не мог отделаться от впечатления, будто не мы идем вверх, а земля, поле, березовая роща, дача Вагнера медленно опускаются.

– Наш ковер-самолет поднимался бы быстрее, если бы не сопротивление воздуха, – сказал Вагнер. Он сидел против меня, держась за скобу, похожую на дверную ручку. Нас разделяла щель, сквозь которую, когда ковер-самолет находился на земле, пропускался болт, удерживающий самолет от подъема, как якорь.

– Да, наш летательный аппарат не слишком-то обтекаемой формы; по крайней мере при полетах по вертикали, – отозвался я, с трудом заставляя себя говорить: до такой степени ошеломило меня это необычайное приключение.

– Теперь вы не скажете, что над нами магнит, который притягивает нас? – спросил Вагнер, хитро прищурив голубые глаза.

– Увы, это выше моего понимания, – ответил я.

Вагнер громко захохотал.

– Трудная задача, – наконец сказал он. – Вы можете вообразить, что я изобрел какой-нибудь кеворит-экран, защищающий тела от земного тяготения. Но кеворит – чистейшая и неосуществимая фантазия. Вы могли бы вообразить, что я зарядил наш ковер-самолет электричеством, одноименным с земным зарядом, и ковер-самолет отскочил от земли, как бузинный шарик…

– Я ничего не воображаю, – возразил я. – Сейчас меня интересует, как высоко мы поднимемся.

Ведь мы одеты по-летнему, и у нас нет кислородных приборов.

– Можете быть совершенно спокойны, – ответил Вагнер. – Подъемная сила нашего ковра-самолета очень невелика. Его потолок имеет всего две-три сотни метров. Видите, наш подъем уже замедляется. А когда наступит вечер, температура понизится, влажность воздуха увеличится, и наш ковер-самолет пойдет на снижение. Мой расчет совершенно точен. Пунктум. Недаром я выверил ваш вес. Ну вот. А пока… у нас есть еще много времени, и я могу объяснить вам секрет нашего ковра-самолета… Смотрите, сколько мальчишек сбежалось посмотреть на нас. И откуда только они берутся?.. Кричат, машут шапками…