Я провела большим пальцем по черной кнопке на пульте дистанционного управления в моей руке. Я не положила его на тумбочку или не оставила на кухонном столе рядом с ключами Сэма, из-за безрассудного страха, что если положу их, то они исчезнут.

Все, что произошло со мной за последний месяц, было таким нереальным, полной противоположностью моей прошлой жизни. Она была слишком совершенной, чтобы поверить в нее. Так что я держалась за этот пульт, в надежде, что когда открою глаза утром, я увижу все тот же красивый потолочный вентилятор.

Я посмотрела на электронные часы и вздохнула. Было два часа ночи. После обеда я позвонила Уэстону, и мы болтали о машине в течение часа. Он хотел покататься со мной, но я была уставшей в то время. Сейчас же, лежа на таком мягком матрасе, я утонула в нем, и таких мягких простынях, что они ощущались как масло (в хорошем смысле).

Я не могла спать, так что я встала, прошла по комнате босиком, и открыла дверь. Она заскрипела, и я замерла, выглянув в коридор. Было темно и тихо. В комнате Сэма и Джулианны было тихо уже долгое время. Я ступила на плотный ковер и сделала пару шагов, пока не оказалась перед дверью Олди. Мое сердцебиение участилось, как только я взялась за ручку, гадая, заперта ли ее комната. Я боялась того, что было по ту сторону, будто она могла там стоять, и кричать на меня, чтобы я убиралась.

Я нажала на золотую ручку, дверь открылась, немного скрипя, как у меня, и я толкнула ее. Комната была темной, но лунного света, пробивающегося в окно, было достаточно, чтобы рассмотреть картинки на стене. Фотографии Эрин с группой поддержки и на футбольных играх вместе с Брэди, Брэнданом и Крисси, и, конечно, Уэстоном.

Я сглотнула. Он выглядел счастливым, и это заставило мой желудок сжаться, хотя я помнила, как видела его вместе с Олди все время с тем же выражением лица. Горящие глаза, которые были только для нее. Я подумала о том, как он смотрит на меня. Они другие, сказала я сама себе.

Ее комната была чистой, и все было на своих местах. Пыль была вытерта недавно, а кровать заправлена. Я села на ее черно-белое покрывало и посмотрела вокруг на разные украшения на стене. Это было не правильно, но так же и волнующе, в тысячу раз больше, чем писать смски на уроках.

Олди умерла бы снова, если бы узнала, что я была в ее комнате. Если бы узнала, что я живу здесь, и Уэстон приходит ко мне. Это удивительно, как Сэм и Джулианна объясняют все это для себя, при этом делая меня счастливой, и не чувствуя себя, будто они предают память о ней.

Я подошла к ее шкафу и открыла дверцу. Он был расположен точно так же, как у меня. Ее вещи были сжаты, и весели на десятках одинаковых пластиковых вешалок, как у меня. Только у нее было несколько черлидерских форм, куча платьев и высоких каблуков. Полиэтиленовый пакет отличался от остальной одежды. Я включила свет над шкафом, чтобы лучше разглядеть. Это было платье для выпускного вечера. Я попыталась рассмотреть его, не прикасаясь, но в итоге решила снять его с вешалки и подержать перед собой. Из-за пульта, который я до сих пор держала, было трудно пошевелить рукой, но мне удалось вытащить платье неловким движением. Оно было захватывающим. Одно плечо голое, и оно было практически без спины, прозрачное до пояса, с несколькими серебреными стразами, расположенными в определенных местах. Она бы выглядела, как греческая богиня. Я представила, как она собрала ее волосы назад в высокий пучок. А затем я представила ее с Уэстоном, и положила платье назад. Мое любопытство все еще не утихло, а шкаф был единственным местом, которое я могла рассмотреть с включенным светом. Я обсмотрела ее одежду, а затем ее обувь. За ее висящей одеждой я нашла прямоугольную коробку для игрушек. Она была белая с розовыми балетными тапочками, без крышки. В ней были детские куклы и куклы Барби, несколько старых игрушек из МакДоналдса и записные книжки, все пустые или почти пустые, иногда там были детские рисунки собак и единорогов, и еще один рисунок из трех фигур. Маленькие девочки, всех зовут ЭРИН, отличающиеся только прическами. Я сразу знала, какая из них должно быть была я. Та, что с запутанными, грязными волосами. Они держались за руки, улыбаясь. Мое дыхание сбилось. Я вспомнила, как это было в реальной жизни: мы хихикали и держались за руки. В то время мы были лучшими друзьями. Прозрачная, пластиковая туба для хранения, полная папок для документов, привлекла мое внимание. Я сняла с нее крышку так тихо, как только могла, и вытащила первую папку. Она была зеленой, с надписью ЖУРНАЛ, сделанной на ней, почерком Олди. Я положила его обратно, а потом снова взяла. Я сделала так пару раз, каждый раз говоря себе, что не нужно его открывать.

─ Это ее мысли, Эрин. Не смей, ─ прошипела я, захлопнув крышку тубы.

Мне нужно будет встать рано, чтобы заехать за Уэстоном, и потом осторожно доехать до школы в первый раз. Читать ее мысли будет неправильно. Очень неправильно, и ведь существует так много моральных и этических принципов, которые я ценила в себе, так что они будут нарушены десять раз, если я открою эту папку.

В любом случае, я это сделала.

9 октября.

Они не перестают говорить со мной. Я никогда не бываю одна. Эрик написал мне во время тренировки, так что я сбежала раньше, потому что тренер ушел, и мы прямо зажгли. Я думала, Крисси видела, как я вылезала из его машины, но, спасибо Боже, она не заметила. Иногда, я хотела бы, чтобы это не имело значения, но это так. Это всегда имеет значение. Они всегда смотрят, ждут, когда я облажаюсь. Ждут, когда я упаду. Эрик единственный, кто понимает меня, и то, только тогда, когда мы под кайфом. Меньше чем через год, меня уже не будет в этом Богом забытом месте. Я не хочу постоянно улыбаться им снова.

12 октября.

Я поймала его, наблюдающим за ней снова. Я клянусь, что собираюсь выяснить, как достать эту сучку. Еще не знаю как, но я это сделаю.

Я захлопнула папку, не дожидаясь, чтобы узнать, что она говорила обо мне. Все журналы были датированы начальной школой. Мои брови взметнулись вверх. Она исписала все эти папки. Все личные мысли Олди Олдерман были прямо передо мной. Так, что я могла узнать их, если захочу. Там был единственный дневник со сломанным серебряным замком и надписью МОЙ ПЕРВЫЙ ДНЕВНИК.

Я закрыла крышку и встала, поворачиваясь к свету. Частная жизнь Олди уже была нарушена, так же как и доверие Сэма и Джулианны ко мне.

Чувство вины вытолкнуло меня из ее комнаты, назад по коридору, и в мою комнату. После двадцати минут, я так и не смогла привести свои мысли в порядок. Я посмотрела на потолочный вентилятор. Олди говорила обо мне? Что я такого сделала? Она имела в виду, что Уэстон смотрел на меня? Конечно, нет. Однажды он сказал, что всегда меня любил, но до меня не доходило, что он на самом деле любил. Вопросы был здесь, и я не была уверена, что хочу знать на них ответы. На тех страницах было столько всего. Я могла бы даже узнать, почему обе Эрин перестали со мной общаться.

Я повернулась на бок, держа пульт дистанционного управления в руке, и думая, знала ли Джулианна об этих журналах. Они практически не были спрятаны. Джулианна достаточно уважала частную жизнь Олди, так что Олди не считала, что нужно спрятать их.

Я закрыла глаза и задумалась, была ли я той, на которую смотрел Уэстон. Я должна была знать.

В следующий раз, когда буду дома одна, я собираюсь читать, пока не узнаю, почему ─ почему Олди ненавидела меня. Почему она делала вид, что ненавидит. И почему она так сильно ненавидела Блэквелл, хотя имела все. Может она не ненавидела. Может она не хотела этого. Это было не моим делом. Я не должна читать эти журналы. Но моя нужда и желание были полностью противоположными, я знала, что любопытство победит, в конце концов, тем более, что ответы на эти вопросы были тем, чего я так давно хотела.