— Я хочу, что бы мама была счастлива. Что бы она улыбалась и смеялась, а не плакала по ночам. Она смеется так редко… А еще я хочу, что бы у меня был папа.
Я с ужасом понимала, как много мой сын от меня скрывает. Что он слышал как я плачу, когда очередной «ухажер» сообщал мне, что с довеском я ему не нужна. Что он все видит и понимает, но молчит жалея меня.
— А что ты хочешь сильнее?
Мишка задумался. Долго хмурился и строил рожицы, шевелили беззвучно губами.
— Хочу, что бы мама была счастливой и жила долго-долго и не болела…
У меня из глаз покатились слезы. Я и подумать не могла о том, что сын сможет определить это желание, как самое сильное. Это было так мило…
— А кто будет решать меру счастья твоей мамы?
Миша опять задумался, но уже не надолго.
— Мама и должна решать.
— Тогда почему ты мешаешь ей? Я считаю, что со мной она будет счастлива. Я для этого сделаю все что угодно.
— Я не мешаю…
Мишка надулся и скрестил руки на груди.
— Мешаешь. Ты хочешь что бы твоя мама встретилась с твоим папой, так?
Мишутка кивнул.
— Но откуда ты знаешь насколько мама этого хочет, как и твой папа? Ты же волшебник и сын волшебника, ты должен уже знать, что ВСЕ ваши желания сбываются… Значит папа не хочет быть с твоей мамой…
У Мишани появились на глазах слезы. Он шмыгнул носом и уперся ко мне в плечо лбом.
— Зачем ты так?
Не выдержала и упрекнула демона. Умом я понимала, что он прав. А вот сердцем, сердцем я все еще не верила в это, хотя он был уже вторым человеком за сегодня, кто ткнул меня в этот факт носом.
— Он уже взрослый и ответственный мужчина. И должен понимать, что от него слишком многое зависит и что все и всегда имеет причину и следствие. — припечатал демон.
Сын еще раз хлюпнул носом и повернулся к демону лицом, вытирая набежавшие слезы.
— Хорошо. Ты можешь попытаться доказать, что ты лучше для мамы. Но я все равно верю, что папа вернется к нам.
— Вот это слова взрослого мужчины.
Мишка слез с моих коленей и пошел к дверям.
— Меня ректор ждет. У нас тема интересная. Время. Мам, не волнуйся, меня Темный приведет домой, хорошо? Он зомби своего хотел мне показать — сделал из ящерицы. Говорит удачный экземпляр.
— Ладно. Гейла с собой возьмите. Я сегодня шашлыки в саду сделать хотела. Там на всех хватит… И девчонок, пусть с собой зовут…
— Хорошо.
— А мне можно? — встрял демон.
Я тяжело вздохнула. «Вот что он хочет от меня услышать? Ведь и ежу понятно, что ждет приглашения».
— Можно. Но с тебя десерт.
— А вот я напрашиваться не буду. — Кара хитро усмехнулась. — Когда нужно, сама приду.
Мишка вышел за дверь.
— Вот видишь, Атон. Ты получил самое главное разрешение. Теперь тебе осталось только убедить Сашу. Сашенька, не беспокойся. Перед тобой много путей. Выбери свой. Никто не сможет осчастливить тебя насильно, запомни это.
Мы попрощались с Карой и вышли. У меня осталось так много вопросов, но нам дали ясно понять, что разговор окончен и продолжения не будет. Так что пришлось засунуть свои желания в дальний ящик и отправится в путь к своей судьбе, как выразилась бы Кара.
17
Я тяжело вздохнула и начала оттирать очередную закопченную стену. Дело было, хоть и не легкое, но монотонное и особого напряжения мысли не требующее. Из-за этого голова была свободна и потому в нее лезли всякие-разные мысли. Они роились и копошились в моем мозгу и не давали расслабиться.
— Ну и чего вздыхаешь? Спать не даешь? — Средняя голова Горыныча приоткрыла один глаз. — Колись давай…
— Да вот свободы лишить меня хотят… Замуж зовут, а я не хочу… Боюсь. — Я в очередной раз тяжко вздохнула.
— Ну и что? Что в этом плохого?
— Так свободы же у меня не будет… Все как-то насилкомя…
— А кому нужна та свобода?
Змей поднялся и уже все три головы внимательно на меня смотрели. Он облокотился на свой хвост и сложил коротенькие лапки у себя на кругленьком животе.
— Вот смотри. — продолжил он свою мысль. — Я вроде как и не свободен… Сижу тут в вольере. Но! — он поднял один из своих когтей вверх. — Меня кормят, ты у меня убираешь, интересные собеседники опять же… Пока на своих харчах бегал у меня живот к позвоночнику прилипал… А сейчас я на всем готовом — красота!
— Горыныч, но как же свобода? Как же свобода выбора…
— А разве она у тебя сейчас есть?
— Не поняла. — я даже остановилась и прекратила водить тряпкой по стенкам.
— Полностью свободной ты и я станем только после смерти… И то не надолго…
— Я не понимаю тебя, Горыныч.
— Ну вот смотри. — Змей поелозил на хвосте, но потом плюхнулся на живот и расслабленно прикрыл глаза. — Ты думаешь я тут бедный-несчастный… Ан, нет. Я сам сюда попросился… еще к позапрошлому ректору. Тут меня кормят, поят, холят и лелеют. Мне не надо разбираться со взбалмошными девицами и их папеньками… Ты что же думаешь это просто быть змеем?
— Не знаю…
— Вот. Это сложно. Очень. Знаешь сколько мяса мне нужно в неделю?
Я рассмеялась.
— А, точно — знаешь. Так вот представь мне его самому доставать как? Охотой? Так столько не поохотишься…
— И что, ты спер несколько девиц, а их родители дань тебе платили, типа выкупа?
— И да и нет. Девицы сами ко мне бежали с криками «Спаси — помоги! Родители замуж за принца выдают! Укради и пусть меня милый-любимый спасет». И не важно дурехам было, что кроме как на печи лежать их милый и делать ничего не умеет или что туп как валенок. Люблю и все. Вот я, типа, их крал, потом милому отдавал, а меня кормили… до тех пор, пока эта курица не понимала, что муж ее ни на что не годен… Что экономика разваливается, что соседи на смех поднимают и земли их делят между собой… А новоявленный прынц не хочет и пальцем пошевелить… Так бегут опять с криками: «Ты почему меня не предупредил!» и с довольствия снимают. Папаши были некоторые поумнее, со мной договор составляли… что б не вмешивался, пока дитятко замуж нормально не отдадут… Так вот и жил… Так скажи мне разве это свобода? Зачем она такая нужна?
— А как же свобода передвижения? Как же полет?
— Старый я, мудрый уже… Вот разве ты свободна идти куда тебе хочется?
— Да…
— А как же работа? А если малец твой не захочет? Что делать будешь? Ты не останавливайся… мой стеночку… Закоптилась она уж больно сильно…
Я развернулась и продолжила работу. Сзади послышался смешок.
— Вот я твою свободу и ограничил помывкой стенки… так что я на данный момент свободней чем ты… Меня здесь держит только мое желание… а тебя — обязанности.
— А как же любовь? Для брака она же нужна… Тебя-то замуж никто насильно не тянет?
— Знаешь, Саша, я был бы совсем не против женится… змеенышей завести… Все равно насильно или нет… Я ведь единственный представитель своего вида… Таких больше нет. — Горыныч тяжело вздохнул и выпустил струйки дыма из всех шести ноздрей. — Один я на этом свете…
Дальше я работала в полном молчании. И пыталась примерить на себя такую ситуацию. «Вот что бы я делала, если бы Мишутка что-то захотел? Переехать? Выбрать другую школу? Ведь даже мир мы получается поменяли по его прихоти. И ведь я не сопротивляюсь… и мне даже нравится. Так кто у нас свободен? Точно не я? А хочу ли я накладывать на себя еще ограничения? Брать большую ответственность? Получается — нет? И что с этим делать?»
Мои размышления прервали, когда я убирала у гидры. Прелестное животное оказалось. По-своему несчастное и очаровательное. Забьется под корягу и лежит в воде большую часть времени, никому не мешает. Рыбку предпочитает. Единственная неприятность — любит проточную чистую воду. Вот фильтры я сейчас и чистила стоя по колено в воде.
— Сашенька, аккуратно. У тебя за спиной опасное животное… Я сейчас! — Атон собирался войти в вольер.
— Где?
— Вон под корягой. Ты вообще что там делаешь?
— Работаю. — Я остановилась и с удивлением посмотрела на демона. — А что?